Затерявшийся на побережье Новой Шотландии и не обласканный славой портовый Галифакс дебютирует сегодня в роли мировой столицы. Первым ждут Томиити Мураяму. Японский премьер — гость дальний, а потому он отправился на встречу с коллегами по "семерке" еще вчера, включив в свиту, вопреки своим спартанским привычкам, лишнюю персону — врача (на прошлом саммите в Неаполе его одолела какая-то неведомая желудочная инфекция, вынудив — в нарушение всякого протокола — на сутки стать пациентом местной клиники). Но повара социал-демократ Мураяма, воинственно относящийся ко всяким привилегиям, не взял: видимо, считает, что в Галифаксе будет не до гастрономических излишеств — придется, например, в четверг схлестнуться с Клинтоном по автомобильному делу. Да и прочие — глобальные — вопросы повестки дня скучать на саммите не позволят. Реформа фининститутов, позиции доллара, борьба с отмыванием денег и международным терроризмом, безопасность АЭС — это лишь неполный перечень проблем экономической части саммита, которым и отведен первый день встречи. Комментарий НАТАЛЬИ Ъ-КАЛАШНИКОВОЙ.
Рожденная стагнацией
Родившаяся на волне кризиса международной валютной системы "семерка" на заре своего становления предпочитала собираться в скромной, порой окутанной пеленой тайны обстановке. Это потом уже, в 80-е, саммиты приобрели лоск и парадность. Теперь ностальгия по тихим вечерам за аперитивом на укромных провинциальных виллах берет свое, и выбор заштатного Галифакса, где традиционным толпам журналистов и разместиться-то негде, кажется обусловленным именно ею.
Впрочем, началось все совсем не с "семерки", а с "пятерки". В начале 70-х по инициативе Валери Жискар д`Эстена, в ту пору министра экономики и финансов Франции, главы финансовых ведомств США, ФРГ, Франции, Великобритании и Японии стали собираться на свои секретные рауты. В неформальной обстановке рождались рецепты лечения финансовых болячек — Бреттон-Вудская система тогда трещала швам — и алгоритмы выхода из потрясшего мир нефтяного шока. Тайные вечери, между тем, вскоре стали достоянием гласности, и тогда переставшая таиться "пятерка" стала приглашать представителей Италии и Канады. Так появилась "группа семи" — пока на уровне представителей, в обязанность которым вменялась сверка позиций пока лишь по финансовым, экономическим и валютным проблемам.
Первый саммит состоялся в 1975 году в парижском пригороде Рамбуйе, что дало "семерке" ее второе имя — "клуб Рамбуйе". Число членов клуба почти сразу увеличилось за счет главы Комиссии ЕС и президента Совета ЕС. Но и тогда в центре внимания лидеров ведущих стран мира оставалась экономика. Саммит 1975 года открыл путь реформе устава МВФ и констатировал приверженность принципам открытой торговли. В 1978 году в Бонне выработана первая программа действий по преодолению экономического спада. В 1985 году — опять в Бонне — дан старт Уругвайскому раунду переговоров по ГАТТ. В 1986 году в Токио "семерка" выразила намерение сотрудничать в сфере контроля за плавающими валютными курсами. В 1988 году в Торонто закреплен принцип особого подхода к урегулированию проблем задолженности беднейших стран.
В конце 80-х клуб обратил заинтересованный взор к Москве. В 1990 году в Хьюстоне лидеры призвали международные фининституты разработать критерии для экономической поддержки Западом реформ в СССР. В 1992 году в Мюнхене Борис Ельцин (как до него Михаил Горбачев) встретился с лидерами "семерки" в конце саммита — элитарный клуб впервые поразмышлял о судьбе независимой России. В 1993 году в Токио Ельцина ждали уже как хорошего знакомого, хотя все еще не партнера, а гостя. Тогда и был сформирован гигантский по масштабам, но, увы, так и не реализованный пакет содействия России объемом в $43,4 млрд.
Тогда же из уст канцлера Гельмута Коля прозвучало предложение разделить проблематику саммитов на экономическую и политическую (политике, впрочем, конкурировать на равных с экономикой так и не удалось), ибо Россия вполне могла бы присоединиться к клубу в обсуждении глобальных политических проблем. Это случилось в Неаполе, в 1994-м. Ельцин участвовал в политическом дне саммита на равных. Состоялось и специальное заседание "семерки" по России, а в экономическое коммюнике встречи был включен специальный раздел по российским проблемам. Тогда оптимисты заговорили о новом формате элитарного клуба — "семь+один". Остряки, впрочем, язвили: все это больше похоже пока на "семь с половиной". Теперь в Москве дискуссии на эту тему не пользуются прежней популярностью, а в голосе российских политиков зазвучали нотки (державной?) гордости: мол, и не надо нам ни в какую "семерку", нечего там делать. И вообще — не до того...
Ельцина в Галифаксе, между тем, обещают встретить не менее дружелюбно, чем в Неаполе (в Канаду он вылетает завтра). К тому моменту, когда президентский лайнер коснется канадской земли, лидеры "семерки" уже успеют обсудить все экономические вопросы — об итогах дискуссий Ельцина тут же проинформирует хозяин встречи Жан Кретьен. Потом — продолжительный рабочий обед. А на следующий день наступит черед политики — с Ельциным и уже за рабочим столом.
Не надо ждать от Галифакса нового Бреттон-Вудса
Некоторые скептики утверждают, что "семерка" на сей раз ставит перед собой непосильную задачу: благословить международные фининституты на реформы. Прорыва не случится, брюзжат они, и никакого нового Бреттон-Вудса с его новаторскими идеями по формированию мировой валютной системы сейчас просто быть не может. В друзьях де согласья нет — доллар скачет, вводя в искус даже такие стабильные экономики, как японская, проблема задолженности в мире по-прежнему оставляет желать лучшего, на финансовое равновесие плохо влияют непрекращающиеся торговые споры. Американские скептики-эксперты даже направили администрации лаконичное, но весьма язвительное по сути послание. Суть его в том, что никакие дискуссии, проводить или не проводить реформы, в Галифаксе вовсе не нужны. Надо задать руководству МВФ всего три вопроса. Каким образом МВФ может предотвратить такие финансовые катаклизмы, каковой случился в Мексике? Видит ли МВФ сейчас какие-то новые пути повышения эффективности содействия беднейшим странам? Какое место отводит себе МВФ и ему подобные в работе по таким направлениям как защита окружающей среды, борьба с экономической преступностью, социальные проблемы и политическая нестабильность? Пусть, мол, Камдессю попробует на них ответить, тогда-то и станет ясно: реформа фининститутов действительно неизбежна!
Мишель Камдессю такую постановку вопроса будто предчувствовал и кое-какие ответы дал заранее: в ходе недавней встречи с Жаком Шираком он, в частности, заявил, что поддержит инициативу продажи части золотого запаса МВФ в пользу поддержки беднейших стран — правда, если и "семерка" не останется в стороне и материально поддержит МВФ. Напомним, что сам МВФ, приняв соответствующую поправку в уставе, в 1978 году лишил золото основополагающей роли в международной валютной системе, то есть демонетизировал его. Стало быть, и причин для того, чтобы золото это держать без движения, у фонда нет. В конце 70-х так и порешили: шестую часть возвратили странам-членам, а другую шестую — продали в пользу бедных. Продажа 25 млн унций растянулась с 1976 по 1980 год. А вот новая распродажа, согласно уставу, может быть санкционирована лишь квалифицированным большинством стран-членов (85%). Поддержка бедных — дело, разумеется, богоугодное, да только золото, как его не демонетизируй, все равно остается золотом. Это подтвердит глава любого национального банка, даже в самой просвещенной монетаристской стране. Кстати, проданное золото МВФ в свое время пополнило авуары швейцарских и французских банков. Так что и МВФ расстаться с грузом будет нелегко.
Есть, правда, у МВФ и другие весьма доброкачественные авуары — SDR ("специальные права заимствования"), "деньги", не зависимые от золота (более того, даже призванные его заменить, хотя, надо признать, используют их сейчас реже, чем, например, ЭКЮ), но вполне ликвидные. Тяжба по вопросу о новой эмиссии — тоже для поддержки беднейших и не очень стран — продолжается больше года. Первая эмиссия прошла в 1970-72 годах, "деньги МВФ" выпускались и в 1979, 1980 и 1981 годах. Фокус же в том, что новым "переходным" странам, включая Россию, присоединившимся к МВФ позже, никаких SDR не досталось. Ельцин в Галифаксе вопрос этот намерен в очередной раз заострить. Собственно, в самом фонде никто против подключения "переходных" стран к этим программам и не выступает: вопрос перешел в техническую и процедурную плоскость, ибо развивающиеся и беднейшие страны убоялись, что в порыве любви к переходным экономикам МВФ забудет о них, а потому расклад получился такой. Камдессю предлагал выпустить SDR 36 млрд, из которых транш в 16 млрд — для России и других "переходных" стран, а 20 млрд — для всех прочих. "Семерка" же исповедовала взгляды более прагматичные: сделать лишь спецвыпуск в 12-16 млрд для "переходных" стран и в первую очередь для России. Средства эти, между прочим, хороши еще и тем, что их никто пока не возвращал. Никто, впрочем, и не требовал. Третий мир, приревновав "семерку" к Москве, настаивал на более выгодном для себя варианте. В итоге — горькое разочарование в отсутствии механизма принятия решений. И это тоже повод поговорить о необходимости реформы!
По реформе у "семерки" уже есть рецепты. В частности, в получившем преждевременную огласку проекте коммюнике по экономическим вопросам МВФ рекомендуют установить сроки публикации основных экономических и финансовых данных; разработать процедуру регулярной и публичной экономической и финансовой идентификации стран; обеспечить своевременную поставку странами — членами МВФ полной информации об экономической и финансовой деятельности. А на случай, если система заблаговременного оповещения не сработает, лидеры "семерки" готовы предложить свой механизм экстренных мер по борьбе с кризисом и, в частности, обеспечить оперативный доступ к финансовым ресурсам финорганизаций, причем в более крупных объемах. И в поддержку этого механизма "семерка" рекомендует удвоить фонд Генеральных соглашений о займах, ныне составляющий $29 млрд, предоставив МВФ право увеличивать свои финансовые ресурсы, занимая деньги у десяти промышленно развитых стран и Саудовской Аравии. Иными словами, состав вкладчиков предложено расширить.
Впрочем, когда это необходимо, и сильные мира сего идут в МВФ. Министр финансов США Роберт Рубин, например, вчера источал оптимизм, говоря о том, что "семерке" (не без участия МВФ) надо увеличить и без того увесистый мешок помощи Мексике: "Не могут же США тянуть эту лямку в одиночку!" Но это американский министр. А европейский премьер-министр Жак Ширак склонен акцентировать внимание коллег вовсе не на Мексике: коньком его предвыборной программы была война с безработицей, и теперь он намерен расширить ее фронт на всю "семерку", а затем и вовсе придать ей глобальный масштаб.
Вообще, говорят, что ценность "клуба Рамбуйе" в том, что он спасает мир от эгоизма — политического и экономического, когда каждый за себя и о себе, что особенно опасно, когда в такой грех впадают сильные. Но еще говорят, что ценность эта самой "семеркой" еще не вполне оценена и востребована. Как поведут себя великие у подножия маленькой горы Галифакс? Посмотрим.