The Wall Street Journal
Фань Цзюньчао более пяти лет прожил в сотнях миль от родной фермы. Он сдал в аренду свою землю, а сам уехал работать на стройку в большой город, где зарабатывал больше того, что мог бы, обрабатывая землю. Теперь стройка остановилась, и он вернулся домой. "Теперь не знаю, что и делать,— говорит он.— Просто живу себе потихоньку".
Фань — один из сотен тысяч рабочих-мигрантов, которые лишились городской работы на заводах или строительных площадках. Рост экономики Китая внезапно остановился из-за мирового кризиса. Сельские провинции, поставлявшие рабочую силу в города, начинают ощущать последствия обратной миграции, которая может подорвать стабильность самой населенной страны мира.
Рост безработицы привел к серии забастовок и протестов. Обычно осторожные чиновники быстро соглашаются на требования и открыто говорят о своем беспокойстве по поводу социальных беспорядков. Уволенные рабочие в Дунгуане переворачивали полицейские машины и вступили в схватку с полицией, а сотни таксистов в соседнем Чаочжоу выстроились в знак протеста перед администрацией города.
Сотрудники, уволенные с винзавода в Северном Китае, устроили демонстрацию в Пекине у штаб-квартиры компании. В понедельник очередным признаком экономических проблем стало падение национальной валюты до рекордно низкой отметки по отношению к доллару из-за опасений, что центральный банк девальвирует ее, чтобы поддержать слабый рост.
Пока правительство пытается успокоить город, оно опасается того, что возвращение домой лишившихся работы мигрантов может перевернуть и без того слабую социальную систему деревни.
На железнодорожной станции в 30 милях от деревни Фаня чиновники круглосуточно следят за потоком прибывающих, чтобы определить, сколько из 2 млн мигрантов, проживающих в округе, вернутся домой из промышленных центров. По их словам, около 60 тыс. человек уже вернулись, и ожидается, что таких будет еще больше, несмотря на попытки Пекина убедить рабочих оставаться в городах и обучаться новым профессиям.
Фань, 55-летний дедушка, надеется обеспечить своих внуков, а также себя и жену. Один из его сыновей теперь на положении ученика, после того как на его фабрике сократили зарплату. Фань переживает, что и его второй сын, тоже рабочий-мигрант, вот-вот окажется без работы. Хозяин предлагает гостям чашечку горячей воды вместо чая, так как старается экономить.
Многие из возвращающихся домой рабочих, подобно господину Фаню, зарабатывают слишком мало обработкой земли, чтобы можно было поддерживать их семьи. Пекин убедил многих отдать фермы в аренду более прибыльным кооперативам — они не делятся своими растущими прибылями от урожая с землевладельцем — и в то же время призвал хозяев ферм перебираться в города, смягчив в последние годы правила и для того и для другого. Эти правила были официально утверждены в начале этого года.
У других нет ферм, куда они могли бы вернуться. Их земли были поглощены предыдущими десятилетиями масштабного роста городов, и зачастую случалось, что нечистоплотные застройщики и коррумпированные чиновники незаконно отбирали земли крестьян.
Для рабочих, привыкших к десятилетнему ударному росту, неожиданный спад в Китае стал своего рода шоком. Рабочие-мигранты, которые составляют десятую часть населения страны, были двигателем экономического успеха Китая на протяжении трех десятилетий с начала рыночных реформ.
Они являются источником недорогой рабочей силы для быстро растущей инфраструктуры страны и производства недорогого экспорта. Заработанные деньги, которые они посылают родным, помогли распространить благополучие из процветающих городов в сравнительно бедную сельскую местность. Однако глобальный спад грозит нарушить баланс, если число безработных будет расти и дальше. Уже начались сбои в строительстве, а многие фабрики, штамповавшие игрушки, электронику и одежду, вынуждены были сократить рабочие места или закрыться.
В прошлом месяце на конференции региональных руководителей министр государственной безопасности Китая Мэн Цзяньчжу сообщил, по данным информационного агентства "Синьхуа", что "существует множество социальных проблем, которые в нынешних обстоятельствах негативно сказываются на стабильности". Перечисляя главные проблемы, требующие решения, Мэн сказал: "Должна быть улучшена работа по обслуживанию и организации мигрирующего населения". Пекин призвал власти на местах усилить меры по обеспечению стабильности, сконцентрировав внимание на программах восстановления занятости.
Статистических данных в национальных масштабах о том, сколько рабочих-мигрантов было уволено и вернулось домой, нет, однако данные по регионам значительны. В этом месяце на пресс-конференции министр труда и социального обеспечения Инь Вэйминь сообщил, что около 300 тыс. из 6,8 млн рабочих-мигрантов из провинции Цзянси (к югу от провинции Аньхой, где живет Фань) вернулись домой.
Ситуация "продолжается меняться, число рабочих-мигрантов из сельской местности, возвращающихся домой, постепенно увеличивается, и мы внимательно следим за этим", сказал он. По другим провинциям данные аналогичные.
По оценкам чиновников из провинции Хубэй, за последние два месяца домой вернулись тоже около 300 тыс. уволенных рабочих. В столице провинции Хубэй Ухане, по оценкам чиновников, в одном только этом городе число сокращенных рабочих достигнет 600 тыс.
В Фуяне, ближайшем к Шуанфу, чиновники, следящие за возвращающимися мигрантами, отмечают, что рабочим из промышленных центров нелегко включиться в жизнь или работу в деревне. "Это уже не те крестьяне, которыми они были вчера",— сказал один чиновник из городского бюро трудоустройства, который одним холодным утром на днях отстаивал, притопывая ногами, свою 12-часовую смену возле железнодорожной станции: "Они не выращивают зерновые, они квалифицированные рабочие". Он и другие чиновники опрашивают в день около 200 мигрантов, чтобы узнать их планы, откуда они приехали и куда направляются. Правительство также уполномочило глав местных партийных организаций в каждой деревне регулярно подсчитывать возвращающихся.
Только что прибывший на поезде в Фуян 18-летний Лян Вэньчжэн, уволенный с работы в сборочном цехе в Дунгуане, где он три года собирал электронную технику, взвалил на плечи сумки и обдумывает планы на будущее. "Если не смогу найти работу, придется дома обрабатывать землю. Не хочу этим заниматься, мне всего 18",— говорит он.
Рабочие-мигранты на протяжении многих лет покидали свои деревни, поскольку там у них слишком мало земли, чтобы, работая на ней, можно было зарабатывать достаточно для нормальной жизни. В Китае приблизительно столько же сельскохозяйственных земель, как и в США, где сельским хозяйством занимается всего 2% трудоспособного населения. Но в Китае около 730 млн человек проживает в сельской местности, а это более чем в два раза превышает все население США.
От 80 млн до 100 млн сельских жителей либо вообще не имеют земли, либо имеют ее в недостаточном количестве, считает Джошуа Малдевин, профессор географии и азиатских исследований в Sarah Lawrence College. "Это число может увеличиться за счет возвращения крестьян на десятки миллионов,— говорит он.— Этого нельзя недооценивать ни в Китае, ни в масштабах мира".
Несмотря на недавнее процветание Китая, гладкая как каток провинция Анхой остается бедной. Грязная дорога, ведущая от простого кирпичного домика, построенного Фанем, тянется вдоль куч обугленных старых тряпичных тапочек, которые использовали в качестве дешевого заменителя угля для приготовления тофу.
Перемены произошли тогда, когда фермеры, такие как Фань, сдали свои земли в аренду новым компаниям в рамках предложенной правительством программы увеличения доходов деревни за счет объединения ферм в более эффективные современные хозяйства. Два года назад Фань передал права на обработку трех пятых своей земли, которой у него меньше акра в общей сложности, новой компании, учрежденной местным чиновником для продажи дорогих овощей, выращенных в парниках без применения удобрений, новому городскому среднему классу.
Подобно другим, Фань получал стандартную плату, как если бы на его участке сеяли пшеницу, основную, но при этом очень дешевую культуру, в то время как кооператив занялся выращиванием экзотических овощей, за которые новый городской средний класс платит больше.
Арендная плата, которую Фань получает от компании, составляет одну седьмую от его зарплаты на работе в строительстве. Его жена по-прежнему занимается обработкой оставшейся у них земли. Общий доход позволяет им жить более сносно, чем другим, но они не могут обеспечивать двоих сыновей, невесток и внуков.
Фань, получивший законченное среднее образование, в отличие от других, не спешил покидать свою деревню. Он освоил профессию каменщика в перерывах между сборами урожаев пшеницы, сои и кукурузы со своего участка, который он и другие семьи получили после того, как в конце 70-х годов в Китае были расформированы сельскохозяйственные коммуны.
В середине 90-х годов правительство передало еще часть земель фермерам. Земля продолжала оставаться в государственной собственности, но фермеры получали ее в долгосрочную аренду. Фань получил один му (или шестую часть акра) на каждого из пяти членов его семьи — на него самого, жену, двоих сыновей и на деда. С тех пор его семья выросла вдвое.
Видя на протяжении многих лет, как его соседи возвращаются с работы в городах обеспеченными людьми, господин Фань в 2003 году отправился за сотни миль работать каменщиком в провинции Хэйлунцзян, расположенной у северной границы Китая с Россией. Со временем он увеличил свой заработок с 30 юаней в день ($4,3) до 70 юаней.
В 2006 году торговцу лекарствами из Шуанфу Гао Дунфану пришла мысль выращивать больше дорогих овощей на его участке в деревне с помощью технологий, которых жители деревни либо не знали, либо не могли себе позволить. "Мы хотели изменить традиции,— рассказывает его старший брат Гао Хайфэй.— Здесь всегда выращивали пшеницу и бобы, бобы и пшеницу". Младший из братьев Гао получил пост секретаря деревенской партийной организации и постепенно собрал в своих руках 200 акров земли, полученной от фермеров из соседних деревень. Он привез специалиста сельхозкомпании, который научил выращивать такие овощи, как израильский зеленый перец и тайваньские баклажаны.
Эта компания, которая называется Orient Modern Vegetable Cooperative, заработала в десять и более раз больше на имеющемся у них участке, чем зарабатывали другие жители деревни с помощью традиционных технологий и простых культур. В 2006 году жена господина Фаня подписала десятилетний контракт с этой компанией, когда сам он был на работе. Договор аренды приносит им 3,5 тыс. юаней в год ($513).
Этой осенью Фань поехал на новую стройку на этот раз в процветающий город Уси на берегу озера недалеко от Шанхая. Через несколько дней после начала работ на строительстве 15-этажного дорогого жилого дома он все чаще слышал разговоры о том, что у застройщика начались проблемы с продажей квартир и он не сможет заплатить подрядчикам. Спустя две недели прораб бригады господина Фаня из 40 рабочих сказал им забирать последнюю зарплату и отправляться по домам.
Теперь Фань часто думает о своих двоих сыновьях и что произойдет, если и они тоже лишатся своей работы. "Я очень беспокоюсь",— говорит он. Он думал, что им никогда уже не придется заниматься сельским хозяйством. Всю свою взрослую жизнь они были рабочими-мигрантами.
Его младший сын пока продолжает работать на мебельной фабрике. Старший, 29-летний Фань Ясянь работает помощником водителя грузовика с тех пор, как на его фабрике урезали зарплаты. "Я не умею обрабатывать землю",— говорит Фань Ясянь. Он надеется открыть собственный небольшой бизнес.
У Фаня нет подобных устремлений. "У меня на это мозгов не хватает,— говорит он.— Я могу быть только рабочим-мигрантом. А если я не могу быть рабочим-мигрантом, то ничего другого придумать я не могу".