Аксиома "нефть и газ — это кровь экономики" на постсоветском пространстве приобрела несколько иное звучание. Поставки энергоносителей все чаще используются для разрешения политических проблем между соседними республиками. Наглядный пример — настойчивые попытки увязать поставки на Украину российского газа с разделом Черноморского флота. В Средней Азии Узбекистан, претендующий на роль регионального лидера, судя по всему, также не прочь использовать газовые поставки как весомый аргумент в спорах с обделенными энергоресурсами соседями. Такой вывод напрашивается, если рассмотреть некоторые политические аспекты конфликта вокруг поставок узбекского газа в Таджикистан.
Местные наблюдатели склонны полагать, что завуалированное выяснение отношений между режимами Эмомали Рахмонова и Ислама Каримова в последнее время вступило в завершающую стадию. Это стало очевидным спустя почти месяц, после того как Узбекистан 28 июля приостановил экспорт природного газа в южные районы соседней республики. За всю историю узбекско-таджикских отношений этот случай стал первым не только по своей продолжительности, но и по жесткости занятой Ташкентом позиции. По данным концерна "Таджикгаз", в результате этой акции встали практически все крупные промышленные предприятия в регионе, включая Яванский химический и Вахшский азотно-туковый заводы. Единственное исключение — один из крупнейших на всем постсоветском пространстве Таджикский алюминиевый завод, который почти не пострадал, поскольку еще 1 июля заключил неправительственное соглашение с концерном "Узтрансгаз", согласно которому завод платит за узбекский газ своей продукцией.
В настоящее время долг Таджикистана северному соседу за поставки газа составляет около $180 млн. И в Душанбе с тревогой ожидают 15 сентября — дня окончательного расчета за набежавшие за прошлые годы проценты. На этом экономическая часть инцидента в принципе заканчивается и начинается политическая.
В ближайшее время Таджикистан будет не в состоянии платить из-за тяжелой экономической ситуации и фактически продолжающейся гражданской войны. Однако узбекское руководство уже не устраивает роль доброго дяди, которую оно пыталось играть в самом начале внутритаджикского конфликта. Развитие отношений между двумя странами и некоторые последние шаги Ислама Каримова наводят на мысль, что Ташкент уже не устраивает когда-то податливый режим Рахмонова. Разочарование по этому поводу наступило довольно давно и продолжает быстро усиливаться. 4 апреля Каримов официально встретился с одним из лидеров таджикской оппозиции Акбаром Тураджонзодой, к которому еще два года назад узбекская пресса применяла эпитеты, больше напоминавшие ненормативную лексику, чем литературный язык.
В последнее время внутритаджикские проблемы крайне беспокоят узбекское руководство — в первую очередь из-за возможного переноса напряженности на территорию Узбекистана. Основания для опасений есть. Во-первых, такому развитию событий может способствовать исламский фактор — у мусульманского фундаментализма найдутся сторонники в некоторых районах республики. Во-вторых, в Узбекистане достаточно областей, населенных этническими таджиками, что облегчает экспорт гражданской войны. Не удивительно, что Ташкент активно пытается влиять на внутреннюю ситуацию в Таджикистане. Кроме того, граница с Таджикистаном сегодня стала второй по значимости после афганской, на которую обращают внимание узбекские военные. По некоторым данным, на ней происходит перегруппировка войск; в приграничные районы подводятся наиболее боеспособные части. В генштабе уже разработан оперативный план ведения боевых действий на сопредельной территории. Конечно, если даже Узбекистан и не готовится к открытому военному вмешательству, то поиграть мускулами для острастки вполне может.
В этих условиях вопрос поставок газа приобретает ярко выраженное политическое звучание. В Таджикистан узбекский газ поступает по цене $82-84 за тыс. кубометров. В то время как в мирную Киргизию газ идет по $55. Попытки Душанбе использовать альтернативные источники поставок энергоносителей (в России, Туркмении и Иране) наталкиваются пока на трудности — прежде всего потому, что контроль над магистральными трубопроводами находится в руках того же Узбекистана.
АНДРЕЙ Ъ-САИДОВ