За пять лет, прошедших после смерти Сергея Довлатова (1941-1990), в России были напечатаны все его книги — возможно, и те, против издания которых он категорически возражал. Довлатов очень боялся, что какая-то из оставшихся на родине рукописей увидит свет без авторской корректуры: казавшийся многим мастером устной речи, на самом деле он был настоящим писателем-формалистом. Это противоречие и составляет, вероятно, главный интерес для читателей его книг. Наблюдать, как большая литература рождается из поп-культуры, из анекдотов в духе Михаила Жванецкого — так же интересно, как следить за перипетиями жизни поколения, коллективный портрет которого оставил писатель.
За пять лет, прошедших после смерти Сергея Довлатова (1941-1990), в России были напечатаны все его книги — возможно, и те, против издания которых он категорически возражал. Довлатов очень боялся, что какая-то из оставшихся на родине рукописей увидит свет без авторской корректуры: казавшийся многим мастером устной речи, на самом деле он был настоящим писателем-формалистом. Это противоречие и составляет, вероятно, главный интерес для читателей его книг. Наблюдать, как большая литература рождается из поп-культуры, из анекдотов в духе Михаила Жванецкого — так же интересно, как следить за перипетиями жизни поколения, коллективный портрет которого оставил писатель.