Фернанду Энрике Кардозу, избранный президентом Бразилии осенью прошлого года, следует своим предвыборным обещаниям и курсу, который он начал проводить еще в бытность министром финансов. Именно он в свое время выдвинул план экономической стабилизации, сумев — еще до того, как стал президентом — добиться снижения инфляции с 50% в июне 1994 года до менее 3% сегодня. Ныне президент настаивает не только на продолжении реформ, но и на их углублении. Ключевым фактором, уже вдохнувшим жизнь в склеротичную бразильскую экономику, где неэффективность государственных предприятий может соперничать лишь с их коррумпированностью, остается программа массовой приватизации.
При подготовке этого материала были использованы статистические данные, собранные аппаратом президента Фернанду Энрике Кардозу и любезно предоставленные Ъ посольством Бразилии в Москве.
И в амазонской сельве качали стальные мускулы
Для иллюстрации того, сколь неэффективна была бразильская госэкономика, достаточно привести лишь один пример. Как, наверное, и всякое большое государство, не лишенное определенных амбиций, Бразилия, во главе которой в послевоенные годы находились чаще всего люди военные, немало внимания уделяла пестованию металлургической, (конкретно сталелитейной) отрасли. Как это все знакомо! За 40 лет из госбюджета на "подъем отрасли" было выделено не менее $26,1 млрд. Прибыль за тот же срок составила лишь $600 млн.
История с бразильской приватизацией вообще-то тянется уже очень давно. Первые — весьма робкие — попытки хоть что-то приватизировать были предприняты в 80-х годах. Тогда в частные руки передавали в основном те компании, которые по разным причинам были приватизированы ранее, а затем оказались в неумелых государственных руках на пороге полного развала. И чтобы спасти от краха их отдали "частнику". В дополнение к банкротам приватизировали пару десятков мелких фирм. Никакой масштабной приватизации в 80-х годах не планировалось. Впрочем, и особой прибыли от этого мероприятия тоже не ждали. Ее и не было: за почти десятилетие вялотекущей распродажи казна выручила лишь около $700 млн.
Амбициями поступились в первую очередь
В 1990 году молодой и энергичный президент Фернандо Коллор решил, что настала пора более энергичных усилий на поприще приватизации. Она была объявлена составной частью структурных преобразований бразильской экономики, которая к тому времени находилась далеко не в лучшей форме. В специально разработанную Национальную программу приватизации тогда были включены 34 государственные компании и принадлежащие государству пакеты (не контрольные) акций еще в 32 компаниях. Тогда же правительство впервые всерьез покусилось на былую "гордость страны" — сталелитейную промышленность. И первой крупной распродажей стала приватизация компании "Узиминас" за почти $2 млрд. С тех пор было приватизировано 8 сталелитейных кампаний, которые в мгновение ока превращались из глубоко убыточных в стремительно преуспевающие. Бюджет уже получил на сегодня от продажи сталелитейного сектора в частные руки почти $11 млрд (включая $2,6 млрд долгов, которые новые хозяева согласились переложить на свои "частные" плечи), заметно вырос экспорт, было создано много новых рабочих мест.
Вообще при Коллоре основной акцент делался на приватизацию тех отраслей и предприятий, которые в предшествующие десятилетия рассматривались не просто как "гордость страны", но и вообще как основа ее экономической системы — сталелитейных, нефтехимических, производителей химудобрений и так далее.
Преемник Коллора, Итамар Франку, этот курс продолжил и развил. При нем был принят ряд мер, направленных на то, чтобы поступления в бюджет от приватизации были максимальными. Не удивительно, что государство озаботилось "живыми деньгами" — ведь прежняя схема, предусматривавшая обмен акций на различные долговые обязательства государства, оставляла слишком много возможностей для коррупции, которой столь славна бразильская бюрократия. Между прочим, и сам Коллор, "погорев" как раз на коррупции, безвременно ушел в отставку. Поэтому другая отличительная черта "приватизации по Франку" тоже вполне объяснима — ужесточение финансового контроля при более широком распределении акционерного капитала. Было разрешено и 100-процентное приобретение акций приватизируемых предприятий иностранными гражданами. Результаты не замедлили сказаться: в 1994 году доходы от приватизации составили $2 млрд, из которых три четверти — наличными (для сравнения, за три предыдущих года при общем объеме поступлений в $3,5 млрд, "живыми деньгами" было получено лишь $16 млн, остальное — списанные на "частников" госдолги).
Таким образом, всего за годы масштабной приватизации в 90-х годах, от продажи госкомпаний и неконтрольных пакетов акций в частных фирмах в нефтехимической, сталелитейной, химической отраслях было получено около $8,6 млрд. Более $3,2 млрд долговых обязательств государства было переложено на частный сектор. При этом статистически достаточно трудно учесть и другие — непрямые — дивиденды от приватизации: увеличение капиталовложений со стороны новых собственников, рост поступлений налогов, увеличение числа рабочих мест, рост экспорта.
Частник идет в "экономический заповедник"
В нынешнем году новое правительство Кардозу уже завершило передачу в частные руки всех предприятий нефтехимического комплекса. Начата приватизация финансовых учреждений одного из крупнейших банков страны "Меридионал". При этом, согласно решению Национального совета по приватизации, иностранному капиталу разрешено участвовать в приватизации бразильских банков. Весьма примечательны и следующие акции бразильского правительства: уже завершенная распродажа компании электроснабжения штата Эспириту-Санту (был организован международный тендер) и готовящаяся распродажа на аукционе аналогичной компании штата Рио-де-Жанейро. Кроме того, государство планирует уже в этом году начать приватизацию системы железнодорожных перевозок. В настоящее время они осуществляются "бразильским МПС" — государственной железнодорожной компанией RFFSA. Суть реформы будет состоять в том, что RFFSA получит право предоставлять перевозку грузов в концессию частным операторам.
Примечательность последних упомянутых актов состоит прежде всего в том, что они отражают курс государства на привлечение частных инвесторов в доселе заповедные для них зоны — коммунальные услуги и инфраструктурные проекты. Осознание того, что такой "заповедник" не может существовать вечно, наступило еще где-то в 80-х годах. Тогда развитие этой свежей мысли стимулировалось финансовым крахом, который потерпела экономика страны. Но лишь теперь озарение 80-х воплощается в конкретные законодательные акты. Недавно был принят закон о концессиях, на основании которого и будет происходить постепенное замещение государственных инвестиций в инфраструктуру частными. При этом если традиционная схема приватизации предполагает продажу части государственных активов, то посредством концессий частный сектор будет обеспечивать предоставление коммунальных услуг от лица государства, используя эти активы как в своих интересах, так и в интересах потребителей. Сфера действия закона охватывает практически все инфраструктурные сектора экономики и сферу коммунальных услуг — энергетику и энергоснабжение, дорожное строительство, портовые терминалы и службы, аэропорты, даже санитарные службы и систему водоснабжения. Разумеется, как и во многих других странах, система коммунального хозяйства остается тем объектом, где регулятивные функции государства осуществляются в более широких масштабах, чем в других отраслях экономики. Для Бразилии, как, впрочем, вообще для стран Латинской Америки, этот вопрос имеет еще и свою специфическую актуальность: всякая социальная нестабильность, вызванная жесткостью социальной политики (к чему, разумеется, коммунальное хозяйство имеет непосредственное отношение), тут же может вылиться в очередной военный переворот, которыми богата историческая традиция всех латиноамериканских стран.
Меньше налогов — хороших и разных!
На днях президент Кардозу выступил с новой инициативой. На сей раз он взялся за налоги. То, что это происходит именно теперь, он аргументирует тем, что пора, мол, "готовить страну к временам экономической стабильности и низкой инфляции". Конкретные предложения на сей счет будут отправлены в конгресс в ближайшие дни, но уже известно, что в предлагаемых новшествах президент не выдумывает в принципе ничего революционного — все это обычно рекомендуют специалисты по переходным экономикам и приглашаемые лидерами этих экономик эксперты МВФ — борьба с укрывательством от налогов, увеличение общего объема налоговых поступлений при сокращении размеров самих налогов (схема стара, как "чикагская школа": меньшие налоги поощряют деловую активность и, как следствие, общие объемы налоговых отчислений). И, разумеется, курс на сбалансирование бюджета. Для поощрения национального экспорта планируется вовсе отменить экспортные пошлины на сырье и полуфабрикаты, а также импортные тарифы на продукцию производственного назначения. В последнем случае речь идет о целенаправленной политике поощрения технической модернизации промышленности страны. Предприниматели уже предвкушают обещанное президентом снижение верхней планки налогов на производственную прибыль с 48 до 30%. Все это, по мнению Кардозу, должно сопровождаться резким повышением эффективности налоговой системы в целом.
Он вспоминает 70-е годы, когда налоговые поступления в бюджет составляли 1,66% от бразильского ВВП. В 80-х этот показатель упал сначала до 1,38%, чтобы уже в 90-х опуститься еще ниже — до 1,27%. "Сегодня из 4 млн зарегистрированных в стране компаний какие-либо налоги платят всего лишь 750 тыс.",— возмущается президент. Он, правда, не упоминает, что прежние достижения по части эффективного сбора налогов могут записать в свой актив военные, довольно долго пребывавшие у руля власти. Сегодня Кардозу хочет добиться эффективности как экономическими методами, так и административными — объявив войну бюрократии. Впрочем, из опыта других стран известно, что победить бюрократию гораздо труднее, чем инфляцию. А многие даже полагают (не без оснований), что бюрократия непобедима в принципе.
Если фабрики — не рабочим, то землю — крестьянам
Помимо очевидных успехов (прежде всего монетаристских и приватизационных) нынешнее правительство имеет еще и целый ряд проблем, которые можно смело записывать в разряд трудно разрешимых, если вообще разрешимых в обозримом будущем. Не только борьба с бразильской бюрократией сегодня далека от успешного завершения. Практически не идет земельная реформа. Впрочем, это не вина нынешнего президента — она вообще "не идет" уже лет сорок. Хотя Кардозу не осенних выборах одержал победу в том числе и под лозунгом наладить "более справедливые аграрные отношения".
Основные аграрные проблемы Бразилии, как, пожалуй, и почти всех латиноамериканских стран, заключаются в крайне неравномерном распределении земли. Более 80% пригодной для сельского хозяйства земли сосредоточено у 10% собственников — крупных латифундистов. Большинство же семей имеет участки площадью не более 25 акров, и этого едва хватает, чтобы прокормиться. На рынок выходить уже просто не с чем. Экономический крах 80-х годов многих мелких фермеров просто доконал: одни до сих пор не могут выкарабкаться из долгов, в которые залезли еще тогда, другие в массовом порядке и за бесценок продавали свои наделы. В то же время из города устремились толпы безработных, увеличив еще более число безземельных фермеров. Огромные же площади в крупных латифундиях просто не обрабатываются. Сравнительно давно в Бразилии, дабы как-то сгладить конфликт между теми, "кто имеет", и теми, "кто не имеет", было разрешено занимать пустующие земли. Что касается земель, находящихся в собственности, но не обрабатываемых, то они по закону могут быть подвергнуты принудительному отчуждению и распределены между безземельными крестьянами. Закон-то есть, но на практике земельные споры между эмоциональными фермерами и не менее эмоциональными латифундистами очень часто проходят со стрельбой и кровопролитием. Проведение земельной реформы во многом также зависит от местных властей, которые находятся под контролем крупных собственников, а часто и те, и другие выступают в одном лице.
Кардозу начал с обещания расселить на необрабатываемых и пустующих землях не менее 40 тыс. семей уже в этом году, а всего — не менее 280 тыс. за весь 4-летний президентский срок. Старт выполнению предвыборных обещаний был дан довольно неплохой: уже в первом квартале текущего года расселено не менее 20 тыс. семей. Однако критики президента все же считают, что целостной аграрной (в отличии от промышленной) политики у него нет, и он не более заинтересован в проведении этой реформы, чем его предшественники. К тому же немало "тормозов" работает и на самом верху: в частности, министр сельского хозяйства, которому по должности поручено руководить реформой на бразильском селе — Жозе Андраде Виера, сам является крупным латифундистом и вовсе не горит энтузиазмом выполнять предвыборные обещания Кардозу.
Так что, как признался журналистам один высокопоставленный бразильский чиновник, "если некоторые проблемы бразильской экономики кажутся очень сложными, то стоящие перед ней проблемы социальные порой представляются вообще неразрешимыми".
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ