Ситуация вокруг алюминиевого рынка продолжает держать в напряжении российские предпринимательские круги. С начала года было совершено несколько громких преступлений, которые объясняют борьбой за контроль над алюминиевым рынком: убийства вице-президента и президента банка "Югорский" Вадима Яфясова и Олега Кантора, представителя американской компании AIOC в России Феликса Львова и покушение на коммерческого директора Саяногорского алюминиевого завода Валерия Токарева. Следствие пока не нашло преступников, разрабатывая лишь возможные версии. Есть свои версии и у сотрудников следственного комитета (СК) МВД России, которые расследуют дело о крупных хищениях алюминия, и у представителей деловых кругов. Многие не исключают, что к этим смертям косвенно причастны братья Лев и Михаил Черные, которым приписывают контроль над алюминиевым рынком России. Впрочем, Лев Черной сам направил в МВД России заявление, пытаясь ответить на все возможные обвинения.
Исповедь
Заявление датировано 25 июня 1995 года. Для начала его автор уточняет, что его правильная фамилия "Черной", а не "Черный", как принято называть его в российской прессе. Затем он отвечает на ряд вопросов, которые, по его мнению, интересуют сотрудников СК. Как известно, они горят желанием допросить его по уголовному делу о хищениях с алюминиевых заводов, которое было возбуждено в феврале прошлого года. Хотя бы в качестве свидетеля.
Причина интереса МВД к Льву Черному — схема, которой, по мнению сотрудников СК, пользовалась представляемая им фирма Trans-CIS Commodities (TCC) при закупке алюминия. Она сама или через посредника заключала договор с алюминиевым заводом о поставке металла, одновременно подписывая договоры о совместной деятельности с несколькими российскими коммерческими структурами. Им TCC должна была проплатить контракт по покупке сигарет или ТНП на счет их зарубежного партнера. Взамен российские фирмы обещали TCC проплатить их контракты с алюминиевыми заводами или Ачинским глиноземным комбинатом. Выполняла ли TCC свои обязательства — неизвестно, но ее партнеры обычно отправляли на заводы фальшивые авизовки. По данным следствия, большинство фирм, сотрудничавших с TCC, были фиктивными и после оплаты по договору с TCC исчезали.
Начинается заявление так: "Я, Лев Семенович Черной, родился 1 декабря 1954 года в Ташкенте. Несмотря на тяжелое состояние здоровья, я очень много работал". Далее следует рассказ о том, как он пришел в металлургическую промышленность. Сначала была работа в фирме "Мирабель". По поручению ее руководителя Грача (с ним Черной познакомился случайно в Москве) ездил заключать договоры на поставку металла. "Но Грач, — жалуется Лев Черной следователям, — меня обманул, заработную плату мне не выплатил". Однако предприимчивый уроженец Ташкента быстро вник в экономическую суть сделок "Мирабели" и воспользовался полученным опытом, поступив на работу в фирму Trans-CIS Commodities (TCC). Там он трудился по контракту с управляющей компанией Trans-CIS Commodities Landale S.A.M, который был заключен в 1992 году. При этом Лев Черной поясняет, что эта фирма ему и его брату Михаилу, вопреки тому, что пишет российская пресса, не принадлежит. Михаил, так же как и он сам, трудился по контракту в фирме Trans Commodities (TC), которая, по утверждению Льва Черного, ничего общего с TCC, кроме сходства названий, не имеет. Он недоумевает, откуда у российских журналистов уверенность в том, что братья Черные владеют этими фирмами.
Он также не понимает, почему российская пресса уверена в том, что обострение криминогенной обстановки вокруг алюминиевых заводов России связана с деятельностью TCC. По словам Черного, TCC и TC не имеют ничего общего с фальшивыми авизовками, которые поступали на алюминиевые заводы и глиноземные комбинаты. В подтверждение этому он привел финансовую схему деятельности TCC на территории России.
Чтобы купить алюминий, TCC брала кредиты в крупных западных банках, закладывая имущество, обеспечивающее их на 90-95%. Затем сотрудничество с компанией Trans World Metals (TWG, глава Дэвид Рубен) и "сложившееся положительное впечатление банкиров о кредитоспособности TCC" позволили "укрепить взаимовыгодные отношения этой фирмы с западными банками и сделать их более доверительными". Возможность оплатить контракт с помощью фальшивой авизовки, по мнению Льва Черного, исключалась, так как все операции проводились в валюте и зарубежными банками, которые подобными аферами не занимаются. К тому же суммы, которые указаны в контрактах, несопоставимы с общим оборотом компании и, как указывает Черной, стабильно работающей компании нет смысла использовать незаконные платежные средства.
Больше всего поразило Льва Черного то, что его (правда, косвенно) обвинили в гибели Вадима Яфясова. Он знал покойного по работе в Роскомметаллургии, но это знакомство носило чисто служебный характер. Как только Яфясов работать в комитете перестал, TCC перестала поддерживать с ним контакты. В письме в МВД Черной выразил свое соболезнование его родственникам, отметив, что бизнес в России — дело смертельно опасное. Подтверждением этому служит тот факт, что в его адрес поступают анонимные угрозы, поэтому он вынужден жить за пределами СНГ. Кстати, письмо отправлено Черным из Каракаса (Венесуэла).
Исповедь Черного заканчивается так: "Я честно работал раньше и буду придерживаться этого принципа в дальнейшем". Где придется трудиться Льву Черному "в дальнейшем", неизвестно: управляющая компания TCC под воздействием публикаций в российской прессе расторгла контракт с ним, а TC уволила с работы Михаила Черного. Впрочем, сотрудники СК, которые расследуют деятельность братьев Черных в России, уверены, что без средств на существование они не останутся.
Смертельный взлет
Вполне понятно, почему пресса сочла Льва Черного причастным к смерти Яфясова: он был одним из первых российских партнеров братьев Черных по алюминиевому бизнесу. В 1992 году он имел фирму, которая занималась закупками небольших партий алюминия на Новокузнецком алюминиевом заводе (НКАЗ). Лев Черной, если верить показаниям Яфясова в СК МВД, предложил ему заняться более масштабной деятельностью, а именно: для начала, используя свои связи на заводе, организовывать для него поставку алюминия. Свое желание работать через Яфясова он аргументировал тем, что никак не может наладить контакт с руководством НКАЗ. Черной также пообещал, что в случае успешного сотрудничества он позаботится о его деловой карьере. Яфясов согласился.
Сотрудничество началось после того, как Лев Черной был представлен Олегом Сосковцом директорам российских алюминиевых заводов как потенциальный западный партнер. Пока руководители раздумывали, работать с Черным или нет, Яфясов по договору о поставке алюминия вывозил с НКАЗ металл. Как и было условлено, платили за него фирмы Льва Черного. Полученный металл Яфясов отправлял указанному партнером адресату в России, а затем через Прибалтику алюминий уходил в Англию на фирму Trans World Metals.
Сотрудничество успешно продолжалось, Яфясова сделали вице-президентом "Мирабели", и на своего руководителя Грача он не жаловался. Но летом 1993 года правоохранительные органы неожиданно выяснили, что один из платежей за алюминий на 900 млн руб. был осуществлен в марте некоей дагестанской фирмой по фальшивому авизо. Эти деньги с завода списали и возбудили уголовное дело по факту хищения. Руководство НКАЗ сначала потребовало от Яфясова объяснений, а затем расторгло с ним контракт. Впрочем, Лев Черной его успокоил: к тому времени у него наладились прекрасные взаимоотношения с Братским и Красноярским алюминиевыми заводами, общая производительность которых составляет примерно 1,5 млн тонн в год, и НКАЗ перестал его интересовать. Теперь ему был нужен свой человек в Роскомметаллургии. Пользуясь своими связями, он устроил туда Вадима Яфясова. Это произошло в конце 1993 года.
По общему мнению, Яфясов в Роскомметаллургии продолжал работать "на Черных". Однако вскоре он оттуда ушел и стал вице-президентом банка "Югорский", а затем и замдиректора Красноярского алюминиевого завода (КрАЗ). Именно с последними местами работы и связывают смерть Яфясова представители предпринимательских кругов и правоохранительных органов. Если так оно и есть, то смерть Вадима Яфясова и президента "Югорского" Олега Кантора — звенья одной цепи.
Взаимоисключающие версии
В тот момент, когда Яфясов стал заместителем директора КрАЗ, завод вышел из-под контроля TCC. Сопровождалось это громкими скандалами: директор завода Юрий Колпаков сначала в одностороннем порядке расторг контракт с TCC о поставке алюминия до 2003 года, а затем вычеркнул из реестра акционеров АО "Русский капитал" и Залог-банк, которые, имея крупный пакет акций КрАЗ, отстаивали на нем интересы TCC.
Юрий Колпаков сменил на посту директора завода Михаила Турушева (последний ушел на пенсию после того, как его избили в подъезде его дома). В предпринимательских кругах он считался ставленником TCC, поэтому его неожиданные ходы с изменением реестра акционеров и расторжением контракта были восприняты с удивлением. Однако вскоре ситуация прояснилась: как уже писал Ъ (см. номер от 4 октября), КрАЗ оказался под контролем местных преступных группировок. Причем, по мнению представителей деловых кругов, руководство завода пошло на это вполне сознательно: без сильной поддержки "теневых структур" завод не смог бы противостоять экспансии TCC и отстоять экономическую самостоятельность. Кстати, в явной связи с приходом на завод местных криминальных структур находится и массовый отстрел предпринимателей Красноярска: большинство из них были тесно связаны с алюминиевым заводом и активно сотрудничали с TCC. А сотрудники СК МВД, в свою очередь, отмечают, что взаимодействие между заводом и криминальными структурами началось с ведома местного руководства правоохранительных органов, которые объяснили свою позицию так: "Нам легче контролировать банду Быка, который у нас под боком, чем думать о каких-то хозяевах из-за рубежа".
То, что Яфясов оказался в руководстве завода после ссоры с TCC, многие объясняли его испортившимися отношениями с братьями Черными и стремлением отойти от их дел. Этому шагу, возможно, способствовал вызов Яфясова в СК МВД и допрос его в качестве свидетеля по делу о фальшивых авизовках, посланных на НКАЗ. Естественно, старым партнерам могла не понравиться такая смена приоритетов, да и в МВД он мог наговорить лишнего. К тому же, Яфясов и его руководитель в "Югорском" Олег Кантор стремились привлечь КрАЗ в качестве клиента и акционера в свой банк, что также могло сыграть не на руку TCC.
По словам сотрудников СК МВД, в пользу этой версии говорит тот факт, что многие из сотрудничавших с TCC внезапно погибали. Они привели несколько примеров. Летом 1991 года в автокатастрофе погиб Игорь Белецкий, которой работал с братьями Черными в СП "Колумб". Также в автомобильной катастрофе в ноябре 1994 года погиб зампредседателя Роскомметаллургии Юрий Калетников, курировавший алюминиевую промышленность. Затем, в январе 1995 года, в Словакии разбился насмерть Александр Борисов, президент СП "Медико". В 1993 году он организовал несколько крупных хищений по фальшивым авизо, и часть похищенных средств пошла на оплату алюминиевых контрактов TCC. После этих операций Александр Борисов, опасаясь ареста, скрылся. Для конспирации он купил себя пять паспортов на разные фамилии и пять раз женился. Сотрудники МВД безуспешно искали его: он был одним из тех, кто мог "дать показания на Черных" (так же как и Яфясов). Однако о его местонахождении им стало известно только после его смерти.
(Одним из тех, кто говорил про братьев Черных правоохранительным органам "слишком много", был представитель AIOC Феликс Львов. Он особо и не скрывал факта своего сотрудничества с российскими спецслужбами. Однако близкие к алюминию предприниматели до сих пор разводят руками и не понимают, что могло привести к его трагической гибели — конфликт с TCC из-за контроля над Новосибирским электродным (НовЭЗ) заводом, одним из основных поставщиков сырья на КрАЗ, или какие-то другие причины. Кстати, желание AIOC завладеть НовЭЗ могло не понравиться и красноярским бандитам.)
Впрочем, доказательств тому, что братья Черные каким-то образом способствовали дорожно-транспортным происшествиям, нет. Более того, некоторые представители деловых кругов уверяют, что отношения TCC с Вадимом Яфясовым продолжали оставаться дружескими: незадолго до смерти он разговаривал с вице-президентом TCC и представителем Льва Черного в России Владимиром Лисиным. По свидетельству очевидцев, их разговор носил очень дружелюбный характер: они рассказывали, кто из их общих врагов отправил какую анонимку и куда. Но через несколько дней Лисина вызвали в СК на допрос, а Яфясова убили.
Поэтому у представителей предпринимательских кругов есть другая версия. Работая на КрАЗ в качестве замдиректора, Яфясов продолжал блюсти интересы TCC и именно поэтому хотел, чтобы завод стал сначала стал клиентом, а затем акционером банка "Югорский". Зная, как умеет президент "Югорского" разбираться с подопечными ему коммерческими структурами из числа клиентов и акционеров, вполне можно предположить, что завод оказался бы "под пятой" банка. А если верить тому, что TCC и Яфясов не ссорились, то и "под пятой" братьев Черных. Эта перспектива могла уже не понравиться бандитскому авторитету Быку, который контролирует КрАЗ, и он мог легко убрать сначала Яфясова, а затем и Олега Кантора, который не оставлял мысли о сотрудничестве с алюминиевым заводом. Поэтому большинство предпринимателей, связанных с алюминием, уверены, что Яфясова и Кантора убили красноярские бандиты.
(Кстати, конфликтами с местными бандитами деловые круги объясняют и покушение на коммерческого директора Саяногорского алюминиевого завода Валерия Токарева. По данным следствия, он приостановил действие одного из контрактов, заключенных заводом по настоянию саяногорского авторитета Татарникова. У последнего начались из-за этого финансовые трудности, и он, как предполагают следователи, решил по-своему наказать строптивого коммерсанта.)
Следует заметить, что не в пользу версии о причастности братьев Черных к убийству Кантора и Яфясова говорит еще несколько фактов. С одной стороны, банковские круги утверждают, что смерть Кантора — отголосок его давних ссор со своими бывшими акционерами, и связи между убийствами Яфясова и Кантора они не видят. С другой стороны, с начала 1995 года на Братском алюминиевом заводе (БрАЗ) также случился небольшой конфликт: там в борьбу с TCC вступила компания "Вашъ финансовый попечитель" (ВФП). Но выяснение отношений проходит вполне легально: стороны обмениваются исковыми заявлениями и кассационными жалобами (Ъ освещает судебные заседания по этим искам с января).
Для начала ВФП, обладающий 24-процентным пакетом акций БрАЗ, обжаловал итоги инвестиционного конкурса, на котором 19% акций предприятия купило некое АО "Малахит". Руководство ВФП заявило, что их фирме, как и СП "Ренова", просто не дали возможности поучаствовать в конкурсе, а за "Малахитом", по убеждению представителей деловых кругов, стоит банк "Менатеп", поддерживающий хорошие деловые контакты с TCC. Московский арбитражный суд удовлетворил иск ВФП и признал результаты инвестиционного конкурса недействительными. Но позиций "Попечителя" на БрАЗ это никак не укрепило: на собрание акционеров, где происходили выборы в совет АО, его представителей не пустили, поэтому в состав правления вошли только друзья TCC. Затем Высший арбитражный суд по кассационной жалобе БрАЗ направил дело об инвестиционном конкурсе на повторное рассмотрение, и Московский арбитражный суд отменил свое предыдущее решение. А решение Иркутского арбитражного суда по иску ВФП о признании результатов собрания акционеров недействительными также было не в пользу "Попечителя".
Таким образом, крупнейший в России завод по производству алюминия по-прежнему остается под контролем TCC. Помимо этого, представители TCC владеют консолидированным пакетом акций Саяногорского алюминиевого завода, который составляет примерно 62-63% уставного капитала. Однако, не находясь постоянно в России, Черные легко могут утратить контроль над ситуацией, а возвращаться в страну братья не хотят: по утверждению сотрудников СК МВД, они "приговорены" красноярскими бандитами.
МИХАИЛ Ъ-МИХАЙЛИН