Прошлый региональный обзор российской внешней торговли был посвящен связям со странами Ближнего Востока. Сегодня мы решили продолжить свой "Drang nach Osten" и добрались до Японии. Дело не только в географических предпочтениях. В 1995 году в российской торговле именно с Японией произошли, пожалуй, самые заметные изменения. С 1993 года продолжается рост российского внешнеторгового актива, причем в 1995 году по итогам 9 месяцев стоимостный объем экспорта почти в 4 раза превысил объем импорта. Во-вторых, сдвиги в структуре товарооборота отражают появление точек роста российской экономики. В экспорте первую скрипку играют производители цветных металлов, в импорте существенная часть приходится именно на оборудование для металлургического комплекса.
Пусть товарооборот пока невелик, зато как растет!
Действительно, данные о российско-японской торговле вдохновляют: достаточно сказать, что за 9 месяцев 1995 года положительное сальдо России в торговле с Японией достигло $2,3 млрд. США такое и не снилось. Правда, на Россию по-прежнему приходится менее 1% японского внешнеторгового оборота, как ожидается, только в этом году будет перекрыт установленный в 1988 году рекорд во взаимной торговле — $6,1 млрд. Так что происходящий рост объясняется не только отмеченными позитивными сдвигами в российской экономике, но и низким стартовым уровнем.
Рост торговли отражает и важные изменения в общеполитических реалиях в двусторонних отношениях. Фактически летом 1995 года начала свою работу межправительственная комиссия, ее японский сопредседатель, вице-премьер и министр внешней торговли и промышленности Рютаро Хашимото выдвинул собственный план оказания содействия российским реформам в целом и экспорту в Японию в частности.
Долги, кредиты и гарантии
Оптимистичные цифры внешнеторговой статистики не скрывают обилия проблем. Прежде всего это российские неплатежи. На начало 1995 года общая сумма просроченной задолженности российских покупателей японской продукции составила около $1 млрд. Эти долги, начать выплачивать которые российское правительство в свое время устами Олега Сосковца обещало с марта 1995 года, тормозят и предоставление японских кредитов. Между тем практически ни один крупный, тем более, инвестиционный проект не обходится без кредитов японского государственного Экспортно-импортного банка. Банк же открывает кредитные линии, получив гарантии российского правительства. Российское правительство, в свою очередь, озабочено, во-первых, ростом внешней задолженности и, во-вторых, опасается инфляционного эффекта от предоставления правительственных гарантий при наступлении "страхового случая". В итоге Москва подталкивает Токио к поиску альтернатив правительственным гарантиям. Получается вариация на тему замкнутого круга.
Но прорывы случаются. Подавляющая часть кредитов японского Экспортно-импортного банка приходится на инвестиционные проекты, ориентированные на экспорт. Среди них: модернизация КамАЗа — $150 млн (поставки осуществляет группа Mitsubishi), реконструкция Ярославского нефтеперерабатывающего завода — $200 млн (поставки осуществляет группа Mitsui), установка технологической линии по производству печей СВЧ в рамках конверсии Санкт-Петербургского завода "Импульс" — $43 млн (поставки осуществляет группа Mitsui).
И это не все. В свое время японское правительство пообещало Советскому Союзу (на излете эры Горбачева) гуманитарную помощь на $500 млн. Пока эта сумма не востребована. Москва заявляет, что в гуманитарной помощи Россия не нуждается, особенно учитывая то, что условия предоставления соответствующих кредитов (все того же Эксимбанка) куда ближе к коммерческим, чем к гуманитарным критериям, и предлагает переориентировать эту сумму на инвестиционные кредиты. Токио признает, что обозначение целевой направленности кредитов неудачно и устарело, но отстаивает приоритет их направления на развитие инфраструктуры, в том числе и социальной, Дальневосточного региона. Скорее всего, будет достигнут компромисс. Во всяком случае Москва уже предложила в счет лимита в $500 млн направить $269 млн на финансирование инвестиционных проектов "Москвич", "Ижмаш" и "Супершина" (поставки по всем трем проектам будет осуществлять группа Mitsui).
При всей важности позиций японского Экспортно-импортного банка для развития российско-японского инвестиционного сотрудничества свет клином на нем не сошелся. Страховать японских предпринимателей в России может и японское правительство. До недавнего времени этот источник не использовался — Токио требовал от Москвы правительственных гарантий. Но совсем недавно создан важный прецедент. Японское министерство внешней торговли и промышленности (распорядитель фондов страхования японского экспорта) предоставило $700 млн на проект поставок японских труб и оборудования "ЛУКойлу". Надо ли говорить, что с японской стороны проект реализует все та же вездесущая группа Mitsui.
Какую же замену нашли гарантиям российского правительства? Схема такая. "ЛУКойл" на сумму в $700 млн выбирает любое необходимое ему оборудование. Mitsui участвует в заключении контрактов и фактически обеспечивает их реализацию. "Изюминка", конечно, в расплате. "ЛУКойл" продает нефть американской компании Shevron, выручка же поступает на счет Tokyo Trust Bank, но не в Токио, а в Нью-Йорке. Средствами с этого счета "ЛУКойл" сможет воспользоваться не раньше, чем расплатиться с Mitsui. Японское правительство после подтверждения одобрения этой схемы со стороны Виктора Черномырдина сочло, что расчеты через прозрачный счет в зарубежном банке (так называемый escrow account) вполне заменят московские гарантии.
Пока эта сделка в российско-японских отношениях уникальна, и она свидетельствует о немалой лоббистской мощи в московских правительственных кабинетах, которой располагает прежде всего Mitsui, а также "ЛУКойл". Но совершенно не исключено, что эта схема, избавляющая российское правительство от предоставления гарантий за счет освобождения от обязательной продажи 50% валютной выручки на российском рынке, может получить дальнейшее распространение.
Когда сакура зацветет на Сахалине?
Крупнейший ареал пока, к сожалению, нереализуемых проектов российско-японского сотрудничества — это Сахалин и его шельф. 3 октября 1995 года, когда Совет федерации отклонил закон "О соглашениях о разделе продукции", — черный день на календаре заинтересованных российских и японских компаний. Уже после этого японская сторона получила заверения со стороны российского правительства в том, что оно будет стремиться довести закон до вступления в силу в возможно короткие сроки. Правда, какими будут эти сроки, пока не скажет никто. Сторонники закона в соответствующем постановлении Совета федерации согласны лишь с формулировкой о том, что закон отклонен "ввиду неприемлемости отдельных его положений", — это значит, что концепция закона не отвергается. Конкретные же положения постановления верхней палаты отвергаются разработчиками закона на корню. Логика в этом есть: закон строит налогообложение участников соглашений о production sharing не на льготной, как считают его противники, а на договорной основе, которая и определяет раздел продукции. Тем не менее прошедшие заседания межпалатной согласительной комиссии, как, впрочем, и следовало ожидать, никак не сблизили позиции.
Остается надежда, что к началу очередного сезона проведения работ на сахалинском шельфе закон все же вступит в силу. Как удалось выяснить корреспонденту Ъ, опросившему японские компании, участвующие в проектах Сахалин I и Сахалин II, японские предприниматели готовы ждать. Похоже, запас терпения японских компаний выше, чем у их французских коллег: судя по имеющейся предварительной информации, и Elf Aquitain и Total готовы сворачивать свою активность в России до принятия закона о разделе продукции.
Проекты для Дальнего Востока
Еще одна важная часть российско-японских экономических связей — это проекты развития Дальнего Востока. В Японии не устают повторять, что Москва не проводит политику поддержки регионов, в первую очередь имея в виду предоставление различных преференций Дальнему Востоку. Контраргументы Москвы очевидны — финансовая дисциплина прежде всего.
Пока же в фокусе двустороннего внимания 4 проекта: развитие торговых портов Ванино и Советская гавань, разработка Алексеево-Никольского угольного месторождения, угольные проекты на Сахалине и порт Зарубино. Наибольший интерес у японской стороны вызывает последний проект. Речь идет о строительстве незамерзающего порта, через который выход к морю получают северо-восточные провинции Китая. Сначала эта идея не находила поддержки в Приморском крае: в Зарубино не без оснований видели конкурента Находке. Сейчас, похоже, положение меняется: пробивает себе дорогу мысль о том, что в придании нового мощного импульса развитию торговли в регионе, где сходятся границы России, Китая и КНДР, заинтересованы все. Шансы на реализацию зарубинского проекта самые высокие среди дальневосточных проектов. Пока же по всем названным четырем проектам ведутся предварительные проработки, до самого главного — предложений по проектному финансированию — дело еще не дошло.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН