"Почему я создал Lancome? Да потому, что американские парфюмерно-косметические компании, монополизировав собственный (американский) рынок, принялись монополизировать и мировой. А я считаю, что противостоять им — и даже опередить их — способны только французские парфюмеры. Lancome — это главное доказательство моей правоты..."
Из интервью основателя фирмы Lancome Армана Петижана (1936 год).
В Париже широко отмечается 60-летие одной из ведущих французских парфюмерно-косметических фирм — Lancome, чья продукция представлена сегодня в крупных магазинах более чем 143 стран мира. Ее марку олицетворяет силуэт золотой розы, ее самым известным "лицом" является актриса и модель Изабелла Росселлини, ее "крестный отец" — один из самых ярких оригиналов XX века Арман Петижан, а ее девизом по-прежнему остаются сказанные им когда-то оппонентам слова: что бы ни случилось, "Lancome — превыше всего". Что вполне подтверждается прочной репутацией Lancome, до сих пор остающейся самой надежной косметическо-парфюмерной фирмой во Франции и в мире.
В самой истории Lancome и во всем, что связано с именем ее создателя, присутствует некий элемент той особой изысканности, которую в мире принято называть истинно французской. Яркий пример этому — известная легенда о том, что аккуратной формы нос г-на Петижана обладал прямо-таки уникальным талантом — он буквально за версту мог почувствовать "аромат успеха". Этому чудесному свойству носа главы фирмы и приписывается необычайная популярность всех выпущенных Lancome духов — факт, который до сих пор никто не пытался оспаривать. Как, впрочем, не пытаются оспаривать и свойственную г-ну Петижану страсть (вполне естественную для истинного парижанина) к замысловатым хрустальным флаконам с пахучей искрящейся жидкостью, стоимость которых оценивалась в сотни, а подчас и тысячи французских франков.
Впрочем, говоря об истории, нынешние руководители Lancome склонны более уделять внимание предприимчивости своего "крестного отца". Так, исполнительный директор Lancome Вероник Ламуан-Хатиб считает, что обладать убежденностью, мастерством и необычайной трудоспособностью в 1935 году (год основания Lancome) значило больше, чем попросту быть непревзойденным "нюхачом" и приверженцем роскошных безделушек. 30-е годы — это период расцвета моды, время мощного влияния Голливуда и его звезд, поражающих воображение утонченной роскошью манер, туалетов и взглядов. Быть "на волне" — означало быть впереди, каждым жестом и каждым поступком доказывая свое преимущество перед другими. Привязанности и кумиры --косметические средства и парфюмерия не были исключением — менялись с молниеносной быстротой и только действительно стоящие вещи выдерживали проверку временем.
Арман Петижан был из тех, кто не побоялся завысить планку. Он заявил о себе как о человеке, с которым долгое время всем, кто работает в области моды, придется считаться. Своей эмблемой он выбрал розу и представил на Всемирной выставке в Брюсселе сразу пять запоминающихся ароматов в изысканных хрустальных флаконах — Conquete ("Завоевание"), Tropiques ("Тропики"), Tendre Nuits ("Нежные ночи"), Chiprus ("Кипр") и Bocages ("Роща") — поступок, записанный в мировой истории парфюмерии как "наиболее впечатляющий жест". Своим весьма экстравагантным действием он сумел заявить о себе как о выдающемся парфюмере первой половины XX века. Уже через год он упрочил свой успех — Арман Петижан начал осуществление собственных исследовательских проектов в области средств по уходу за кожей и создал знаменитый восстанавливающий крем Nutrix. Он мечтал о признании преимуществ французской косметики и парфюмерии и не жалел для осуществления своих честолюбивых замыслов времени и средств.
С легкой руки Армана Петижана Lancome стал не обыкновенной фирмой, а настоящим воплощением французского образа жизни — столь заманчивого для представителей большинства стран мира. В его честь устраивались ежегодные фестивали, торжественные обеды, всевозможные конкурсы, танцевальные вечеринки и балы. К каждому событию на фирме готовились с особой тщательностью, загодя решая, кому из именитых парижан разослать приглашения, кого из гостей где посадить и какие в перерывах между танцами предложить развлечения. В специально созданном журнале Lancomiana, содержащем новости из мира моды, изобразительного искусства и кинематографа, в мельчайших подробностях сообщалось и обо всех праздничных мероприятиях Lancome, что также делало их весьма привлекательными для представителей парижского света.
Судя по всему, сам г-н Петижан был весьма доволен своим журналом — это доказывают и его многочисленные, хотя и несколько банальные высказывания, которые постоянно печатались на страницах Lancomiana — например, он утверждал, что человек "быстрее станет старым, если будет обходить ступеньки, по которым ему следует подниматься". Оппоненты журнала не раз замечали и то, что он, обозревая рынок косметики и парфюмерии, как правило, с нескрываемым сарказмом высказывается о продукции фирм — соперников Lancome. Однако были в Lancomiana и критические замечания в адрес собственной продукции. Например, анализируя новую косметическую линию Ocean, журнал отмечал, что препараты, содержащие обогащенную выжимками из морских растений океанскую воду, недостаточно пользуются спросом из-за красивых, но абсолютно бессмысленных названий — "Афродита", "Тритон", "Нептун". Пантеон греческих богов, по мнению обозревателей beaty журнала, отнюдь не способствует демонстрации свойств составляющих линию косметических средств.
Именно Lancomiana помогает понять дух Lancome и разобраться в замыслах его создателя. Например, журнал великолепно просто объясняет успех знаменитых духов Magie — в Lancome их считают настоящим шедевром алхимии.
История этого популярного аромата 50-х связана с увлечением его создателей искусством Востока и в особенности традициями Японии. Более ста испытаний потребовалось парфюмерам и дизайнерам Lancome, чтобы найти нужные форму и аромат. Силуэт хрустального флакона Magie должен был напоминать силуэт японской женщины в кимоно: искусно задрапированный тяжелый шелк благодаря таланту дизайнера Жоржа Делома был преобразован в магический многогранник из чистого хрусталя, окружающего блистающую плотную жидкость. При изготовлении флакона требовалось особое мастерство стеклодувов — квадратный спиралевидный футляр не должен был дать ни малейшей трещины. Духи же, согласно замыслу, должны были сиять сквозь грани флакона многоцветьем звезд, напоминая сияние магического кристалла. Интенсивный цветочный аромат — жасмина, розы и гиацинта — гармонично сочетался с древесными нотами ливанского кедра, ароматами флорентийского ириса, тибетского муската и эфиопских пряностей.
С 1992 года Lancome является членом Комитета Кольбер — ассоциации, объединяющей крупнейшие марки престижной французской парфюмерии — и в этом заслуга многих разработанных на фирме ароматов. Но во время юбилейных торжеств в Париже Magie все таки вспоминают чаще, чем другие духи Lancome. Обычно говорят, что именно Magie дали жизнь небезызвестным духам Tresor (1952 год), "крестной матерью" которых сегодня является французская актриса Изабелла Росселлини. Подобно Magie, Tresor в хрустальном флаконе в форме бриллианта блистает и отсвечивает каждой из своих отполированных вручную граней. Кстати, символично, что когда-то сам Серж Лифарь представлял в Париже балет Magie Tresor с участием знаменитого Анри Соге. Говоря об этих двух ароматах, Вероник Ламуан-Хатиб подчеркивает, что для Lancome они остаются особенными — "я уверена, что каждая женщина хотя бы раз в жизни получила в подарок флакончик с Magie или Tresor".
Еще одним достижением Lancome, но уже второй половины XX века, называют работу ведущего визажиста фирмы — Тибо Вабре, который всегда держит себя в студии как большой художник. Многие звезды Франции безгранично верят ему, на протяжении многих лет он делал макияж для Изабеллы Росселлини — "лица" Lancome. Его студия находится на тихой улочке артистического квартала Монпарнас: огромное зеркало отражает маэстро и лица его клиентов. Г-ну Вабре известны все секреты французского макияжа, поэтому он всегда работает не спеша, рассчитывая каждое свое движение. Макияж в духе Lancome — это немного основы (Maquimat), согретой на его ладони, быстрыми и плотными слоями положенной на лицо. Слой на веки (легкий, не отягчающий): Вабре использует небольшую треугольную губку, легкими движениями проводя ею по лицу клиентки. Губка — это своеобразный и идеальный аппликатор, ее влажная поверхность помогает сохранять грим даже при очень ярком освещении.
Используя легкие тона основы, Вабре зрительно скрывает тени под глазами и устраняет мелкие дефекты. Затем легкими постукиваниями он щедро пудрит большой пуховкой лицо (Poudre Majeur Translucide) и снимает излишек кисточкой. Такой прием позволяет избавиться от ощущения сильной напудренности и делает грим более матовым. После наступает время для нанесения теней и румян. В духе моды мастер аккуратно искривляет ресницы тушью Definicils и делает щеки чуть более яркими (Blush Eclat) — движение кисти к губам или к щекам позволяет сбалансировать цвета — яркость губ не должна делать щеки слишком бледными. Хотя некоторым своим клиенткам Вабре нарочито оставляет так называемую аристократическую бледность. Не стараясь что-либо объяснять, маэстро лукаво ссылается на один из девизов фирмы, гласящий, что у каждой женщины есть свои, особые требования к красоте, и декоративная косметика марки Lancome не диктует, а лишь помогает даме выявить свойственное ей от природы обаяние.
НАТАЛИЯ Ъ-ОРЛОВА