После торжественной части (состоявшей из приветствия президента России делегатам, зачитанного министром культуры Евгением Сидоровым, краткой вступительной речи председателя Российского союза композиторов Владимира Казенина и исполнения гимна) в Большом зале Консерватории состоялся концерт, ставший фрагментом приуроченного к съезду фестиваля "Панорама музыки России". Честь открытия музыкальной части программы съезда принадлежала Российскому национальному симфоническому оркестру; дирижировал Арнольд Кац. Программу составили "Дифирамб в честь Сергея Прокофьева" Карена Хачатуряна, Симфония #10 Дмитрия Шостаковича и Концерт для трубы с оркестром Родиона Щедрина. Последнее сочинение звучало в России впервые и оказалось смысловым стержнем симфонического вечера. Композитору, вот уже некоторое время живущему в Мюнхене, явно было что сказать о времени, о России и о себе. Отчетливый и рельефный звукообраз первой части — "и колокольчик, дар Валдая" — навевал воспоминания об опере "Мертвые души" и давнем щедринском балете "Озорные частушки". Простая, незатейливая тема, кажущаяся бесконечной, обрастала по мере развития подробностями и дополнениями. Ее вела солирующая труба — и, надо сказать, исполнение сольной партии финским трубачом Йаука Харьянне оказалось превосходным: мастерское владение тонкостями ремесла, чистое серебряное звучание инструмента и точность соблюдения авторских ремарок выдавали опытного музыканта. Щедрин создал в концерте звуковой собирательный образ России — с извечными темами дороги, печалью, бубенцами и песнями. Классическая трехчастная схема с ясными гранями разделов и основной темой, возвращающейся в финале, умиротворяли логичностью и незыблемостью формы. Быть может, поэтому восторги публики по поводу концерта Щедрина были особенно бурными: всегда приятно, когда чувствуешь, что тебе внятна мысль автора.
Соб. инф.
"Искусство-СПб" продолжает свою лотманиану
Во Всесоюзном музее А. С. Пушкина на Мойке, 12 состоялся вечер памяти Юрия Лотмана. Памятное собрание одновременно стало презентацией книги "Пушкин" — сборника лотмановской пушкинианы, идея которой принадлежала самому автору. Издательство "Искусство-СПб" таким образом выпускает по одному пухлому тому к каждой годовщине смерти Лотмана. Предыдущая книга — "Беседы о русской культуре". Следующей обещает стать сборник поэтических исследований. "Пушкин" вмещает биографию поэта, комментарий к "Евгению Онегину" — работы изданные и переизданные миллионными тиражами в 80-е годы, а также статьи, заметки и спецкурс лекций, прочитанный в Тартуском университете (70-е гг.) и напечатанный тогда в пятистах экземплярах, а потому хранившийся лишь в коллекциях удачливых библиофилов. Как и творчество Пушкина, то что написано о нем Лотманом обладает столь высокой информативной и этической полнотой, что без сомнения повлечет за собой исследования как конкретно литературоведческие, так и общетеоретические. Разнообразие и широта этих работ парадоксальны. Буквально каждое сочинение содержит научное открытие, а, например, статья "Источники сведений Пушкина о Радищеве" по концептуальности равна монографии. Соположение многих работ под одной обложкой вместо ожидаемой простой суммы дало единство, демонстрирующее не только очевидное: Пушкин — гений, но и то, что его творчество само по себе — "этап в развитии человеческой ментальности". Комментарий к "Евгению Онегину" Лотмана признан наиболее точным и виртуозным образцом этого жанра. Биография поэта написана не в виде перечня последовательных событий, а как внутреннее единство, обусловленное единством личности, чьей установкой было жизнестроительство. В предисловии к "Пушкину" Борис Егоров старается не поддаваться чарам своего покойного друга и коллеги, очередной раз оспаривая его видение дуэли и смерти поэта как победы над обстоятельствами и собой. Читателя не оставляет мысль, неоднократно звучавшая на презентации, — "о параллелизме судеб автора и героя". По словам сестры ученого, литературоведа Лидии Лотман, "Пушкина сослали на юг (а Лотмана — в Тарту) — так оказалось очень кстати!"
Соб. инф.