На днях журнал U. S. News and World Report опубликовал выдержки из нового доклада французской разведки, касающегося проблем нелегальных поставок оружия боснийским мусульманам. Сей документ фактически подтверждает версию, согласно которой решение сената США о снятии эмбарго лишь законодательно оформило уже существующую практику поставок американского оружия в мусульманский анклав Тузла. Говорится в докладе и о том, что несколько американских офицеров уже работают в качестве советников с мусульманскими формированиями в Сараево. Не исключено, что в поставках оружия напрямую задействованы мусульманские союзники США — Турция, Египет или Саудовская Аравия. В свою очередь Борис Ельцин направил в адрес контактной группы по экс-Югославии новые предложения по мирному урегулированию. Пока же ситуация в Боснии час от часа лишь накаляется: в ответ на полномасштабное наступление хорватов в направлении Бихача Пале объявило всеобщую мобилизацию. Ситуацию комментирует эксперт по проблемам межнациональных отношений СЕРГЕЙ Ъ-РОМАНЕНКО.
Миротворчество как навязывание мира
В среду сенат США принял резолюцию об отмене эмбарго на поставки оружия законному правительству Боснии и Герцеговины. В Москве раздаются голоса, что в ответ надо не только в одностороннем порядке выйти из режима экономических санкций, но и снять эмбарго на поставки оружия СРЮ. Но не будет ли это означать объявление войны государству Боснии и Герцеговине, признанному Россией в апреле 1992 года и установившему с ней дипломатические отношения в феврале 1995 года? Цепь односторонних шагов взорвет общий мир. Санкции и эмбарго могут быть сняты только в согласованном порядке, как они и вводились. Любая односторонняя акция, будь то США, России или мусульманских стран, стала бы катастрофой.
Не секрет, что санкции против СРЮ нарушаются так же, как и эмбарго на поставки оружия Боснии. Их надо менять хотя бы потому, что они способствуют общей криминализации международных экономических отношений, не достигая никакого политического результата. Кроме того, под вопросом оказалась не только способность международных организаций и отдельных государств влиять на развитие боснийского кризиса в направлении мирного урегулирования, но и сама система международных отношений, сами принципы послевоенного устройства мира.
"Югославский вопрос" стал важнейшим козырем во внутриполитической борьбе в самих ведущих государствах мира. В сложившейся ситуации правительства уже не могут не разыграть "югославскую" карту. Ибо это — наиболее простой способ продемонстрировать согражданам свои мощь и влияние во внешнем мире. Но государства, возложившие на себя ответственность за урегулирование конфликта, оказались пленниками собственных амбиций и просчетов. А деятельность по поддержанию мира превращается в сомнительную во всех отношениях акцию по его "навязыванию". Это уже было на Балканах и после первой мировой войны (за что несут ответственность Великобритания, Франция и США), и после второй (за что ответственен СССР). Сейчас международные отношения ходят по опасному замкнутому кругу: противоречия между мировыми державами, не отказавшимися от соперничества, стимулируют конфликт. Конфликт же, в свою очередь, обостряет противоречия между мировыми державами, ибо воюющие стороны не могут не использовать соперничество "миротворцев".
Опасность в том, что механизм поиска мирного регулирования на Балканах стал существенным элементом международных отношений. Прекращение миссии ООН приведет к тому, что государства, как входящие, так и не входящие в "контактную группу", будут действовать самостоятельно, поддерживая в конфликте одну из сторон. Последствия этого предугадать нетрудно: война не только не прекратится, но и полыхнет с новой силой. Но, что еще хуже, противоречия между крупнейшими государствами, выраженные в открытую на Балканах, станут сильнейшим дестабилизирующим для всего мира и дезинтегрирующим для Европы фактором. Это, помимо прочего, может привести к отказу от согласования интересов и совместной дипломатии, нанести удар по идее партнерства. Конфликт на Балканах усилит противоречия между ведущими державами и ослабит регулирующие и сдерживающие международные механизмы (пока их роль, несмотря на все недостатки и слабости, выполняет "контактная группа").
Сложность ситуации заключается еще и в том, что ущерб нанесен не только репутации ООН, но и НАТО. Причем в ситуации, когда обсуждается вопрос о расширении альянса. Конечно, до сих пор удары НАТО были не более чем символическими. Их целями были пустой аэродром или одиночный танк. Можно ли этим испугать сербов, прошедших две мировые войны и выдержавших конфликт с СССР с 1948-го по 1956 год? Прав директор института Европы Сергей Караганов, который в интервью "Радио Свобода" так оценил возможный односторонний выход России из режима санкций: "Может быть, с политической точки зрения, эта была бы рациональная пощечина на пощечину, но я не думаю, что, если Россия на односторонние и заведомо неправильные действия США ответит своими односторонними, даже более правильными мерами, это укрепит шансы на мир в Югославии".
Можно сказать заранее, что при всей эффективности внешнего вмешательства оно неизбежно приведет к прямой вовлеченности в войну армий тех стран, что уже готовы занять позиции по ту или иную сторону баррикад. Но допустим даже, что Сребреница и Жепа отвоеваны. Допустим даже, что в разоренные города вернулись жители. Исчезнут ли притязания Караджича? Сколько лет надо будет находиться в этих анклавах войскам иностранных государств? Что там произойдет после их ухода, когда бы он ни состоялся? С этой точки зрения позицию России трудно оспорить: военного решения извне боснийская проблема не имеет. Иное дело, что этот подход не подкреплен сильными конкретными шагами. Россия оказалась в трудном положении. Сказываются стратегические просчеты последних лет, когда была упущена историческая возможность для России стать сильным и желанным для всех сторон посредником и партнером. Ведь весной 1992 года Россия официально признала и Хорватию, и Боснию и Герцеговину, сохранив отношения с Сербией, что давало шанс остановить войну почти в самом ее начале.
Сейчас же наши позиции на Балканах значительно ослабли. С правительствами Загреба и Сараево нет должного уровня взаимопонимания и доверия. А в Белграде и Пале, несмотря на многочисленные речи о "славянско-православном братстве" и "тождественности интересов России и Сербии" не очень-то прислушиваются к "просьбам" России. Об этом говорят частые и безрезультатные визиты российских представителей разных рангов в СРЮ и Республику Сербскую.
Россия между сербами и Западом
Регулярные контакты Москвы и Белграда вроде бы позволяют России играть роль посредника между Западом и сербами, а также показать внутренней оппозиции свое международное влияние. Хотя надо признать, что "особые отношения", "исторические связи" и "сильное влияние" Москвы на сербское руководство могли бы дать и больший эффект. К сожалению, уже можно говорить не столько о влиянии Москвы на Белград, сколько о том, что Белград и Пале манипулируют политиками Москвы в своих собственных интересах. На отношении к России сказывается и историческая традиция соперничества России и Сербии на Балканах (их "изначальное союзничество" — историко-политический миф), и объективное ослабление позиций России, мощь и влияние которой невозможно сравнить ни с Российской империей, ни с СССР. А наши внутренние трудности и слабости у всех на виду. У России нет ни экономических, ни финансовых возможностей не только восстанавливать экономику СРЮ, но даже выплатить долг в $1,6 млрд, оставшийся в наследство от времен СССР и СФРЮ. Поэтому искусственно навязываемое экономическое сотрудничество по этническому признаку пользы России не принесет.
Югославская, в том числе и сербская, экономическая, финансовая и технологическая системы по традиции ориентированы на страны Западной и Центральной Европы, прежде всего — на Германию. Достаточно напомнить, что при проведении так называемой финансовой реформы власти СРЮ "привязали" динар к германской марке. Устанавливая тесные экономические отношения с Сербией, власти которой поддержали путч в 1991-м и оппозицию в 1993 году и не проводят практически никаких рыночных реформ, Россия не только дискредитирует себя политически, но и попадает в еще большую зависимость от СРЮ. Рискуя прямой вовлеченностью в войну, Москва не использует всю свою политическую силу и дипломатическую мощь, чтобы остановить захват территорий, братоубийство и этнические чистки. Установление мира между балканскими народами стало бы проявлением со стороны России истинной любви и дружбы по отношению к ним.
Так неужели прав белградский еженедельник "Српска реч", писавший недавно: "Цель всех главных политических группировок и других центров власти в России состоит в том, чтобы война в Боснии, как главный генератор балканского и европейского кризиса, продолжалась как можно дольше?" А разве сербы, являющиеся лояльными гражданами государств Боснии и Герцеговины и Хорватии, не вправе рассчитывать на помощь России в сохранении собственных жизней только потому, что живут не в Сербии или самопровозглашенной Республике Сербской? Почему очень слабо в российских заявлениях звучит осуждение политики территориальных захватов и этнических чисток? Пока получается, что справедливое требование об исключительно политико-дипломатическом урегулировании оборачивается поддержкой Сербии, вернее, сербских экстремистов.
В западных столицах в отношении войны на Балканах царят та же растерянность и непоследовательность, как и в Москве. Что в Москве, в свою очередь, принимают за антисербскую, и, в подтексте, антироссийскую политику. Единого подхода в отношении предназначения и мандата сил быстрого реагирования нет и среди государств — вдохновителей этой акции.
Все настойчивее люди задаются вопросом: почему оказалась столь безуспешной вся миротворческая и посредническая деятельность международного сообщества, которая раз за разом терпит крах? Да и может ли внешнее вмешательство в застарелые межэтнические конфликты, превратившиеся в межгосударственные, стать основой урегулирования? Этот вопрос становится все более актуальным по мере того, как деятельность многочисленных и соперничающих между собой посредников заходит в тупик.
Сводки с фронтов
А вот факты. Вчера к вечеру подразделения хорватского Веча обороны — вооруженных сил так называемой республики Герцег-Босния — взяли сербский город Босанско-Грахово на юго-западе Боснии. По информации начальника управления информации хорватской армии Йосо Райчича, ранее Вече обороны установило полный контроль и над городом Гламоч, лежащим к юго-востоку от Босанско-Грахово. По прогнозам местных аналитиков, падение этих двух сербских городов открывает хорватским войскам дорогу на Бихач, где они соединятся с 5-м корпусом правительственных мусульманских войск. По некоторым данным, части 2-го корпуса армии боснийских сербов, контролировавшего этот район, отступают, оголяя свои фланги.
Райчич, правда, отказался подтвердить участие в боевых действиях подразделений хорватских правительственных войск, но это, как свидетельствуют наблюдатели, достоверный факт. На это, в частности, указывают и источники в штабе сил ООН. По их мнению, в наступлении участвуют по меньшей мере 3-4 тысячи солдат хорватской регулярной армии.
Войдя в город Босанско-Грахово, хорваты тем самым установили контроль над коммуникациями между Сербской Краиной, боснийской Сербской Республикой и Югославией. А на противоположной — северной — оконечности анклава Бихач идут ожесточенные бои. Как сообщил официальный представитель ООН в Сараево Александр Иванько, линия фронта, разделяющая войска автономистов Фикрета Абдича, поддерживающих их краинских сербов и 5-й корпус правительственных мусульманских войск, стабилизировалась в районе населенных пунктов Печиград и Чораличи, то есть примерно в 20 км к северу от Бихача. Наступающие хорватские войска от административного центра анклава вчера отделяло 60-70 км.
До мира куда дальше.