В минувшую субботу в Музее личных коллекций обществом "Меценат" была проведена встреча представителей прессы и банков — участников предстоящей выставки "Новые меценаты России". Организаторы выставки и встречи настойчиво подчеркивали, что эти мероприятия призваны привлечь внимание общественности к широкомасштабной деятельности отечественных предпринимателей по патронированию искусства, поскольку об этой деятельности сложились самые различные мнения. У представителей прессы, как обычно, предложенная тема видимого интереса не вызвала.
Современное меценатство — тема не слишком занимательная и достаточно прозаичная. Довольно давно и как-то незаметно к ней охладели средства массовой информации. Пишут отдельно о деньгах, отдельно об искусстве, о деньгах в искусстве пишут скупо и чаще всего по криминальному поводу. В сознании поколений, воспитанных на наивной марксистской философии, сложилось твердое убеждение, что кризиса, кроме материального, не бывает и несмотря на удручающее хроническое безденежье вечно бедствующая отечественная культура не только сохраняет, но и наращивает свой мощный духовный потенциал. Новая прагматичная житейская мудрость, пришедшая на смену скомпрометированной нерасчетливой философии, настоятельно напоминает о непреходящей материальной ценности культуры и предлагает (как стимул к меценатству) непременно принимать в расчет рост цен на предметы искусства. Смесь прекраснодушия, назидательности и ханжества фатально сопутствует всякому разговору о материальной поддержке культуры. Эта поддержка представляется одновременно святой обязанностью и делом — как абсолютно бескорыстным, так и чрезвычайно выгодным. Меж тем сегодняшнее российское меценатство — занятие хотя и небескорыстное, но мало выгодное и не особенно почетное.
О корысти
Слово "меценат" решительно вытеснено словом "спонсор". Слова эти не считаются точными синонимами, первое подразумевает благородное покровительство искусству, второе — не чуждое определенному расчету его финансирование. Принято считать, что спонсор преследует собственные цели, например рекламные. Это распространенный предрассудок. Лица представителей организаций-спонсоров и вправду часто появляются на телеэкране, но быстро тушуются рядом с теми, для кого производить эффектное впечатление со сцены — призвание и профессия. На театральных и концертных программках спонсоры обычно упомянуты, но зрительское внимание на них не фиксируется. Прямая реклама несравненно эффективнее, хотя и дороже — она не вызывает раздражения и никого не ставит в неловкое положение. Впрочем, публике не так интересно, на чьи деньги играется на фестивале музыка Шнитке (банк "Московия"), кто отчасти оплатил билет на премьеру в Ленком (Европейский торговый банк) и переезд сокровищ семьи Корсини из фамильного замка в музей на Волхонку (Инкомбанк). Равнодушны к спонсорским потребностям и художественные критики, не всегда отваживающиеся вставить в свои рецензии претенциозные названия и неблагозвучные аббревиатуры банков, вложивших средства в художественные акции. В общем, меценатская деятельность считается как бы личным делом меценатов и их подопечных.
О почете
Разного рода благотворительная и меценатская деятельность, связанная, как и всякая деятельность в нашей стране, с массой бюрократических и организационных хлопот, как ни странно, ни славы, ни популярности меценатам не приносит. О ней просто мало что известно. Под грифом Министерства культуры два года назад в серии "Ориентиры культурной политики" вышла брошюра, написанная по материалам исследования о зарождающейся меценатской деятельности в Российской Федерации и анализирующая зарубежный опыт в этой области. В своей исследовательской и статистической части брошюра безнадежно устарела: многие упомянутые в ней организации-меценаты исчезли из поля зрения, например все биржи. Тем не менее, анализируя прессу, авторы выявили 125 отечественных и 18 иностранных организаций и частных лиц, оказавших поддержку российской культуре, а также 18 благотворительных фондов. Более свежих сведений найти невозможно. Информация о меценатских акциях считается, например, во Франции наряду с налоговыми льготами одной из форм государственной поддержки меценатского движения, поскольку само меценатство нуждается в рекламе — для поощрения, координации усилий и в качестве положительного примера. Гласность в этой области к тому же помогает понять, насколько разумно вложены средства.
О мотивах
В этом же исследовании приведены и мотивации меценатской деятельности, не потерявшие своей актуальности: любовь к культуре, национальные традиции, возможность приобрести популярность в глазах общественности, желание повысить свой престиж в глазах деловых партнеров, а также стремление приобщиться к элитарным слоям общества. "Таким образом, — резюмируют авторы исследования, — меценатство в общем случае небескорыстно. На Западе это считается вполне естественным, в нашей стране нередко приходится слышать о необходимости различать 'истинных меценатов' и 'неистинных'. Подобные устремления не только трудно реализуемы на практике, но и изначально вредны". Действительно, поддержка культуры и искусства есть, странно повторять, общественно значимая и абсолютно необходимая деятельность, особенно в условиях, когда в государственном бюджете на культуру выделено меньше одного процента (0,82 в прошлом году и 0,94 — в нынешнем), а реально получено денег и того меньше (0,6% в прошлом году). Каковы бы ни были мотивы филантропической деятельности в области культуры, как бы их ни оценивали люди, придирчивые к чужим помыслам, — это реальная и действенная помощь, и не поддерживать ее странно. Тем более, что любовь к искусству, как и всякое нежное чувство, нельзя бесконечно испытывать на бескорыстие.
О традициях
"Во всяком театре кто-нибудь должен портить нервы. В казенных — чиновники, министр, здесь — Морозов. Последнего легко обезвредить. Самолюбие иногда сильно страдает..." — жаловался Немирович Чехову на человека, который долгое время практически единолично содержал Московский художественный театр, довольствуясь скромными опытами в области театральных спецэффектов до тех пор, пока не влюбился в красавицу-актрису и не стал жертвой закулисных интриг. Андрей Белый высказывался об издателе "Золотого руна" еще прямее, утверждая, что Николаю Петровичу Рябушинскому "достаточно чести журнал субсидировать; он самодур и бездарность и не должен в журнале участвовать". В конце концов Рябушинский однажды заменил одну именитую редакцию "Руна" на другую, более молодую, но не менее именитую.
Раннеперестроечная публицистика, любившая рассуждения о меценатстве, тщательно взращивала миф о русском купечестве — одухотворенном покровителе всяческих муз. Однако призывы стать новыми Третьяковыми, Морозовыми и Щукиными вызвали немало публикаций о Третьяковых, Морозовых и Щукиных. Миф развеялся. Оказалось, что отношения между классиками русского искусства периода раннего и позднего капитализма и их благодетелями были чрезвычайно сложны: у опекающих и опекаемых хватало характера не делать их идиллическими. Меценаты — выходцы из купечества (тратившие, кстати, на искусство, как правило, наследованный, предками скопленный капитал), даже получившие европейское образование, были и тщеславны, и азартны, скуповаты по мелочам, норовили недоплатить художникам, тратили на кутежи и предметы роскоши больше, чем на искусство, которым и вправду искренне увлекались. И даже такие образцово-показательные поступки, как дарение собранных сокровищ государству, не всегда были проявлением чистого альтруизма. В книге "Московские меценаты" Наталия Думова с уважением описывает старания Петра Ивановича Щукина по собиранию уникальной коллекции предметов старины, в том числе русской, но замечает: решение передать собрание в дар Историческому музею было, по свидетельству современников, отчасти стимулировано желанием слышать в свой адрес "ваше превосходительство" — за подобную акцию жаловали генеральским чином. Даже сто лет назад образцовое меценатство нуждалось в государственной поддержке и общественном поощрении.
О государственной поддержке
Теме налоговых льгот на благотворительность и меценатство можно посвятить не одну статью — в законодательствах многих стран льготы эти чрезвычайно разнообразны и тщательно дифференцированны. Эта изощренная регламентация различных законодательных актов призвана, в частности, защищать от возможных злоупотреблений. Поскольку в нашем законодательстве налоговые льготы, предоставляемые меценатам и благотворителям, очевидно недостаточны и ограничены, трудно не согласится с рекомендацией, что в ситуации, "когда жертвовать культуре хотят (и реально могут) немногие, необходимо существенно повысить процент необлагаемой налогом прибыли, не дискриминируя финансовые организации, которые являются на сегодняшний день одними из наиболее активных меценатов".
Под наиболее активными меценатами подразумеваются прежде всего банки. Доля прибыли, потраченной на благотворительность и поддержку культуры и не облагаемой налогом, составляет сейчас 3%, это значительно меньше, чем в США, но больше, чем во Франции, а для сегодняшней России — все равно мало. То, что российское законодательство нуждается в усовершенствовании, нет никаких сомнений, можно надеяться, что усовершенствование это в конце концов произойдет и будет столь совершенным, что не оставит места злоупотреблениям. Правда, подозрения в них останутся. Алексей Александрович Бахрушин вспоминал, что в Думе все испытывали уважение к его фамильному "богатству, свидетельствовавшему о деловитости". Поэтому с глубоким уважением относились и к масштабной благотворительной деятельности его семьи, и к его собственному фанатичному собирательству театральной коллекции.
Новые легенды
Во Франции ежегодно государственный Fondation de France Admical (объединение организаций и предприятий, финансирующих культурные программы) проводит опрос о меценатстве. В 1992 году опрошено было 112 банков и финансовых институтов. Банки оказались лидерами: 30% отчислений на культурные проекты делаются ими. Больше всего во Франции в этот год покровительствовали изобразительному искусству и музыке, затем театру, издательской деятельности и балету. По утверждениям отечественного исследования, в том же году 27 и 24% меценатских акций приходилось на музыкальное и театральное искусство.
Общее мнение, к сожалению статистикой не подкрепленное, — финансовую поддержку нынче склонны оказывать традиционной, классической культуре. На эпатажные проекты деньги дают все менее охотно. Именно поэтому, принято считать, разрушился завидный союз Кредобанка и Театра Романа Виктюка. Впрочем, вполне традиционный МХАТ имени Чехова, имеющий серьезные финансовые затруднения, генерального спонсора не имеет. Театр-студия предусмотрительного Олега Табакова связана с Инкомбанком более надежными, чем личные симпатии, узами — арендными отношениями.
Самая известная банковская меценатская деятельность — составление корпоративных коллекций, становится между тем все более явно консервативной. От разовых закупочных акций времен первого и второго "АРТ МИФа", связанных более с именами современных художников, банки переходят к серьезным коллекционным программам, причем предпочтение отдается достаточно конвертируемому искусству — русская пейзажная классика, "серебряный век", классический авангард. Хотя выделяется Европейский торговый банк — стойкий приверженец соцреализма и поставангарда. Неизвестно, правда, не выведет ли разрыв с г-ном Овчаренко, хозяином галереи "Риджина", банк из числа духовных наследников Сергея Ивановича Щукина, дальновидно собиравшего, как известно, самых скандальных художников своего времени.
За материальной поддержкой к банкам обращаются часто и по мелочам. Тот, кто просит много и на проекты, не вписывающиеся в приоритетные программы банков, рискует остаться без поддержки. Что вполне понятно: меценатская и благотворительная деятельность косвенно поддерживает стабильность в обществе и формирует определенный "положительный образ" организаций-филантропов. Поддержка детских программ, национальных музеев или православной церкви естественно вызывает у населения больше сочувствия, чем финансирование радикальных форм искусства. Здесь остается надеяться на энергию и пассионарность приверженцев этих форм, которая в результате личных ссор значительно утрачена со времен первых "АРТ МИФов", на поддержку зарубежных фондов и частные инициативы. Впрочем, в некоторых странах предусмотрены специальные налоговые льготы для тех, кто покупает работы ныне здравствующих художников и обеспечивает общедоступность этих произведений.
Понятно, что разумное, комфортное меценатство, поощряемое налоговым законодательством, поддерживаемое государством и общественным мнением, возможно только в экономически стабильной стране. И не только потому, что любой "черный вторник" или катастрофический четверг могут быстро свести на нет все усилия благотворительных и гуманитарных фондов. Просто в стабильных странах культура становится не объектом политических и националистических спекуляций, не синонимом невнятного понятия "духовность", а частью образа жизни. Декларированный европейскими странами переход к "обществу созидания", стремление к достижению "культурного благосостояния", проблема доступности культурных ценностей для всех слоев общества — только это по-настоящему стимулирует меценатскую деятельность. Пока же наше общество не слишком озабочено борьбой за равные права на культуру, любая филантропия в этой области должна быть тщательно опекаема и государством, и обществом.
ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА