рассказывает Сергей Полотовский
Лос-Анджелес, 1928 год. Кристина Коллинз (Анджелина Джоли) ходит на излете "века джаза" в легкомысленных шляпках и с ярко накрашенными губами, но не более того. Она идеальная мать-одиночка, трудолюбивый менеджер телефонной компании, души не чающий в своем малыше Уолтере. Неожиданно, как это всегда бывает в таких случаях, девятилетний Уолтер исчезает. Был — и нету. Мать в отчаянии. Полиция Лос-Анджелеса не то чтобы землю носом роет, чтобы найти пропажу, у них дела поважнее — на носу выборы мэра, в городе творится черт знает что, газетчики только и рады пнуть коррумпированных блюстителей порядка. Но тут мальчика обнаруживают где-то в Иллинойсе и привозят под фотовспышки к ошалевшей от счастья матери. Смазливый капитан полиции потирает руки от радости — наконец-то положительный сдвиг, удачно проведенное дело. Проблема в том, что мальчик не тот.
Поначалу героиня Джоли поддается на уговоры полицейских и соглашается принять подменыша. Ну, может, и вправду она что-то попутала, а ребенку, на "голубом глазу" признавшему родительницу, действительно же идти некуда. Пусть пока поживет, там разберемся. Но родную мать не обманешь. К тому же рост "Уолтера" за несколько месяцев почему-то уменьшился на несколько дюймов, а тело непоправимо изменилось. Капитан полиции, взявший дело под личный контроль, и слушать не хочет об этих нестыковочках: ваш, мол, ребенок, мамаша, и не баламутьте тут!
На помощь приходит энергичный пастор Густав, радиопроповедник-пресвитерианец, который Господа в своих пламенных речах поминает гораздо реже, чем этих зажравшихся сволочей из департамента полиции. Он, правда, предупреждает Кристину, что от прогнивших копов можно ждать чего угодно. Так и есть. Несогласную мать по звонку упекают в психушку, где она знакомится почти со всеми особенностями карательной медицины. Тут не она одна такая, несогласная.
Тем временем редкий в Лос-Анджелесе честный полицейский наталкивается на заброшенное ранчо и, практически пойдя на должностное преступление, все-таки выясняет, что его владелец Норткот любил обращаться с маленькими мальчиками посредством топора. Останки детей трудно идентифицировать — это теперь при помощи анализа ДНК можно было бы и личность лже-Уолтера установить на раз,— но газеты раздувают шум, и полиции уже выгодно закрыть дело на этом этапе, признать ошибку, записать пацана в погибшие и перестать искать пропавшего ребенка. Очаровательно бесноватого Норткота ловят в Канаде и параллельно запускаются два судебных процесса — против садиста-убийцы и против полиции Лос-Анджелеса. В параллельном монтаже, сделавшем бы честь телевизионной передаче, справедливость торжествует. Невинных женщин выпускают из сумасшедшего дома, нерадивых офицеров прут со службы, а убийцу казнят через повешение. Кристина между тем все равно ждет своего сына и продолжает ждать уже за рамками этой двух с четвертью часовой киноленты, отказываясь и от девичников, и от романтических ужинов. Все вышесказанное не спойлер, потому что картина и так лишена саспенса. Вместо загадки — простые, слишком простые истины, вместо напряжения — удовольствие от праведного гнева.
"Подмена" — фильм отчаянно старомодный. И по костюмам, и по приемам, и по неторопливой манере повествования. Ключевые вещи проговариваются в камеру с четкой артикуляцией пожилого диктора, да еще и словами. Хорошего человека тут видно за версту, злодея тоже.
Клинт Иствуд, которому сейчас под восемьдесят, уже объявил, что выходящий несколько позже "Гран Торино" — его последний фильм, то есть "Подмена", получается, предпоследний. Подобные обещания не всегда сдерживают, но Иствуд, дай ему бог здоровья, действительно уже старый. Зачем-то ему нужно было под финал, перед закольцовкой сюжета про Грязного Гарри снять, спродюсировать и даже написать музыку к такому фильму о добре и зле.
Основное время действия фильма как раз попадает на появление звукового кино, и "Подмену" можно было бы трактовать как переход от немоты к звуку. Одиночка сражается против системы, горожане дают себя услышать, выйдя на демонстрации к зданию полиции, пастор несет гневное слово по радиоволнам. Но тут не совсем тот случай. Глупо хвалить героиню Джоли за благородную упертость. Любая нормальная мать, потеряв ребенка, будет хвататься за что угодно, идти до конца. Как отвечает Кристина пастору: "Что они со мной сделают? У меня ничего не осталось". Наполеон говорил, что нельзя ставить противника в безвыходное положение, а то он тогда начинает творить чудеса. Мать, у которой отняли ребенка, потом подсунули другого и еще корят за несдержанность, по всем признакам в безвыходном положении, когда действительно терять уже нечего.
Анджелина Джоли держится в образе по возможности скромно, почти не кокетничает, смотрит печально. А вот кто затмевает всех по части лицедейства, так это Джейсон Батлер Харнер в роли маньяка. Яркий мерзавец, таких еще поискать. К сожалению, Иствуд снимал "Подмену" не о нем и не о природе зла. А снимал что-то совсем другое — драматичное, неправдоподобное, основанное на реальных событиях — в декорациях конца президентства Кулиджа.
В прокате с 15 января