Первую приватизационную семилетку в Венгрии можно считать завершенной. Об успехах перераспределения национального достояния власти, впрочем, говорят сдержанно. Вообще, такое впечатление, что в Будапеште приватизационной стратегией не слишком довольны, ибо теперь там опять обещают, что на этой неблагодарной ниве все пойдет по-новому — проще. Глава местного приватизационного ведомства Аттила Лашчик вчера так и сказал: "Теперь все будут решать только деньги. Мы ни от кого гарантий требовать не будем, и от нас пусть таковых не ждут". Иными словами, все пойдет с молотка. А сколько было метаний!
Если не игнорировать исторической истины, то стоит заметить, что венгерской приватизации уже больше семи лет. И хотя реформа 1968 года, осуществленная просвещенным и гибким вождем венгерских коммунистов Яношем Кадаром, в чистом виде такой крамолы, как раздел социалистической собственности, не предполагала, ростки этого процесса взошли все-таки на ее благодатной почве. Кадар как никто другой из восточноевропейских лидеров умел искусно балансировать на грани допустимого. Советские танки утюжили Прагу, московские идеологи громили первых робких восточноевропейских еретиков-рыночников, а Будапешт объявлял курс на расширение частного предпринимательства. Нет, революции тогда не произошло. Но к середине 70-х в Венгрии уже без содрогания произносили словосочетание "частный сектор в промышленности и сфере обслуживания" — в нем трудилось целых 5% экономически активного населения, а частные предприятия могли нанимать до 100 рабочих. Это был абсолютный рекорд социалистического содружества! Да и собственники-кооператоры проникли практически во все сферы экономики. В начале 80-х прошла новая законодательная волна поощрения частного бизнеса. А слово "приватизация" вошло в лексикон еще коммунистической Венгрии в 1988 году — за год до "декоммунизации".
То есть когда все стало "совсем можно", венграм не пришлось изобретать велосипед. 1 января 1991 года был принят пакет законов, значительно облегчивший инвестиционную деятельность. К концу 1992 года доля госсобственности в стране снизилась почти до 50%. Причем акционировались и гиганты: гордость национальной экономики "Икарус" стал АО с участием иностранного капитала (в том числе и советского). Не побоялись венгры и "тлетворного" идеологического влияния Запада: попавшая в финансовый цейтнот пресса, не смущаясь, вышла на инвестиционный рынок. Покупатели ждать себя не заставили. Мэрдоки и иже с ними сочли за честь приобрести по паре-тройке центральных изданий. Не будет преувеличением сказать, что иностранный капитал просто ринулся в страну. Пеняя инвестиционным партнерам на неактивность, российские политики полюбили весьма впечатляющее сравнение — объем иностранных капиталовложений в России почти такой же, как в Венгрии, все население которой, кстати сказать, едва превышает численность москвичей.
Гром грянул среди ясного неба. В сентябре 1994 года новый кабинет, сформированный коалицией либералов и социалистов (экс-коммунистов), объявил о создании некого комитета по проверке приватизационных операций, одобренных прежними властями. В поле зрения ревизоров, которых возглавил глава МВД, должны были попасть и сделки, заключенные с участием инофирм. Порядок действий определили такой: комитетчики проверяют правомочность тех или иных операций, и если выявляется криминал, дело передается в полицию (МВД). Лица, причастные к нововведению, поговаривали, что комитет видит свою задачу в "поиске новых путей и методов приватизации". Впрочем, от ответа на вопрос, следует ли ожидать пересмотра каких-либо решений вплоть до признания их недействительными, чиновники уклонялись. Задумка, учитывая все ее позитивные стороны (криминалу в столь прибыльном деле, как приватизация, всегда место найдется), все же имела душок "экспроприации экспроприаторов". И реакция неокрепшего класса собственников, как и рискнувших на венгерском рынке иностранцев, ждать себя не заставила: процесс, как говорится, забуксовал. А что же комитет? По свидетельствам очевидцев, дело свелось к громкому разоблачению аферы вокруг акционирования одного будапештского отеля. Название его, как и имена замешанных компаний, приводить вряд ли уместно, ибо дело заглохло столь же абсолютно, сколь энергично началось. Говорят, что судьбой венгерской приватизации оперативно озаботился МВФ, с которым шутки плохи. Так или иначе, но передел госимущества, задуманный социалистами, не удался. Зато инвесторов пугнули порядком. Новые меры, видимо, и призваны их успокоить.
Итак, процедура приватизации упрощается до предела. Вместо изнурительной подготовки длинного перечня документов теперь подготовки требует только кошелек. 275 фирм пойдут с аукциона — самого крупного за всю историю венгерской приватизации. В сентябре и декабре министерство приватизации опубликует их списки, и на кусочек Венгрии может рассчитывать каждый имущий, включая иностранцев. Впрочем, авторы идеи рассчитывают, что "своих" среди покупателей будет все-таки больше.
Новое дело — трудное. Равняться не на кого, ведь ни в одной из посткоммунистических стран приватизационный процесс не идет гладко, ни в одной из них концепция приватизации не менялась по ходу дела, ни одна страна не обошлась без самых непредсказуемых шараханий. Предмет особого разочарования — ваучер. Парламент Словакии недавно чековую приватизацию и вовсе похоронил, пообещав гражданам в качестве отступного облигацию в 10 тыс. крон ($340), а еще не поделенную собственность оставил в руках фонда нацимущества.
Будет ли успешной новая приватизационная инициатива в самой благополучной на востоке Европы Венгрии? Возможно. Если только она не обернется новым переделом собственности, как это, увы, уже не раз бывало у венгерских соседей.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА