Тенденция
Шесть киви, два банана и два яблока — вот незатейливый рецепт фруктового салата, который я ем на завтрак уже почти два года. Заканчивается завтрак чашечкой божественного кофе из Бразилии, смолотого и расфасованного на фабрике недалеко от Ниццы и доставленного в мой районный супермаркет заботливым импортером с улицы Франца Штольверка в Покрове...
Расточительство и шик тут ни при чем: салат из свежих подмосковных овощей обошелся бы мне в полтора раза дороже. Так, килограмм киви стоит в Москве 79 рублей, против 90 рублей за кило самых дешевых помидоров, а огурцы обойдутся в 70 рублей, вдвое дороже бананов. Ну а молотый импортный кофе на выходе стоит почти столько же, сколько отечественный растворимый, при несоизмеримо более высоком качестве.
Похожий выбор в пользу импорта делает значительная часть, а возможно, и большинство россиян: они едят полностью или частично "чужие" продукты, пользуются иностранной техникой и одеваются в зарубежную одежду. На импорт завязаны все, просто богач ест бразильский стейк, а бедняк — сделанные из бразильской же сои сосиски, и оба они одеваются в китайскую одежду. Только у нувориша прикид с лейблом и пошит по лицензии, а у бедняка — это левак, купленный на вещевом рынке с "серого" контейнера.
Однако, похоже, этому изобилию недорогих вещей со всех уголков планеты приходит конец: импорт становится дороже, а его ассортимент сужается.
Сухогруз дальше не идет
Основа дешевого импорта и бойкой международной торговли — низкая цена перевозок, в первую очередь морских. Низкие цены поддерживались за счет дешевого топлива и доступного кредита для проведения торговых операций и строительства судов.
В прошлом году эти столпы мировой торговли зашатались. Вначале сильно скакнули цены на нефть, затем рухнул кредитный рынок.
Почему проблемы с кредитом так сильно ударили по торговле? Дело в том, что большинство торговых операций в мировом масштабе проводится с помощью системы аккредитивов, когда деньги для оплаты поставки резервируются на специальном банковском счете. Часто это деньги не покупателя, а самого банка, который фактически кредитует своего клиента, позволяя ему не выводить деньги из оборота, пока везут товар.
Прошлой осенью банки стали испытывать трудности с деньгами, и система аккредитивов затрещала по швам. Поставщики также занервничали и стали требовать от покупателей твердых гарантий оплаты. Те, в свою очередь, потеряв доступ к дешевому кредиту, предоставить такие гарантии не смогли. Круг замкнулся, и мировая торговля стала валиться, как карточный домик.
Индекс морского фрахта Baltic Dry, показывающий спрос на морские перевозки, достиг в мае 2008 года своего исторического максимума в 11 793 пункта. Всего через полгода, 5 ноября, его значение составило 663 пункта — никто не фрахтовал суда. В этом году торговля слегка ожила, и индикатор поднялся до 3763 пунктов. Однако это по-прежнему меньше трети от докризисного уровня.
Тем временем свежая официальная статистика показывает то, о чем биржевой индикатор сигнализировал еще в ноябре: импорт падает по всему миру. Так, крупнейший потребитель на планете — США — в феврале ввез на треть меньше товаров, чем годом ранее. А по данным голландского исследовательского института CPB, объем мировой торговли в первом квартале упал на 15 процентов.
В первую очередь перестали торговать электроникой — телевизорами, компьютерами и сотовыми телефонами, сделанными в Юго-Восточной Азии, автомобилями и дешевым китайским ширпотребом. Из-за удорожания кредита и, как следствие, перевозок эти товары вдруг неприятно подросли в цене. Итог: японский экспорт в первом квартала рухнул на 28,2 процента, китайский — на 26,4 процента (данные за май, все цифры приведены по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года).
Россия — не исключение. По данным Федеральной таможенной службы, импорт в нашу страну в мае в денежном выражении упал на 46,9 процента. Первой жертвой кризиса пала гигиена: на четверть упал ввоз мыла и моющих средств, на 22 процента — импорт парфюмерии. Наши соотечественники стали есть заметно меньше импортной рыбы, птицы, свинины, орехов и фруктов, реже носить заморские наряды и обувь. Больше чем в два раза упал ввоз бытовой электроники.
Курс на барьеры
Но больше всего — в четыре с лишним раза — упал ввоз в Россию автомобилей. И здесь причина уже не в мировом кризисе: дело в новых пошлинах на импорт авто, введенных российским правительством для защиты внутреннего рынка.
Увлеклись протекционизмом и остальные державы. Так, по оценкам Всемирного банка, 18 стран из клуба G20 уже ввели те или иные защитные меры. Правда, в отличие от России большинство из них связано нормами ВТО и действуют изящнее, чем наше правительство. Например, Китай начал антидемпинговое расследование в отношении американских и российских сталеваров, американцы и европейцы в ответ хотят расследовать, соответствует ли нормам ВТО массовая скупка Китаем сырья впрок на падающем рынке. Все это, естественно, не делает конечную продукцию дешевле.
Еще один важный аспект кризиса, из-за которого перемещение по миру товаров и людей становится все дороже,— колебания курсов валют. Девальвация рубля и фунта, укрепление доллара, колебания латиноамериканских валют — все это влияет на цены товаров на том или ином рынке. Так, британские пенсионеры внезапно этим летом обнаружили, что привычная поездка в Испанию им больше не по карману: фунт упал к евро в полтора раза и подданным ее величества вновь приходится отдыхать в Брайтоне.
Та же причина — девальвация — заставляет тревожиться и российских стариков. Им, правда, не до отдыха — не по карману стали лекарства, большинство которых завозится в страну из-за рубежа. В целом же перемена валютных курсов ударила по самому широкому спектру товаров. Где-то этот эффект наложился на удорожание перевозок, а где-то — оказался решающим. Так, именно благодаря девальвации литовский творог и рижские шпроты превратились в деликатес.
Мир тесен
Исправится ли ситуация, когда пройдет кризис? Возможно, стоит чуть-чуть подождать — и перевозки вновь подешевеют, и таможенные барьеры падут, и мы будем потреблять те же заморские товары по столь же привлекательным ценам. Похоже, увы, этого уже не произойдет, даже если удастся вновь запустить в нормальном режиме систему кредитования торговли и восстановить докризисное соотношение валют.
Причина — дефицит топлива и его дороговизна. Этот фактор начал тормозить мировую торговлю еще до обвала на кредитных рынках, и мы вновь столкнемся с ним, как только попытаемся нарастить масштабы перевозок. Стоило экономике в последние месяцы очнуться от обвала, как нефть уже подскочила до 70 долларов за баррель. Почему она должна стоить дешевле, когда начнется устойчивый рост?
Такую точку зрения излагает в только что вышедшей из печати книге "Почему мир станет меньше" известный бизнесмен и аналитик с мировым именем Джефф Рубин. По его оценкам, мы вступаем в эпоху дорогой нефти. Провал котировок черного золота прошлой осенью лишь ненадолго отсрочил ее наступление.
Нефти по-прежнему достаточно много, пишет Рубин, но каждое новое месторождение труднее разрабатывать, чем предыдущее. Новые нефтяные месторождения меньше, а добыча на них рентабельна только при высокой цене на нефть. К тому же общий объем нефти конечен. А раз так, рано или поздно мировая добыча начнет сокращаться. Все это будет толкать цену на сырье вверх, а на пике следующего экономического цикла она вполне может превысить отметку в 200 долларов за баррель.
Этот фактор, по мнению Рубина, работает против глобализации. При высоких ценах на топливо невыгодно делать товары массового спроса в Азии и затем развозить их по всему миру, выгоднее производить рядом с потребителем.
Раз так, европейским странам, в том числе и России, придется вновь обзаводиться многими производствами: самим шить рубашки и делать обувь, выращивать скот и овощи, собирать технику и штамповать булавки. При этом не стоит обольщаться, что мы, как энергетическая держава, сможем позволить себе дорогой импорт. Многие эксперты считают, что пик нефтедобычи в нашей стране пройден и заметно нарастить экспорт нефти Россия не в состоянии. Мало того, в перспективе наша страна может сама стать импортером энергетических товаров.
Какова же перспектива для российского потребителя? Эксперты предсказывают: мы вернемся в мир наших родителей, дедушек и бабушек — иностранная одежда, заморские фрукты и техника снова окажутся роскошью. Средний класс будет охотиться за отечественными телевизорами и стиральными машинами, покупать продукты с ближайших ферм, а отдыхать будет за городом, а не на удаленных морских курортах. Ведь перелеты полвека назад тоже были роскошью. Лет через 10-15 средняя российская семья будет стирать вещи в новой "Вятке", смотреть плазменный "Рекорд", а летом, запасшись тамбовским окороком и ростовскими помидорами, отправляться на новеньком "народном автомобиле" в отпуск по Золотому кольцу.
Наверное, это хорошо. Ведь нынешнюю ситуацию, когда голландская картошка выигрывает в цене у подмосковной, а катание на лыжах в Австрии стоит дешевле, чем в Красной Поляне, трудно считать естественной.
Но, если честно, в этом новом тесном национальном мире будет остро не хватать салата с киви на завтрак.