Выставка скульптура
В Российской академии художеств на Пречистенке открыта выставка скульптур Даниэля Митлянского (1924-2006). О выставке — ВАЛЕНТИН Ъ-ДЬЯКОНОВ.
Скульптуры Даниэля Митлянского можно видеть и в городе, но в них проявляется обычный для художников его поколения парадокс: с одной стороны, перед нами полет мечты на крыльях провинциального сюрреализма, с другой — эта мечта настолько тяжеловесна, что подавляет зрителя. Рядом с его рельефами по мотивам басен Крылова не увидишь детей, хотя они сделаны вроде для маленьких посетителей Патриарших прудов. Та же история и с теми небольшими скульптурами, которые показывают в Российской академии художеств. Но есть и исключения, на которые стоит посмотреть.
Вообще говоря, Даниэль Митлянский сделал, возможно, лучший памятник Великой Отечественной за всю историю этого жанра монументалистики. Его "Памятник погибшим одноклассникам", установленный в 1971 году в самом начале Малого Ржевского переулка рядом со школой N 110, выглядит очень современно. В том смысле, что любители Альберто Джакометти и Энтони Гормли оценят скромную красоту пяти юношей, идущих на смерть как кегли в кегельбане.
Видимо, секрет успеха в том, что тема близкая. Скульптор прошел Великую Отечественную, окончил Суриковское училище и попал в среду либеральных шестидесятников, ковавших "суровый стиль" — наш ответ художникам-коммунистам из Европы. В 1970-х в Италии критик Акилле Бонито Олива обнаруживает так называемый трансавангард — художников, от сухости концептуализма ушедших в имитации искусства начала века, того же сюра или неопримитивизма. "Левый МОСХ" — люди, не удовлетворенные ни границами госзаказа, ни жизнью андеграунда,— стали нашим трансавангардом. Вспомним хотя бы живопись Зураба Церетели с постоянными цитатами из Пикассо, Пиросмани и Шагала. Оставались, конечно, моменты идеологические, партийность, государственность, но лучшие представители "левого МОСХа" их с грехом пополам обошли. Интерес к трансавангарду лет пятнадцать назад закончился повсеместно. А сейчас потихоньку возвращается. Взять хотя бы всеобщую любовь к последним работам основателя "сурового стиля" Павла Никонова.
Даниэль Митлянский чаще всего тоже выглядит тяжеловесным мечтателем. Но в перестроечные и постперестроечные годы стал создавать вещи очень интересные. Понятно, что скульптура — дело общественное, и мелкая пластика, выставленная в академии, это скорее дневниковые записи (не считая подготовительных работ к памятникам). Прекрасен перестроечный "Диспут" (1987), сделанный как будто с натуры где-нибудь в павильоне, где снималась программа "Взгляд". По "Диспуту" современные хипстеры обоих полов должны изучать моду восьмидесятых.
Еще лучше у Митлянского получалось работать с деревом. В этой технике на выставке есть безусловный шедевр — "День взятия Бастилии" из серии "Моя сладкая Европа" 1993 года. Это четыре скульптуры, выхваченные из толпы участники праздника, изображенные именно так, как мы их видим на телетрансляциях,— по плечи. Митлянский сохраняет пластику дерева и тонко работает с цветом, так что вспоминается битловская "Желтая подводная лодка". Относительно европейских современников эта работа как памятник одноклассникам рядом с Джакометти. "Бастилию" можно выставлять рядом с деревянными болванами Георга Базелитца, и она удержит зал.
К сожалению, в академии нет людей, способных сделать нормальную выставку. Экспозиция на Пречистенке явно не рассчитана на людей с уровнем любопытства чуть выше среднего. Вещи разбросаны по залам по принципу размера и техники, из экспрессионистских "Дней творения" есть только первый, третий и пятый. На стене висит ритуальная экспликация, да и сама выставка, кажется, сделана к 85-летию со дня рождения. Таким манером можно угробить и гения.