Названная "лучшим русским романом года" книга Владимова интересна совсем не "художественными достоинствами" (которые жюри объявляет неоспоримыми), а "гражданской позицией" - за которую она на самом деле и награждена.
Спаситель русской столицы, генерал Гудериан и герцог Бэкингем
Получил премию историко-авантюрный роман Георгия Владимова "Генерал и его армия". Обычно главное достоинство этого жанра — интрига. Здесь она довольно вялая. Зато другие обязательные черты налицо: во-первых, простая этика верности командиру, любви к солдатам и ненависти к доносчикам объединяет людей по обе стороны фронта. Во-вторых, сюжет с полувымышленным главным героем развивается на реальном историческом фоне. Первое и второе вместе приводит к тому, что появляется парный портрет "настоящих солдат" — генералов Власова и Гудериана. Власов (в церкви) принимает мужественное решение — наступать, а Гудериан (в кабинете Льва Толстого) — не менее мужественное: прекратить наступление.
Гудериан, как и центральный персонаж, любит родину, а не режим, солдат, а не карьеру, окружен доносчиками. Ждешь, что реальный вражеский полководец и вымышленный главный герой встретятся и подружатся, как Бэкингем с д'Артаньяном. Тем более, что портрет Гудериана в виде "благородного врага" только и возможен в расчете на читателей, которые относятся к Отечественной войне, как к условному историческому фону, и читают роман, как книжку "про индейцев" или "про рыцарей".
Про Власова тоже сказано с проницательностью в духе Дюма: "Человеку с таким лицом можно было довериться безоглядно, и разве что наблюдатель особенно хваткий, с долгим житейским опытом, разглядел бы в нем ускользающую от других обманчивость". Но дальше Владимов пишет: Власов "навсегда входил в историю спасителем русской столицы — той, куда четыре года спустя привезут его судить и казнить, и все же никогда, никакими стараниями, не отделят его имя от ее имени" — и мы понимаем, что автор не считается не только с реальной, но и условно-солдатской этикой: воевать на стороне врага — именно по предложенным самим Владимовым примитивным меркам — предательство, которое "отделяет имя" предателя и от спасенной им столицы, и от любых других прежних побед.
Оно, разумеется, не отменяет исторических фактов. Но "спасителем русской столицы" входить можно только в риторическую, состоящую из мифов, из "имен", историю, а не в историю, состоящую из фактов и их понимания. Историки выражаются менее пышно и не занимаются разъединением и соединением имен.
"Хороший лишний генерал"
Собственно сюжет романа составляет нежелание главного героя — советского генерала — брать город, обороняемый "русскими батальонами" — власовцами. "Их вина была, что им причинили непоправимое зло... И они этого зла не вытерпели" — так думает генерал. Речь не идет о том "зле", которое советским военнопленным "причиняли" немцы и не вытерпев которого они чаще всего и надевали немецкую форму. Нацистское зло здесь не фигурирует — ему никак не просунуться в причинно-следственную цепь, поскольку сталинский режим представлен конечной причиной всего происходящего.
Генерал понимает, что этот город все равно будут брать, но ему важно, чтобы это сделал не он сам — а или командующий соседней армией (которому "все равно"), или преемник. Логичным образом сентиментальный фатализм ("все плохое неизбежно, но пусть уж без меня") по отношению к настоящему сочетается со столь же простым активизмом по отношению к прошлому и будущему: коллективизация удалась потому, что "обрезов не хватило", и "выпьем, чтоб в следующий раз хватило"; немцы пришли в Россию "слишком поздно; если бы двадцать лет назад — как бы вас встретили!" и т. д.
Откуда взялись странные в воюющем генерале "покаянное всепонимание" и "этика неучастия"? Из литературы. Если Гудериан и Власов воспеты по приключенческим канонам — за решительный поступок, то главный герой за уклонение от поступка прославлен по канонам книжек об интеллигенте в потоке истории. Правда, главный герой Владимова — не врач и не поэт, поэтому спасает его от невыносимого выбора не надсхваточная профессия, а высшая инстанция — Сталин. Он вовремя отзывает генерала с фронта и вовремя возвращает обратно: "русскую кровь" проливают другие.
Разумеется, и военно-приключенческие шаблоны, и шаблон "хорошего лишнего человека" появляются на фоне соцреалистических: талантливый генерал, который бережет солдат, против бездарных или жестоких карьеристов; ближе к финалу — подробные описания еды и пляски.
"Нет", не требующее мужества
Предыдущие романы Владимова строились на сочетании простых литературных схем с простыми же идеями: "план не важнее человека" ("Три минуты молчания"), "сталинизм не умер" ("Верный Руслан"). Получалась такая идея из опровержения соответствующего советского лозунга и была такой же несложной, как он. В основе процедуры — вера в то, что советская власть правду знает, но говорит точно наоборот: поставь ее лозунг с головы на ноги — вот правда и получится. Но правду советский режим мог знать только про собственные преступления (лагерные или производственные), а вот про все за их рамки выходящее и к ним не сводимое — то есть и про войну — по такому методу не напишешь. Владимов же написал именно так: если замалчивают роль Власова в обороне Москвы — напишем, что он — спаситель русской столицы; отказываются различать СС и вермахт — напишем, что Гудериан — честный солдат; считают, что воевать на стороне врага — предательство, — напишем, что это — месть режиму.
Сказав всем советским клише "нет", не получишь не только верной, но и попросту связной картины. К каждому идейному "нет" Владимов подгоняет соответствующий литературный шаблон — в итоге мешанина, последовательная только в двух отношениях: каждый отдельный кусок написан бесхитростно и антисоветски.
Но если и есть за элементарными сюжетными ходами и напыщенными восклицаниями общая идея, то состоит она в следующем: "история — это преступления власти и попытки власти их скрыть, наше дело — в них не участвовать, а ложь о них — разоблачать". Для такого отношения к преступному режиму требуется (если речь о режиме правящем) мужество; для такого отношения к истории достаточно нежелания или неумения думать. Именно за эту "гражданскую позицию" роману и дали премию — заодно порекомендовав Власова и Гудериана в любимые герои детворы, которой роман, судя по всему, адресован.
Григорий Дашевский
-------------------------------------------------------
Станислав Рассадин, председатель жюри по Букеровским премиям в 1995 году ответил на вопросы Ъ
— Как вы относитесь к войне в Чечне?
— Кошмар и ужас, преступление против нравственности.
— Как вы относитесь к заявлению Лукашенко о том, что в деятельности Гитлера были положительные моменты?
— Как к преступной глупости, свидетельствующей лишь о чудовищной темноте говорившего. На такие вопросы я могу дать только стереотипные ответы. У меня обычная позиция среднего интеллигента или полуинтеллигента, если угодно.
— Как вы относитесь к тому, что жюри под вашим председательством наградило роман, представляющий генерала Власова и маршала Гудериана честными солдатами и достойными людьми?
— Мы даем премию не за публицистику, а за роман — за его литературные достоинства, а они, на мой взгляд, неоспоримы. Владимов написал о роли Власова в обороне Москвы, которая до сих пор замалчивается. Я, конечно, не такой дурак, чтобы не предвидеть, что наше решение вызовет шум. Если бы во мне были актерские амбиции, я бы шумихе и скандалу радовался. Но я писатель.
--------------------------------------------------------