По всему выходит, что русский бизнес на пороге перемен. Уже не первый месяц наблюдается устойчивая тенденция: деловым людям становится все труднее зарабатывать деньги. Финансовые же потрясения конца лета и вовсе вызвали у аналитиков подозрение, что российский бизнес скоро сделается очень цивилизованным. Успех, как полагают некоторые эксперты, отныне будет сопутствовать не удачливым спекулянтам, а истинным профессионалам, вдумчиво работающим над важными проектами. С целью проверки этой сенсационной информации Ъ провел исследование настроений в московских деловых кругах.
Было время, и цены завышали
"Что же, выходит, вы будете играть теперь по совершенно новым правилам?" — спрашивали бизнесменов корреспонденты Ъ. "А что, разве раньше были какие-то правила?" — удивлялись собеседники. И с удовольствием предавались воспоминаниям о том времени, когда никаких таких правил не было. Славное было время.
Время, когда никто не мешал научным сотрудникам оценить свою, созданную в отраслевом НИИ, "интеллектуальную собственность" в $1 млн. Оценить — и внести как 51% в уставный капитал предприятия, где остальные 49% были бы заводскими цехами дружественного ПО на десятках гектаров подмосковной земли.
Время, когда рост валютных цен на квартиры в Москве составлял 80-120% в год, а стартовая цена лота на московских аукционах муниципального жилья взлетала по ходу торгов в 10 раз. Потому что квартирный вопрос еще не успел испортить гостей столицы.
Время, когда никто не мешал любителям искать за границей товар, о котором в России абсолютно ничего не было известно. Искатель привозил его на родину, умножал зарубежную цену на четыре и отдавал товар на реализацию своему другу. Отдавал — и при помощи других своих друзей имитировал повышенный платежеспособный спрос. Торговец, почувствовав конъюнктуру, заказывал огромную партию волшебного товара и соглашался на половинную предоплату, которая на самом деле, очевидно, являлась предоплатой двойной. Спустя неделю торговец обнаруживал, что спрос исчез. Очень расстраивался, но подбадривал друга (который якобы тоже пострадал), даже не подозревая, что друг-то на самом деле сделал на этой операции 100% прибыли всего лишь за один месяц интенсивных поездок в Польшу и обратно.
Кстати, о поездках. Еще год назад, помнится, никто не мешал туристическим фирмам составлять договоры с клиентами так, что понять из этих документов можно было только одно: клиент обязан отдать компании некоторое количество долларов США. Компания же, как потом выяснялось, вовсе не обязывалась в обмен на это правильно подсчитывать звездочки гостиниц.
Но самое замечательное — это то, что еще год назад никто не мешал всем желающим самим котировать не только ценные бумаги, но и свои собственные портреты. Да так изящно, что полстраны в порыве алчности играло на повышение их "курсовой стоимости". Те же из бизнесменов, кто не пожелал прослыть хеопсом, имели приятную возможность поиграть на рынке МБК. Там, совершенно не обижая простой народ, за одну ночь (overnight) можно было увеличить свой многомиллионный капитал еще на 1%. И благодаря чудесным свойствам сложного процента, всего за полгода умелой игры на межбанке каждый мог накопить денег на покупку контрольного пакета акций еще одного зауральского металлургического комбината.
Таким вот, в самых общих чертах, и был "золотой век" русского бизнеса. Был — и нету.
Все куда-то девалось
Согласитесь, поехать в Анталию на тех условиях, что мы описали выше, нормальный человек способен лишь однажды. Вот в прошлом году, когда был бум, все и съездили. После чего у многих возникло острое желание съездить еще раз, но только не в Анталию, а своему турагенту, извините, по морде. Сегодня тур образца прошлого года уже вряд ли кто подпишет. Тем более что по газетам прошлой осенью прокатилась мощная волна публикаций (см., например, Ъ от 3 сентября 1994 года), разоблачающих недобросовестные приемы туристических фирм. И нынешним летом они, надо отдать им должное, уже предлагали на подпись бланки, где права и обязанности сторон оговаривались вполне внятно. Цивилизация, как она есть.
Почти не осталось к настоящему моменту в России и желающих играть на повышении курсовой стоимости портретов. И уже почти нет за рубежом товаров, которые в России можно было бы оптом сбывать не то что за четыре, а даже за полторы цены.
Говорит известный специалист по корпоративным стратегиям: "На первом этапе наши торговые дома имели четко выраженную стратегию диверсификации. Экономически это было совершенно оправдано — появляется новый ходовой товар, все кидаются в эту нишу. Но в любой рыночно ориентированной экономике существуют так называемые отраслевые жизненные циклы. Среди массы игроков в новой нише идет естественный и неестественный отбор. Работать становится все труднее. Такой вольницы, как в 1992-1994 годах, сейчас нет. Очень нелегко поддерживать десятки направлений и по каждому иметь и розницу, и склад, и опт. Огромные расходы на создание управленческих звеньев. Появляется все больше фирм, готовых продать одну часть своего бизнеса ради финансирования развития другой его части".
Маленькая маржа? Sapienti sat!
Особенно если направление, на которое фирма делает основную ставку, сильно поутратило былую рентабельность. Сотни процентов прибыли, которые пять лет назад каждый месяц приносила оптовая торговля компьютерами и бытовой электроникой, к настоящему времени, по имеющейся информации, превратились в 5-7 и 3-5% соответственно. Неудивительно, что именно в торговых компаниях, специализирующихся на сложной технике, структурные метаморфозы сегодня осуществляются наиболее активно.
Впрочем, к сетованиям коммерсантов на резкое падение маржи полезно относиться с некоторой долей скепсиса. Редакции Ъ известны случаи, когда российский дистрибутор какой-нибудь мелочевки (аудио- и видеокассет, батареек и т. п.) получает от своего западного партнера-производителя товарный кредит — желательно на 3 месяца. Получает — и, создав дочернюю фирму, мигом сбывает через нее (хоть в розницу) всю партию "в ноль". Выручку же все три месяца, в течение которых налоговая инспекция новые фирмы не беспокоит, "дочка" крутит на черном рынке, где и сегодня ставки кредитов достигают 8-10% в месяц. Иными словами, наш дистрибутор в этой схеме получает де-факто никакой не товарный, а самый настоящий льготный валютный кредит и выгодно перепродает его в условиях, когда банковские кредиты в стране за последние месяцы сильно подорожали. Так какова же сейчас рентабельность торговли?
Можно даже не брать никакого товарного кредита. Не просить у производителя в долг, а совершенно честно, за деньги, купить у него оптовую партию. Фура с купленными кассетами отправляется на рынок при ДК им. Горбунова, где весь товар с колес в течение дня распродается по себестоимости. На вырученные деньги покупается безнал, что означает дневную прибыль в 1-2%. Не хуже, чем overnight.
На рынке же не столь высокотехнологичных, как видеокассеты, но еще более быстрооборачиваемых товаров (fast-moving goods) ситуация и того проще: сигареты, по имеющейся у Ъ информации, как приносили год-два назад 30% прибыли в мелком опте и 50% в рознице, так и по сей день приносят. Поэтому табачные дистрибуторы озабочены сейчас не столько внутренними перестройками, сколько ужесточившейся конкурентной борьбой за рынки сбыта и изобретением новых методов работы с таможней и налоговыми службами. Но и для продавцов сигарет и водки тоже наступают новые времена. Это связано, в частности, с усилившимся в последнее время лоббированием законопроектов о жестком квотировании импорта табака и алкоголя (см., например, Ъ от 14 сентября), а также с намерениями упорядочить наконец производство спиртного в стране. По некоторым оценкам, водка производится сейчас на 3500 предприятиях, а лицензии выданы только 1000. Вряд ли бюджет до бесконечности будет мириться с таким огромным недобором денег. Поэтому скорого прихода цивилизации можно ожидать и в сферу fast-moving goods.
Рентабельность "чистых" операций по расселению московских коммунальных квартир снизилась к настоящему времени до 15% в месяц. Они пока что продолжают оставаться выгодными для риэлтеров, поскольку даже на черном рынке, как мы уже сказали, кредиты сейчас выдаются под 8-10% в месяц. Но неспокойно на душе у риэлтеров. Они приводят примеры, когда квартиру, которую с таким трудом удалось расселить, продать потом никак не удается. На одного покупателя дорогой квартиры сейчас приходится до 7-10 продавцов. "Кидать" клиента в таких условиях совершенно не с руки, волей-неволей начнешь работать по-цивилизованному. Одна радость — продажи крупной нежилой недвижимости, приобретающие массовый характер. Назвать этот сектор рынка цивилизованным риэлтеры пока не берутся. Здесь и сегодня можно заработать до 50-80% прибыли с одной операции.
Да что думать, трясти надо было!
Но вернемся к болезням роста и нынешним финансовым затруднениям огромного количества компаний. Можно ли было этого избежать? Что нужно было делать?
Большинство наших собеседников едины во мнении: что-то, разумеется, можно было смягчить, но в целом избежать негативных явлений настоящего времени было никак нельзя. Известный промышленный магнат высказывается о текущем моменте так: "Мы ведь с вами антикоммунисты, не так ли? Как только нам разрешили, мы объективно побежали из коммунизма сломя голову и все время забирая вправо. В итоге мы сделали круг. Придется, видно, теперь бежать по-новой".
Разговорное "побежали", насколько можно судить, означало "начали мыслить категориями рыночной экономики и создавать коммерческие предприятия". Такие действия сейчас очень модно называть "проектами" и изучать безотносительно к их конкретному содержанию, это одна из задач так называемого чистого консалтинга. И строительство коттеджного городка, и установка офисной компьютерной сети, и скупка акций морского пароходства, с точки зрения этой науки, подчиняются одним и тем же законам.
Так вот, затевая какой-либо конкретный проект, предприниматель, естественно, стремится уменьшить издержки. Редкие альтруисты экономят на себе и своей машине-даче, несколько чаще встречающиеся циники — на предоставлении клиентам качественных услуг. Однако основная масса коммерсантов, по оценкам руководителя одной консалтинговой компании, не экономила ни на том ни на другом. Ни на закупках качественного оборудования для клиентов, ни на обустройстве офиса для себя. Но на все денег не хватало. Как полагает профессионал консалтингового бизнеса, большинство российских предпринимателей еще год-два назад экономили на проектировании. Иными словами — не продумывали все детали своих проектов на годы вперед. Опирались на здравый смысл и собственные умозрительные представления о том, как надо делать бизнес. Такие проекты в консалтинговых фирмах иронично называют самодельными. Значительная часть самодельных проектов, конечно же, быстро провалилась, но очень многие, как это ни удивительно, принесли солидные дивиденды. И только сейчас бизнесмены стали задаваться вопросом: а правильно ли мы, несмотря на все заработанные нами лично в конечном итоге деньги, раньше поступали?
А ведь только так и надо было поступать.
Все те проекты, которые несколько лет назад со всей возможной тщательностью продумывались на долгосрочную перспективу, к настоящему времени уже погибли, как известные замыслы о повороте рек. А вот более гибкие (именно в силу своей непродуманности) "самодельные" проекты выжили.
И суть здесь не в капризах конъюнктуры товарных, фондовых и финансовых рынков, законы поведения которой так внимательно изучают на Западе, где все эти рынки насыщены, структурированы и поделены.
Говорит бизнесмен, хорошо информированный о положении в банковских кругах: "Вот вы обычно пишете, что 'Менатеп', ОНЭКСИМбанк, Столичный банк сбережений и еще другие — крупные банки. А по-моему, это не так. Вот Внешторгбанк и Сбербанк — это да, крупные банки. Государственные, огромные, консервативные. А тех, кого я назвал вначале, надо бы называть средними банками. Во-первых, они меньше, чем государственные монстры. А во-вторых, они частные, и у них другая психология. Они более динамичные, злые. Всегда готовы на риск, на разумный риск, просто заряжены на успех. Смотришь на них и думаешь: да нет в стране никакого экономического спада, враки все это, вон как здорово некоторые развиваются...
Громадные активы Внешторгбанка и Сбербанка — они достались им не в равноправной рискованной игре, а 'по наследству', не дают покоя средним банкам, это такая зависть. Поэтому там идет очень жестокая гонка. Кризис МБК — это еще не момент истины, но что-то такое, безусловно, сейчас происходит".
Итак, речь вновь зашла об экспансионизме коммерческих структур — ровно о том, о чем говорил цитированный выше промышленник. Если учесть, что процесс экспансии протекал у нас в экономических условиях, меняющихся с тактовой частотой процессора Pentium, то можно прийти к выводу: в какой-то момент рост многих российских корпораций стал уже неконтролируемым, как вспышка сверхновой звезды.
Однако и тормозить в ходе такой гонки, чрезмерно тщательно продумывая свои проекты, было никак нельзя. В этом случае непременно сработала бы другая аналогия, которую в беседе с корреспондентом Ъ привел тот же аналитик, что долго рассказывал об экономии на проектировании: допустим, вы молодой хирург, вы шесть лет учитесь профессионально работать скальпелем, а тем временем на рынке появляется лазер, и ваши допотопные услуги уже никому не нужны.
Правда, следующий за вспышкой сверхновой этап развития звезды, по науке, тоже не слишком приятен — коллапс. Возникает естественный вопрос: не таково ли ближайшее будущее всех испытывающих финансовые затруднения российских банков и пребывающих в депрессии промышленных компаний?
Мы склоняемся к оптимистическому варианту ответа на этот вопрос: может быть, что и не таково.
Счастье не в Sony, а в хлебе с квасом
К счастью, развитая нами аналогия несколько хромает. Сверхновая, будучи объектом неживой природы, неспособна приложить усилия к тому, чтобы не превратиться в "черную дыру". В деле же экономического возрождения страны проблески таких усилий заметны уже сейчас.
Еще летом (см. Ъ от 29 июля) начался новый раунд борьбы крупных российских коммерческих структур за контроль над предприятиями--производителями товаров, носящих титул национального российского brandname. За истекший период появились и другие ростки нового.
Отметим для начала один из побочных эффектов конкурентной борьбы продавцов бытовой электроники. Продавцы стремились сделать свой товар общедоступным и в какой-то момент добились этого. Они знали, что потребитель осведомлен о всемирно известных марках, что он еще с советских времен мечтает о престижной американской, европейской или японской технике. Что деньги на эти цели откладываются и непременно будут потрачены. Поставщики развернули ценовую войну. Постепенно стоимость среднестатистического агрегата — видеомагнитофона, телевизора, СВЧ-печки и т. п. — перестала заметно превышать месячный доход среднестатистического москвича ($300). Товар стал действительно общедоступен. Но привело это не только к падению рентабельности торговли, но и к изменению потребительских настроений граждан.
Руководители рекламных агентств, исследующих этот фактор, утверждают: "Каждый, кто действительно хотел, уже купил себе и телевизор Sony, и стиральную машину Bosch. Он купил — и обнаружил, что по-прежнему несчастлив. Можете смеяться, но россияне — великодержавная нация, и это реальный фактор для серьезного бизнеса. Россия хочет видеть на прилавках российские товары, это очевидно. Но вся проблема в том, что мы уже показали Ивану Европу. Новые российские товары не должны совсем уж сильно уступать западным".
Руководитель крупной компании, торгующей мороженым, привел цифры: в январе доля российской продукции в объемах продаж его фирмы составляла 1%, а затем начала расти и к лету уже достигла 10%. При том, что расхожий миф "советское мороженое — лучшее в мире", по мнению этого предпринимателя, — действительно миф. "У нас для производства мороженого берут сухое молоко, у них — цельное. У них полная автоматика, у нас — Клава в сапогах. Прикинь?"
Наш продавец мороженого всерьез обдумывает проект возобновления массового производства, скажем, "сахарных трубочек по 15 копеек" и "батончиков 'Ленинградских' по 28 копеек", но не торопится. Во-первых, если верить специалистам по консалтингу, время "самодельных" проектов уже прошло, а во-вторых, никак нельзя позволить себе бледно выглядеть на фоне Dr. Oetker.
Ну а мы здесь констатируем еще один признак новой эры в российском бизнесе — растет потребность в профессионалах, способных реализовать серьезный производственный проект.
О разнице между синергетикой и стоматологией
Увы, в таких случаях всегда имеется потребность и в инвестициях, в деньгах. Но сегодня всеобщая потребность в деньгах такая, что многим не до запуска новых проектов, на повестке дня вопрос о банальном выживании. Финансовые трудности, как отмечают аналитики, подстегнули объективный процесс картелирования однопрофильных предприятий (см. выше замечание об "отраслевых жизненных циклах").
Ъ уже рассказывал (см. Ъ от 23 сентября) о подготовке слияния двух близких по духу рекламных агентств, а в скором времени, не исключено, сольются две известные компьютерные фирмы. Одной из них не повезло — она была клиентом Московского городского банка и, чтобы срочно вернуть ему долг, вынужденно распродала по дешевке весь свой товар со склада в Москве.
А ведь совсем не таких слияний, когда одна из сторон попросту санирует другую, хотелось бы сегодня руководителям коммерческих структур (кому нужен картель, снижающий общую коммерческую эффективность?). Они хотят, чтобы в результате слияния проявлялся синергизм. Этот еще один новомодный термин означает дополнительный эффект от объединения, которого обе корпорации — участницы альянса по отдельности получить не в состоянии.
Потребность в синергизме сейчас действительно большая. После того как летом банки "Национальный кредит" и "Индустрия-Сервис" объявили о слиянии, в "Экономике и жизни" появилась большая статья эксперта "Нацкредита" о синергизме. Логические построения и формулы убеждали: занятие синергизмом не только не вредит, а напротив, весьма благотворно влияет на здоровье, причем не одной, а как минимум двух корпораций сразу. Увы, слияние "Нацкредита" с "Индустрия-Сервисом", как выяснилось впоследствии, тоже оказалось лишь попыткой (и не самой удачной) одного из партнеров провести санацию другого.
Между тем, вышеупомянутый эксперт указал на весьма актуальный процесс. Одно за другим прокатились по газетам сообщения об альянсах (слияниях и взаимопроникновениях) крупных российских коммерческих структур: "Интеррос"--"Микродин", "Менатеп"--ЮКОС, ОНЭКСИМбанк--Столичный банк сбережений (СБС)...
И что характерно. В этих и других подобных случаях отчетливо просматривается намерение альянсов решать задачи, входящие, по идее, в компетенцию государства. Неужели для перехода от стадии "первоначального накопления" к стадии "государственно-монополистического капитализма" России хватило всего каких-нибудь шести лет?
Ждем царева повеленья
"Меня тошнит от вашей дурацкой республики. Невозможно разрезать каплуна, чтобы не найти в нем аграрного закона", — ворчал на несовершенство младодемократической экономики бальзаковский герой ("Шагреневая кожа") еще сто лет назад.
Смысл высказываний многих российских бизнесменов сегодня примерно тот же. На смену нынешней законодательной зарегулированности, которую бизнесменам волей-неволей приходится игнорировать, должен прийти, по их общему мнению, просвещенный государственный протекционизм. Речь идет о системе мер по созданию экономической среды, в которой законопослушные компании чувствовали бы себя комфортно: "Почему никому нет дела, что компании, пытающиеся стать наконец 'белыми', терпят убытки?"
Вот и приходится компаниям самим искать выходы на правительство. Это, как ни странно, внешне напоминает историю с АО МММ. В самом деле. МММ: количество акционеров достигает критической величины — АО решить проблему самостоятельно не может — руководитель находит политическое убежище в Думе. Промышленные империи: размер активов достигает критической величины — компания решить проблему управления собственностью самостоятельно не может — руководители идут на поклон к правительству.
Что же касается проблемы управления собственностью, то ее, наверное, и не удастся решить до тех пор, пока старый директорат в отличие от компаний-акционеров будет видеть в ней лишь частность — проблему управления производством. Доходят слухи, что на ЗИЛе по этой причине разгорается еще один конфликт, не хуже январского (Ъ рассказывал о нем).
Деловые круги хотят госпротекционизма не только для себя, в не меньшей степени их заботит отсутствие государственной поддержки национального рынка, то есть стимулирования спроса и предложения на отечественную продукцию. Пример того, что этим все больше начинают заниматься сами коммерсанты, мы уже приводили.
Поддержка национального рынка означает и вовлечение средств населения в хозяйственный оборот (здесь, кстати, можно еще раз вспомнить о вздорожании банковских кредитов). "Население всегда готово вкладывать деньги, — говорит опытный специалист по финансам и инвестициям. — Сначала оно было обмануто пирамидами, потом банки стали закрывать кассы, а ввели коридор — отняли у простого народа даже возможность поиграть на курсах валют. Люди стали прятать деньги в чулок". А ведь когда-то хранили деньги в сберегательной кассе. За решение этой (тоже государственной) проблемы опять-таки взялись крупные коммерческие структуры — СБС, например, открывает сейчас новые отделения одно за другим.
Итак, крупнейшие частные банки и компании все больше начинают заниматься тем, до чего у государства не доходят руки. "Надо смириться: скоро почти вся собственность станет негосударственной. Но пока денег в стране крайне мало, нам придется спешно консолидироваться и объединяться, чтобы создать когда-нибудь новую систему управления всем народным хозяйством. Можете называть это 'Корпорация Россия'", --сказали корреспонденту Ъ в одном крупном (в смысле — среднем) банке.
Магнаты строят "Корпорацию Россия" не потому, что это дело им необычайно нравится. По мере того как на рынке будут (можно не сомневаться — обязательно будут) эпизодически возникать возможности для спекулятивной сверхприбыльной игры, крупные предприниматели примут и в этой игре самое активное участие. Чем они хуже торговых фирм, которые в условиях насыщения своих рынков борются за рентабельность, изобретая все более изощренные торгово-финансовые схемы? Да ничем.
Но в то же время, когда экономике страны плохо, изрядно нездоровится и большому бизнесу. И ничего другого, кроме как попытаться сделать экономике искусственное дыхание, бизнесменам не остается. "Золотой век" закончился.
АЛЕКАНДР Ъ-МАЛЮТИН, ВЛАДИМИР Ъ-ГЕНДЛИН
При подготовке публикации использованы записи бесед обозревателей Ъ-Daily с руководителями и специалистами групп компаний "Менатеп", "Микродин", ОЛБИ и РЕСКОР; ОНЭКСИМбанка, Пробизнес-банка и Столичного банка сбережений; консалтинговых компаний "Бизнес-Аналитика" и Upstream Consulting; компьютерных компаний "Техносерв", IBS и V.I. Ltd.; Российского агентства инвестиций и недвижимости; риэлтерской компании S. I. Realty; торговых компаний "Партия", "Стилан", "Сэлдом", "Уния" и AZ; рекламных агентств "Грейтис", "Знак" и "Союз"; финансовой компании "Универсум-Траст". Использованы также воспоминания профессиональных аферистов, комментарии офицеров российских спецслужб и чиновников органов государственного управления РФ.