Сегодня Русская Православная церковь празднует день чудотворной иконы Иверской Божией Матери. К празднику московское правительство подготовило грандиозный подарок — восстановлены Воскресенские ворота и Иверская часовня на Красной площади, разрушенные более шестидесяти лет назад.
История Воскресенских ворот длинна и занимательна. Упоминания о них встречаются еще в синодальной летописи 1534 года, сообщающей, что по велению великого князя Ивана Васильевича вместо деревянной ограды вокруг Китай-города начали строить каменную. Эти северные ворота китайгородской стены, отделяющие "Кремль и торг" от Тверского тракта, в те времена были без известных любителям московской старины башен и исполняли свою прямую функцию — городского укрепления. Проходы в них закрывались на ночь решетками и охранялись — над воротами в верхних палатах помещалась караульня для пушкарей и стрельцов. На стенах ниже зубцов были осадные стоки, по которым в случае нужды лили на неприятеля кипяток, расплавленную смолу, серу и свинец. Нынешнее свое наименование ворота получили не сразу и назывались то Неглиненскими (от протекающей перед ними реки), то Львиными (в годуновские времена рядом находился зверинец, где содержались присланные в дар Англией и Персией львы), Курятными (от соседства Курятного ряда), наконец, по имени надвратной иконы — Воскресенскими.
В прошлом веке ворота чаще называли Иверскими, так как по государевому повелению пристроена была к ним часовня, где хранилась копия чудотворной иконы Иверской Божией Матери, находящейся в одном из афонских монастырей. Список, сделанный по повелению патриарха Никона, был на протяжении двух с половиной веков одним из любимейших москвичами чудотворных образов. Воскресенские ворота жили общей со всей Москвой жизнью — горели в пожарах, перестраивались, поскольку от ветхости в них периодически образовывались "порухи", пережили осаду поляков и наполеоновское нашествие, а также модернизации времен Годунова и Баженова. При императорах Воскресенские ворота, как и Никольские, именовались триумфальными (в народе говорили "трухвальными"); через них государи торжественно въезжали в Кремль на коронование. В честь Нейштадского мира, победы над Оттоманской империей, коронации Павла I и Александра I их любовно украшали согласно высокому вкусу того времени аллегорическими картинами — Сатурном с косой на плечах, Меркурием, Историей в виде соблазнительной крылатой дамы и прочими изображениями "идолов", закрывавшими на время надвратные образы, отличавшиеся "добрым письмом".
В последнее столетие своего существования Воскресенские ворота были почтенной московской достопримечательностью, чрезвычайно популярной благодаря пристроенной часовни для чудотворного образа — всякий благочестивый приезжий считал себя обязанным к нему приложиться. На месте караульни "тлел губернский архив". Но, как справедливо заметил автор путеводителя советских времен, "Великий Октябрь круто изменил характер Красной площади". Стоявшие века ворота не устояли перед планом превращения столицы в город победившего социализма — в 1932 году место, на котором четыреста лет находились Воскресенские ворота и двести пятьдесят Иверская часовня, превратилось в Исторический проезд, через который на главную площадь столицы несколько десятилетий без затруднений проходили колонны ликующих трудящихся, бодрых физкультурников и проезжали демонстрирующие безусловную военную потенцию государства монструозные баллистические ракеты. Казалось, история Иверских ворот кончилась — свято место стало пусто.
Однако всем известно, чего нам стоит повернуть историю вспять. Святыни восстанавливаются, суммы расходов называются. Парадов на Красной площади больше не будет — для них освоена новая территория. Воскресенские ворота вновь стоят на своем месте, чаруя башенками, увенчанными двуглавыми орлами. Бодрые геральдические птицы через шесть десятилетий опалы опять парят над городом, радуя глаз патриота. Мэр-восстановитель продолжает свою беспримерную программу к 850-летнему юбилею вверенной ему столицы — и творит новые памятники. После возведения два года назад на Красной площади Казанского собора и грандиозной покаянно-душеспасительной стройки храма-символа все дискуссии о целесообразности строительства новоделов очевидно бессмысленны — аргументы за и против выучены назубок и всем наскучили.
Чтобы не казаться циничнее, чем нынешние московские градоначальники, стремящиеся восстановить исторический ансамбль Красной площади исключительно из привязанности к поруганным московским святыням, не будем портить праздник и сетовать, что многие подлинные, сохранившиеся столичные памятники находятся в, мягко говоря, неудовлетворительном состоянии. Мэр города явно предпочитает жертвы труду и постоянству. Не будем и занудливо напоминать, что физическое восстановление святыни духовной жизни не способствует, как и физическое разрушение храма религиозности в народе не убавляет; впрочем, большевики-разрушители, как и полагается атеистам, думали по-другому. Воскресенские ворота замечательно декоративны, затейливы и игрушечно-праздничны, они являют собой подлинный московский стиль, и отлично, как говорят архитекторы, "сели" на свое историческое место. Зачем "сели", другой и, очевидно, праздный вопрос.
"Москва — это не город, Москва — это принцип", — отметил еще в прошлом веке М. Н. Катков. Долгие-долгие годы он был прав. Но теперь, видимо, дело не в принципе, последовательности и целесообразности, а исключительно в верности красоте и патриотическому чувству. Исходя из принципиальных соображений и постного здравомыслия, можно, конечно, гадать, в каких рамках и опираясь на какой период будут восстанавливаться исторические ансамбли первопрестольной. Будут ли и когда возведены вновь кремлевские утраты — Вознесенский и Чудов монастыри, Малый дворец, васнецовский памятный знак на месте убийства Великого князя Сергея Александровича. Восстановят ли на Спасской башне, как мечтает скульптор Клыков, надвратную икону — не менее Иверской почитаемый в народе чудотворный образ — будут ли следить, как в старину, чтобы каждый проходящий под угрозой штрафа снял перед ней шапку.
Можно гадать, пустят ли вновь по Красной площади трамвай (ведь было!), не снесут ли Мавзолей и Исторический музей, рядом с которым Воскресенские ворота определенно смотрятся хуже, чем в соседстве со зданием Аптекарского приказа, стоявшим на этом месте до 1875 года. Наверняка найдутся в столице и очень решительные приверженцы старины, потребующие восстановления гуманистической, непоруганной, досталинской Москвы — тогда придется заново строить всю Китайгородскую стену, снести гостинцу "Москва" и на месте вырытого на Манеже котлована возродить мелкую застройку. Клыковскому кумиру тогда, пожалуй, тоже не устоять. Можно, веря в дух места, вновь организовать рядом с Воскресенскими воротами "яму" для банкротов и устраивать над ними митинги обманутых вкладчиков. Самые неожиданные, покаянные и патриотические идеи реализуются в столице в наше замечательное время.
ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА