Подготовка к триумфу артиста Никиты Михалкова была основательной, и ее детали держались в глубокой тайне. Таинственность оправданна, ибо маститый юбиляр приготовил почитателям его таланта прекрасный сюрприз: он поил их специально выгнанной к празднику водкой "Комдив", этикетка которой была выполнена в дизайне водки "Жириновский". Разница была в том, что вместо портрета либерального демократа на ней был изображен портрет загримированного юбиляра, представляющего комдива Котова — героя кинофильма "Утомленные солнцем". Хлебнув комдивовки, триумфатор в сопровождении цыганского хора с подъемом исполнил песню "Мохнатый шмель на душистый хмель", за что был удостоен ордена Сергия Радонежского I степени.
Статут учрежденного Патриархией высшего духовного знака отличия предписывает награждать им лиц, совершивших духовные подвиги I степени. Между тем в речах и поступках юбиляра наблюдаются признаки совершенно исключительного, напряженного самолюбия и самомнения при отсутствии истинной простоты, прямоты и сердечности — что никак не свидетельствует о смиренном и радостном обладании благодатными дарами. Казалось бы, смирять столь всепоглощающую гордыню новыми знаками духовного отличия — что тушить пожар керосином. Сомнения, однако, исчезают, если предположить, что верные завету Спасителя "врач нужен не здоровым, но больным" синодальные святители придали награждению тайносовершительный смысл и по благословению Патриархии орденские знаки обладают чудесным свойством совершенно изгонять неугомонного беса гордыни.
К сожалению, в ходе триумфа не была использована возможность убедить маловеров в действенности экзорцизма, наглядно явив всем посрамление беса. Поскольку торжественное мероприятие в честь пятидесятилетия родовитого потомка дворян Михалковых было идеально выдержано в стиле и манере сходных мероприятий по случаю пятидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции, более чем уместно смотрелись бы на сцене юные пионеры, скандирующие стихи, написанные другим родовитым потомком дворян Михалковых — "Пришел Октябрь, и свергли власть помещиков, дворян. Так в Октябре мечта сбылась рабочих и крестьян". Вид триумфатора, благодушно умиляющегося пионерским виршам, убедил бы всех, что бес, так терзавший душу юбиляра, наконец-то повержен чудесной силой нового таинства.
Пионеров позвать забыли (вместо них были цыганы), и о мечте рабочих и крестьян рассуждают не юные ленинцы, а ленинец более пожилой — председатель АПР Лапшин. Отметив, что еще в 1926 годы "большевики-умницы стали закупать 'Фордзоны'", а затем "стали строить свои тракторные, комбайновые заводы", лидер АПР делает вывод, что "идея индустриализации родилась не по прихоти Сталина или кого-то еще. Я-то считаю, что ее село вызвало".
Большинство экономистов констатировало, что главным источником капиталов для сталинской индустриализации была экспроприация крестьянства (конфискационные хлебопоставки, неэквивалентный обмен, принудительный труд). Крестьянский лидер делает вывод, что, напротив, вся построенная Сталиным экономическая структура работала на село, неистово закачивая туда капиталы, — теория, которая считалась несколько сомнительной даже при т. Сталине. Были попытки объяснить "великий перелом" необходимостью доставить на село трактора, однако аргумент быстро увял, ибо даже мощь сталинской — но не лапшинской — диалектики была не в состоянии вразумительно изъяснить, почему необходимым условием доставки на село нескольких сот тысяч тракторов было физическое уничтожение пятнадцати миллионов мужиков по пропорции "тридцать живых душ за один трактор". В совершенстве овладев описанной Некрасовым методикой — "люди холопского звания — сущие псы иногда, чем тяжелей наказания, тем им милей господа", — признанный лидер крестьянства сумел даже более убедительно, чем то делал отец народов, показать, что антропофагия есть высшая форма филантропии.
Но известные разногласия между КПРФ и АПР все же наблюдаются. КПРФ видит ценность колхозного строя не в изобилии тракторов, а в возможности централизованного изъятия продовольственных ресурсов и организации карточного снабжения в условиях войны со всем миром. Думец-коммунист, адвокат Юрий Иванов, посетив Ирак и отметив тамошние большие успехи в организации нормированного снабжения, призвал уже сейчас разрабатывать "перспективную концепцию продовольственного обеспечения страны после перехода власти к оппозиции и в условиях возможной экономической блокады". "Россия должна быть готова к полному собственному продовольственному обеспечению. Пусть с определенным дефицитом на отдельные виды этой продукции... Лишь тогда оппозиция сможет не только взять власть, но и удержать ее".
Немецкий поэт Эрих Кестнер в стихотворении "Другая возможность" писал: "Когда б мы только победили, мы б стали выше прочих рас, от мира бы отгородили колючей проволокой нас". Адвокат Иванов воспринял стихи Кестнера как руководство к действию и торжественно объявил, что немедленным результатом прихода коммунистов к власти станет опускание железного занавеса и нормированное снабжение. В таких случаях принято говорить: "ты сказал" и умиротворенно констатировать, что покуда есть адвокат Иванов, в обещанной президентом РФ антикоммунистической пропаганде нет никакой надобности.
Более сложна ситуация с пропагандным обеспечением отдельных экономических законов. Премьер Черномырдин публично покритиковал топливного министра Шафраника за неискусную пропаганду закона о разделе продукции, результатом чего явилось прокатывание этого закона верхней палатой. Вероятно, Черномырдин порекомендовал Шафранику брать пример с разработчика закона, депутата от фракции "Яблоко" Алексея Мельникова, который ведет пропаганду с редкостной активностью и наступательностью — он предлагает "вечным контролерам (противникам закона. — Ъ) пойти еще дальше — усыновить специальным законом всю исполнительную власть, сделав ее при парламенте этакой громадной счетной палатой. И жадно, до сладкой одури контролировать, контролировать..."
Намеки на "вечных контролеров" и прямое упоминание счетной палаты позволяют предположить, что Мельников разумеет своего бывшего партийного руководителя, зампреда счетной палаты Юрия Болдырева, легшего костьми, чтобы провалить закон, сочиненный товарищами по "Яблоку". В дружеской партийной полемике еще и не то бывает, однако трудно представить себе, чтобы Шафраник мог безнаказанно прибегать к столь хлесткой пропаганде, — повтори он дышащий неуважением в парламенту и счетной палате мельниковский пассаж, то же "Яблоко" в полном соответствии со своими программными принципами установило бы, что в системе исполнительной власти главным узурпатором, посягающим на священные контрольные функции народных представителей, отныне является не Ельцин, а Шафраник, и под лозунгом "Вся власть Закону" сокрушила бы неудачливого узурпатора.
Критикует парламент и режиссер Марк Захаров, считающий, что "когда жизнь государства и самих его граждан находится в смертельной опасности, для пресечения особо вопиющих, противоправных и демонстративно-бандитских акций вводится понятие, близкое к расстрелу на месте". Видя выход во временном введении упрощенного судопроизводства, Захаров критикует думцев за нежелание "разрабатывать новые правовые и процессуально-уголовные нормы нашего российского законодательства, короче, новый УК", который отвечал бы нынешней ситуации "правового и криминального беспредела".
Допустим, преступная вакханалия и вправду может быть остановлена лишь военно-полевыми судами с упрощенным производством. Но тогда непонятна претензия к Думе, не желающей разрабатывать исполненный соответствующих норм новый УК, — ведь военно-полевая юстиция есть упразднение всех или почти всех процессуальных гарантий и сведение различных наказаний к одному — смертной казни. Ни УК, ни УПК для этого не нужны, оттого не очень понятно, что же тут разрабатывать и при чем тут новый УК, т. е. долгосрочный кодекс, когда сам Захаров видит полевые суды сугубо временной мерой. К тому же в рамках законной процедуры Дума, хотя бы она того и хотела, не в состоянии упразднить все конституционные гарантии личности — здесь необходимы coup d`etat, чрезвычайное положение или что-нибудь еще в этом роде. Желание прекратить царящий в стране правовой беспредел похвально, но, исполнившись такой высокой цели, бывает полезно сперва несколько упорядочить правовой беспредел, царящий в собственной голове.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ