В Женеве появилась галерея русского искусства. Она обосновалась в одной из самых дорогих точек города. Ее владельцы — русские из России. Открытие сопровождалось церемонией самого высокого уровня (благословить галерею приехал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, вступительное слово произнес мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак), коллекция была достаточно скромной. Сочетание обстоятельств беспрецедентно.
За последние годы Женева привыкла закрывать, а не открывать галереи. Художественный рынок не оправился после рецессии, коллекционеры осторожны, дорогие вещи не продаются, дешевые не компенсируют арендной платы. Появление новой галереи в очень дорогом районе — на границе Старого города между Confederation и Grand-Rue — выглядело некоторым вызовом конъюнктуре, тем более неожиданным, что открывший ее фонд "Русская культурная инициатива" основан всего три месяца назад.
Представление о бездуховности нового российского предпринимательства популярно не только на коммунистических митингах, но и в западных mass media. Владелец галереи (и президент фонда) Виталий Кириллов сделал попытку его опровергнуть и в качестве испытанного рецепта духовности предложить публике русскую художественную традицию (цитируем галерейный манифест): живопись не "придворную" и не "оппозиционную", а "третье течение, вобравшее в себя наиболее ценное и самобытное из российского духовного наследия".
Условие понятное, но в качестве определения слишком зыбкое (искусство третьего пути включает все на свете от "левого МОСХа" и ЛОСХа до анонимных пейзажистов и Глазунова с Шиловым), в качестве ограничения, напротив, слишком жесткое. За бортом остается многое из того, что на международной художественной сцене давно пользуется успехом в качестве "искусства из России". Скажем, вопрос о том, русский ли художник Илья Кабаков и насколько органично он использует национальное наследие, задавать уже поздно. И напротив, массовая продукция неизвестных художников таинственных ecole de Moscou или ecole de Saint-Petersbourg (как обозначают их на парижских продажах) имеет к русской духовности такое же отношение, как круассан к острому гальскому смыслу или тирольская шапочка к сумрачному германскому гению.
В своей первой коллекции галерея представила образцы традиционной живописи на все вкусы — от городских пейзажей до натюрмортов: произведения, в которых отразились и академические штудии, и традиции лубка, и даже сюрреалистические мотивы, Санкт-Петербургу литературно не чуждые. Отбор был вполне профессионален, что подтвердили утешительные коммерческие итоги первого же дня.
Открытие являло собой зрелище, редкое даже для больших национальных художественных выставок. Дело не только в роскоши приема, заставлявшего вспомнить о временах princes russes, не в красной ковровой дорожке и двухметровых женевских гвардейцах почетного караула в медвежьих шапках. Частную галерею открывали Патриарх Московский и всея Руси, мэр Санкт-Петербурга, посол России в Швейцарии, министры женевского правительства. Перед открытием члены попечительского совета галереи (а приглашения войти в его состав получили Анатолий Собчак, Людмила Нарусова, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, Дмитрий Лихачев, Борис Пиотровский) встретились с правительством Женевы — причем встреча эта прошла в частном музее, некогда оставленном городу графиней Зубовой, что подчеркнуло преемственность русского культурного влияния в Женеве.
Взвешенность целей и точность исполнения заставила уважать организаторов. Обеспечив должный уровень русского представительства, они заранее могли рассчитывать на соответствующий этому уровню интерес и дипломатическую благосклонность швейцарских властей. При этом понятно, что, поднимая статус русского искусства, русские предприниматели поднимают свой статус в Европе. Акционерное общество "Международное экономическое сотрудничество", президентом которого является Виталий Кириллов, несомненно получит в Женеве новый моральный капитал, мало зависящий от качества и количества представленного искусства.
Открытие женевской галереи — частный пример существенного перелома в продвижении русского искусства на Западе. Безошибочно действовавшая ставка на маргинальность перестала срабатывать, а попытки сыграть на прилагательных "частный", "независимый", "неправительственный" все менее успешны. Но первыми это почувствовали не художники и не критики, а предприниматели.
Русские предприниматели смогли продемонстрировать официальную — церковную и светскую — поддержку своей культурной инициативы. То есть поступили (с европейской точки зрения, которая вот-вот станет и евразийской) весьма похвально. Возможно, при открытии они несколько перебрали с торжественностью и богатством, но не учли некоторых нюансов в составлении списка гостей (одни галереи получили приглашения, другие — нет, что в сверхкорпоративном городе, каким является Женева, — несомненная ошибка). Возможно, им следует перейти от коммерческого определения "галерея" к нейтральному "выставочному залу", тем более Анатолий Собчак пообещал, что Эрмитаж, Русский музей, музеи Павловска и Петродворца смогут отправить в Женеву свои выставки. В ближайших планах — пасхальные яйца Фаберже из эрмитажной коллекции, иконы и церковная утварь из коллекции Патриарха.
По сравнению с почти художественной акцией, которой стало открытие, экспонаты выставки отступили на задний план. И это вовсе не страшно, если понять, что в данном случае событие важнее живописи. "Возрождая традиции", организаторы показали, как много в этих традициях опыта современного искусства — полагающего, что умело организованное действие вокруг предмета в конечном итоге не менее существенно, чем сам предмет.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ