ПЕРВЫЙ КАНАЛ 26 ИЮНЯ, 21.30
На традиционном летнем безрыбье событием недели может считаться фильм Ридли Скотта. Хотя бы потому, что фильмы о крестовых походах не снимались чуть ли не с 1950-х годов. Скотт воскресил эту разновидность исторического жанра, как "Гладиатором" возродил, казалось бы, похороненный жанр пеплума. Другое дело, что крестовые походы и толерантность — вещи несовместные, как несовместен с толерантностью и сам баталист Скотт, пьянеющий в своих лучших фильмах от запаха крови, пороха и пота. Однако корректность обязывает. Оказывается, что в Палестине конца XII века предводители воюющих армий — и султан Саладин, и съедаемый проказой король-крестоносец Бодуэн — только и мечтают что о мире. В какой-то момент окруженные сарацинами рыцари даже подумывают, не перейти ли им в ислам. Войны жаждут лишь тамплиеры, которых вообще непонятно как пригласили в такую миролюбивую компанию: представители других орденов именуют их не иначе как ублюдками и фанатиками. Кровопролитие им все-таки спровоцировать удается, но, кажется, лишь по той простой причине, что масштабных военно-исторических фильмов без сражений не бывает. Но даже на этом благостном фоне совершенно анекдотично выглядит главный герой, скромный французский кузнец Балиан (Орландо Блум). Едва он успел в прологе похоронить сына и жену-самоубийцу, как случайно оказавшийся в кустах благородный рыцарь Готфрид Ибелинский, натолкнувшись на паренька, радостно восклицает: "Ой, поворотись-ка, да ты же мой сын, я твою мамку как раз на этой лужайке когда-то снасильничал". Новообретенный папа быстро умирает от ран, и кузнецу достаются его титул, замки, сокровища и дружина. Вдобавок все миротворцы почему-то начинают смотреть на него как на единственную надежду на замирение Ближнего Востока, словно он — генсек ООН. Есть в этом что-то глубоко советское: вера в то, что только средневековый пролетарий может прекратить войны, которые ведут отсталые феодалы.
ПЕРВЫЙ КАНАЛ 25 ИЮНЯ, 1.00
"Сеть" (The Net, 1995)
Снимая один из первых компьютерных триллеров, Ирвин Уинклер по старинке использовал весь арсенал средств параноидального триллера, но изрядно переборщил. Мало того что компьютерщицу (Сандра Баллок), случайную обладательницу таинственной дискеты, попытался убить киллер-соблазнитель и она оказалась в Мексике без документов, если не считать таковыми визу на чужое имя, обладательница которого оказалась во всеамериканском розыске. Мало того что в ее отсутствие ее дом продали, автомобиль украли, фирма, на которую она работала, испарилась, а агент ФБР оказался тайным врагом. Нет, сценаристам понадобилось еще наградить ее маму, единственного человека, способного подтвердить личность героини, болезнью Альцгеймера. С этого момента "Сеть" невозможно смотреть иначе как невольную пародию.
КУЛЬТУРА 27 ИЮНЯ, 22.20
"Дом духов" (The House of the Spirits, 1993)
Экранизация датчанином-космополитом Билле Аугустом, дважды победителем Каннского фестиваля, романа Изабель Альенде, племянницы убитого президента Чили, напоминает компактную "мыльную оперу". Семейная хроника богатого и либерального рода Дель Валле из неназванной южноамериканской страны (хотя понятно, что это Чили) охватывает почти полвека — с 1920-х до 1970-х годов. Предвыборные интриги и кровавый путч, разразившийся в финале, кажутся необязательными довесками к переплетающимся мелодраматическим линиям. То девушка умирает, выпив отравленное вино, преподнесенное ее отцу-политику соперниками-консерваторами. То ее бывший жених Эстебан (Джереми Айронс), разбогатев, обнаруживает свою звериную сущность эксплуататора и семейного деспота, но лишь для того, чтобы на склоне лет раскаяться и примириться с блудной дочерью (Вайнона Райдер), связавшейся с профсоюзным активистом (Антонио Бандерас). Поскольку же латиноамериканская литература ассоциируется прежде всего с магическим реализмом, Альенде и Аугуст добавили в сюжет щепотку мистики. Одна из героинь (Мэрил Стрип) наделена даром предвидения и прочими паранормальными свойствами.
НТВ 27 ИЮНЯ, 0.30
"Диалог с садовником" (Dialogue avec mon jardinier, 2007)
Идеальный образец кино, которое иначе как популистским не назовешь. Жан Беккер когда-то ходил в "новых Лелюшах". Теперь он воспевает достоинства простых, безыскусных, но наделенных природной мудростью крестьян столь патетично, что недобрые критики даже сравнили его с пропагандистами пронацистского режима Виши, также делавшими ставку на "почву" и антиинтеллектуализм. 50-летний художник (Даниэль Отей), утомленный парижской бездуховностью, возвращается на малую родину, туда, где, кстати, производят божоле. Нанятый им садовник (Жан-Пьер Даруссен) оказывается одноклассником, давным-давно потерянным из виду. Как и следует из названия, они пускаются в диалоги, в ходе которых садовник потрясает парижанина тем, что знает неведомый горожанам смысл жизни.