В московской галерее "Студия" открылась выставка архитектора Андрея Бокова — реальные и конкурсные проекты, а также архитектурная графика.
Роль Андрея Бокова в истории советской архитектуры трудно переоценить. Именно благодаря Андрею Бокову и нескольким его коллегам долгое время казалось, что советская архитектура существует.
Это была, конечно, только иллюзия, но именно на производстве иллюзий и специализировались его и следующие архитектурные поколения.
Архитектурный ландшафт начала 1980-х выглядел чудовищно плоским. Лучшие годы надо было потратить только на то, чтобы сложить прямоугольный жилой дом не из панелей, а из кирпича. Известное выражение Олега Швидковского "Волк волку — архитектор" казалось тогда особенно справедливым. В этих условиях каждому приходилось задумываться скорее об архитектуре собственной жизни, чем об архитектуре вообще.
Андрей Боков и его друзья почти ничего не строили. Несколько раз, правда, случались осечки и какие-нибудь их проекты осуществлялись. Но эти реализации были таким невероятным исключением из правил, что даже официозная, недоброжелательная и принадлежавшая совсем другой компании критика не всегда пользовалась случаем для того, чтобы их отругать.
Андрей Боков и его друзья выступали на пленумах Союза архитекторов СССР, писали статьи, защищали диссертации, организовывали дискуссионные клубы, где обсуждали проблемы по нынешним временам почти прозрачные, но по тем временам необычайно важные. Большинство этих проблем было впоследствии отменено развитием событий, но к некоторым, возможно, придется вернуться уже тогда, когда давние споры забудутся.
Защищая свои диссертации, то есть превращаясь в теоретиков, они, конечно же, защищали себя — от давления лукавых царедворцев-практиков, умелых, хитрых и чудовищно профессиональных. Но в этом они были ничуть не менее профессиональны, потому что мастерство архитектора (смелого исполнителя чужого заказа) изначально цинично, и его конформизм подобен конформизму адвоката — то есть не только не постыден, а просто-таки обязателен.
Попытка распорядиться собственной судьбой по своему усмотрению — вот новая черта поколения Андрея Бокова и его друзей. Каждый из них был известен персонально, вне зависимости от того, что он построил или не построил, написал или не написал. Они были умом, честью и совестью абсолютно бесстыдной профессии. Каждый из них выбрал свой путь стратегического из нее отступления, и каждый из них зашел так географически далеко, как смог.
Андрей Боков — один из тех немногих, кто вернулся на оставленные некогда позиции. Его "чистый" результат сравнительно удачен — два дома, несколько памятников и много выставок. Его послужной список — аспирантура, кандидатская, докторская, работа в легендарной Сенежской студии, города будущего и нынешняя должность главного архитектора в проектном институте — выстроен не без прямоты и с таким успехом, на который ранее мог бы рассчитывать разве что какой-нибудь легендарный архитектурный монстр, действительный член партии большевиков.
В определенное природой время Андрей Боков и его друзья отдали необходимую дань поколенческим разборкам, сумев однажды победить отцов (то есть дедов) даже в аппаратной игре внутри Союза архитекторов. Но, как правило, они были терпимы к предшественникам и добры к младшим.
Андрей Боков учился у Михаила Барща, с Яковом Белопольским проектировал Московский международный дом техники (1989), с Борисом Рубаненко занимался проектированием экспериментального жилого района в Горьком. Он был причастен к созданию многих архитектурных химер — от линейного города до экспериментального жилища. Опыт его богат. Он узнал четырехлетнюю каторгу Моспроектов и вел двойную жизнь молодого архитектора — утреннего чертежника и вечернего теоретика. Он отговорил положенное время в коридоре Института теории и истории архитектуры и долго пытался реализовывать экспериментальные проекты.
В его архиве — работы, построенные на сочетаниях простых геометрических фигур, на игре интерьера и экстерьера, на "позитивном" и "негативном" пространстве. Среди них весьма радикальные варианты вроде Делового центра в Штутгарте: башни над зеркалом воды, прикрывающим автомобильные стоянки. Или отель на Советской площади (1988), напоминающий сразу два знаменитых проекта советской архитектуры — Наркомтяжпром Ивана Леонидова и стадион Александра Никольского с его подпирающими небо колоннами. В каждом проекте заметно желание заключить в один дом целый город и как можно больше сказать об архитектуре и о себе. Проектам это никогда не вредило.
Осуществленные проекты тоже показаны на выставке. Один из них произвел в свое время немалое впечатление. Это реконструкция Музея Маяковского во дворе КГБ: металлическая конструкция, наполнившая выпотрошенный дом, работа для той поры удивительно странная, но (слава советским чекистам) мгновенно осуществленная.
На своей выставке в галерее "Студия" (в которой некогда располагалась настоящая студия, Сенежская) Андрей Боков не побоялся выступить самостоятельно, без друзей и вне контекста советской архитектуры. Он сделал предметом выставки не концепцию, не взгляд на архитектуру в целом, но — что ныне редкость — свою жизнь и творчество.
Выставка даст возможность наглой молодежи поговорить о том, какими же на самом деле Андрей Боков и его друзья были наивными и как просты истины, для доказательства которых потрачено столько времени и сил.
Действительно, их фантазии были еще конструктивны, и они не перешагнули ту грань, за которой началась "бумажная архитектура". Следующее поколение пошло дальше в искусстве архитектуры неучастия, благодаря новым временам и хорошо окупавшимся японским конкурсам.
Зато становится ясно, что они делали всю свою жизнь. Они пытались создать разумный и ясный проект советской архитектуры.
Разумеется, этот проект остался нереализованным.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ