Поглотив грузовики и никель, волна скандалов докатилась и до железа. Но скандал на Лебединском ГОКе принципиально отличается от первых двух. Поскольку главное, в чем директор комбината обвиняет акционеров — монополизм. А так ли страшно это обвинение?
Железная логика
На ЗИЛе и "Норильском никеле" директора обвиняли акционеров и залогодержателей главным образом в других грехах: приобретении акций по дешевке, нежелании инвестировать, неумении управлять производством, стремлении развалить социальную сферу etc.
Директор же Лебединского ГОКа Анатолий Калашников оказался в ситуации, когда означенные обвинения неуместны (акции дороги, производство прибыльно, социальная сфера не разрушена). А потому логично было предложить общественности новую фобию. Монополизм, как можно заключить из действий директора железорудного комбината, пришелся как нельзя кстати.
Цифры и буквы
Пользуясь собственной информацией о составе учредителей шести московских акционеров ГОКа, г-н Калашников пришел к выводу, что все они аффилированы московским акционерным коммерческим банком "Российский кредит". После чего сложил все цифры с точностью до одной сотой, получил 22,18% и обвинил "Российский кредит" в нарушении антимонопольного законодательства (на приобретение более 20% акций необходимо испрашивать особое разрешение ГКАП). Приплюсовал сюда контроль "аффилированных фирм" над Михайловским ГОКом и написал письмо Виктору Черномырдину:
"Обращает на себя внимание то, что АКБ 'Российский кредит' концентрирует в своих руках контрольные пакеты акций горно-металлургических предприятий России и фактически уже сейчас завладел этой отраслью промышленности... АКБ 'Российский кредит' контролирует более 60% производства железорудных окатышей и концентрата в России... Полагаем, что для блокирования противоправных, антигосударственных по сути действий АКБ 'Российский кредит' требуется вмешательство антимонопольных структур, контролирующих служб Минфина и правоохранительных органов".
После двух месяцев арбитражных разбирательств обвинения с шести фирм были сняты и формально банк перестал ходить в железорудных монополистах.
Реально же холдинг проводит политику, единую для всех шести компаний, называя их при этом своими клиентами. Политику, целиком и полностью совпадающую со своей собственной, против чего клиенты нисколько не возражают. А потому о монополизме в данном случае говорить все же уместно. Другой вопрос, что говорить.
Ярлыки и налоги
В сознание тех, кто, подобно большинству нынешних директоров промышленных предприятий, изучал политэкономию еще до перестройки, понятие о монополизме вбито крепко. Задранные сверх всякой меры цены, отсутствие заботы о качестве продукции, игнорирование интересов потребителей, интриги в истеблишменте etc.
Тем не менее стремление ряда крупных российских коммерческих структур к концентрации капитала в ряде отраслей вполне естественно, особенно если принять во внимание заинтересованность страны в промышленном подъеме.
В течение последних трех лет подготовка к указанному подъему шла путем концентрации капитала. Как "снизу" (скупка акций предприятий коммерческими структурами), так и "сверху" (образование официальных ФПГ, государственных холдингов). И "верхи", и "низы" исходили при этом, очевидно, из своих собственных представлений об экономической целесообразности того, что они делают. А делали примерно одно и то же, то есть концентрация капитала оказалась выгодна как государству, так и крупным частным собственникам.
Что же касается директоров предприятий, то многие из них, освободившись в результате приватизации от министерской опеки, сосредоточили в своих руках необъятную власть. И используют ее в интересах, не выходящих за рамки предприятий. В печати уже неоднократно приводились примеры того, как российские предприятия, исходя из своих узких интересов, устраивают на мировом рынке демпинг. Государство при этом, очевидно, недополучает налоги. А если бы у групп предприятий, способных играть на мировом рынке, был единый хозяин, контролировать его и собирать налоги в полной мере государству было бы легче.
Кому нужен единый хозяин
Может ли таким единым хозяином быть само государство? Пять лет назад уже выяснилось, что не может. С тех пор ни денег, ни толковых управленцев у государства больше не стало.
Другой вопрос, где нужна концентрация капитала, кто способен играть на мировом рынке и как на нем надо играть. В этом смысле скандалы последнего времени весьма показательны. Они продемонстрировали, что наибольшие шансы принять участие в мировой игре имеют производители сырья, полуфабрикатов или оружия.
Производители же потребительских товаров, судя по всему, будут выбираться из трясины сами. Мы постепенно забываем, что "Большевичка" шьет пальто, "Скороход" когда-то тачал сапоги, а "Рекорд" собирал телевизоры. Зато узнаем все больше о производстве файнштейна (никелевого полуфабриката) в Норильске и железорудных окатышей под Белгородом. Отказалась Россия от экономической автаркии, и "Большевичка" со "Скороходом" начали стремительно уходить в прошлое. Для игры на мировом рынке остались одни окатыши, пулеметы да файнштейн.
Итак, государству играть не по силам, директора играют за себя, а акционеров, пытающихся наладить дело ко всеобщему удовольствию, стараются до дела не допустить. Лезут в исподнее закрытых акционерных обществ, суммируют с точностью до сотых, пишут петиции в правительство, Минфин и ГКАП.
Американский путь минус корейский опыт
Поинтересуемся мнением тех, кому в последнее время пришлось иметь дело с Минфином и ГКАП как мало кому другому. На вопросы Ъ отвечает директор холдинга банка "Российский кредит" Александр Любинин.
Противоречит ли нынешнее российское антимонопольное законодательство соображениям экономической целесообразности?
Да, конечно. Оно, как и "Закон об акционерных обществах", представляет собой кальку соответствующих американских законов. В подготовке и того, и другого активно участвовали американские консультанты. Но в США совершенно другая ситуация. Там уже сложились гигантские хозяйствующие единицы, которые могут диктовать условия не то что в своей стране, а даже на мировом рынке. Двигают страну вперед именно такие компании, и в Америке они есть — General Motors, General Electric. Вот их деятельность американское законодательство и стремится ограничить.
В Корее же законодательство, напротив, стимулирует появление крупных компаний, и именно поэтому там смогли подняться такие фирмы, как Samsung или Goldstar. Но у нас таких компаний нет, и законодательство не поддерживает их развитие. Более того, мы думаем сейчас, а не разделить ли нам вдобавок, как в Штатах, банки на коммерческие и инвестиционные? И это притом, что любой, как принято говорить, "крупный российский банк" по сравнению с американским просто клоп.
А каковы сегодня позиции России на мировом рынке железорудного сырья?
Пока позиции сильные, и надо постараться их не сдать. Однако надо иметь в виду, что для нас внутренний и внешний рынки в ближайшее время будут сужаться. Сокращается производство в Чехии, Германия везет металл из Бразилии. Наиболее благоприятные позиции в силу низкой себестоимости продукции останутся у Михайловского, Стойленского и Лебединского ГОКов.
Почему же не удается прийти к согласию на Лебединском ГОКе?
У нас конфликт не с предприятием, у нас персональный конфликт с директором Анатолием Калашниковым. Позиция директора такова, что он принципиально не желает принимать ни одну из двух моделей: ни государственное предприятие, ни акционерное общество. Мы заявили о недоверии директору и принимаем дополнительные меры по защите своих прав, в том числе по увеличению пакета акций. Сегодня мы представляем интересы клиентов, владеющих в сумме 28%.
Итак, у России железные позиции на рынке железной руды. Имеет ли смысл терять их из-за чьего-то "персонального конфликта"? Вряд ли.
И наверху, кажется, это понимают. Тяжба по поводу "Норильского никеля" решается в пользу акционеров. Не исключено, что и проблема Лебединского ГОКа разрешится в итоге похожим образом. Правда, к ЗИЛу отнеслись с некоторой прохладцей. Но ведь российский грузовик — это совсем не то, что российский окатыш. Можно временно и отступить, лишь бы за окатыши выручать хорошую цену на мировом рынке уже сегодня, а до грузовиков руки еще дойдут.
Теперь уже, кажется, дошла очередь и до рассмотрения вопроса о том, кто и как играет за свою страну на мировом рынке. Там играют крупнейшие концерны. Сколько ни пугай общественность монополиями и олигополиями, это факт. Играют монополии, причем играют изощренно, с учетом не только своих, но и государственных интересов. Шеф Siemens AG Вернер фон Пирер, например, вообще занимает официальный пост консультанта канцлера Гельмута Коля по экономике. А ведь найти большего монополиста, чем Siemens, не так легко.
Другой суперконцерн — промышленная группа Sony — с успехом управляет как заводами по производству техники Sony, так и заводами Aiwa. Многие ли знают, что у Sony и Aiwa один хозяин? Нужно ли их разделять в условиях, когда они обе достаточно успешно конкурируют как c родным Panasonic, так и с чужеземным Philips? Да еще и между собой: единый хозяин разумно претворяет в жизнь принцип divide et impera.
Италия же пришла к выводу, что конкуренция на внутреннем рынке услуг связи далеко не так важна, как появление игрока в итальянской форме на рынке мировом. Два года назад антимонопольные органы без проволочек выдали разрешение на слияние пяти крупных национальных операторов связи в единый Telecom Italia. При этом он стал не просто монополистом, а практически единственным оператором в стране.
Тем временем, пока конфликт вокруг Лебединского ГОКа продолжается, а законодатели берут пример с постиндустриальной Америки, Корея, похоже, уже завершает этап развития, в начале которого Россия еще только находится. Во всяком случае, по сообщениям прессы, президент Кореи в последнее время все чаще обещает избирателям ужесточить антимонопольное законодательство.
АЛЕКСАНДР МАЛЮТИН
--------------------------------------------------------
Хроника конфликта на Лебединском ГОКе
1994 год
Январь. Чековый аукцион 29% акций АООТ "Лебединский ГОК".
Март. Банку "Российский кредит" и фирмам "Приват-инвест" и "Триада-1" принадлежат 22,2% акций ГОКа.
1995 год
Сентябрь. Шести компаниям — клиентам холдинга банка "Российский кредит" принадлежат 23,6% акций ГОКа.
Ноябрь. ГОК подает в арбитражный суд Белгородской области иск о признании недействительными договоров купли-продажи акций шестью компаниями. Суд накладывает арест на эти акции. "Приват-инвест" и "РК" подают апелляцию.
Гендиректор ГОКа Анатолий Калашников направляет Виктору Черномырдину и Анатолию Чубайсу письмо с обвинениями в адрес банка "Российский кредит".
Собрание акционеров АООТ "Лебединский ГОК", к участию в котором не допущены доверенные компании "Роскредита", принимает решение о дополнительной эмиссии акций, в результате чего доля партнеров "Роскредита" упала бы до 4-5%.
Декабрь. Апелляционная инстанция оставляет жалобу компаний "Приват-инвест" и "РК" без удовлетворения.
1996 год
4 января. Арбитражный суд Белгородской области отменяет определение об аресте акций.
18 января. Прокурор Белгородской области поддерживает ГОК и подает иск "в защиту государственных интересов". Разбирательство назначено на 13 февраля.
23 января. ГКАП дает официальное заключение, что при покупке банком и шестью фирмами акций АО "Лебединский ГОК" антимонопольное законодательство не нарушено.
27 января. Акции новой эмиссии поступают в продажу.
2 февраля. Начальник департамента ценных бумаг Минфина Белла Златкис предлагает финуправлению Белгородской области отложить начало эмиссии до окончания суда.
13 февраля. Суд признает, что арест акций не лишал их владельцев права голоса на собрании акционеров. Слушания по иску облпрокурора перенесены на три недели.
14 февраля. Заседание суда по встречному иску московских фирм об отмене решений собрания акционеров. Суд объявляет перерыв на три недели. Одновременно с 15 февраля запрещено распространение акций новой эмиссии.
--------------------------------------------------------