Родители Эгояна были первыми армянами, в начале 60-х поселившимися в окрестностях канадской Виктории. Еще ребенком будущий режиссер решил навсегда порвать с наследием предков — даже дома он отказывался говорить на родном языке. Позднее он показал на экране фарс самоидентификации перемещенного лица, чья психология — карта мира, а подкорка — технология визуального производства. В 1987 году Вим Вендерс, получивший в придачу к призу Монреальского кинофестиваля 5 тысяч долларов, тут же отдал их Эгояну и напутствовал его поскорее начать новый фильм. Подарок был сделан неспроста — Эгояна часто называют "канадским Вендерсом". Как и автор "Неба над Берлином", он по-настоящему заворожен пустотой традиционных культурных пространств, распадом привычных связей и космополитическими превращениями. Как и для Вендерса, дом, язык, расставание и встреча превращаются для Эгояна в метафоры потерянного рая и неприютного странничества. Тут, впрочем, сходство кончается. Если для падшего ангела Вендерса изгнание из Эдема было и остается предметом поэтической меланхолии, эмигрантский сын Эгоян решает тему с изрядной долей сарказма и черного юмора.
Герой "Календаря", потомок армянских переселенцев, отправляется на историческую родину фотографировать старые церкви. Земля отцов его не волнует — куда важнее выигрышный ракурс и сбалансированная композиция. Снимки для рекламного календаря и впрямь получаются отличные, однако по ходу дела жена фотографа влюбляется в местного проводника. Назад герой возвращается один. И, вернувшись, вновь и вновь прокручивает путевые видеозаписи, силясь понять, о чем говорили любовники на непонятном ему древнем языке. Фотографа играет сам Эгоян. Жену — его жена и постоянная актриса Арсине Ханджан, что придает всей истории оттенок самоироничной притчи об отрыве от корней. И о той плате, которую абориген взимает с пришлого визионера за право подглядывать.
Персонажи "Проверяющего" расплачиваются за те же грехи. Главный герой (Элиас Котес) служит в страховой фирме. В его обязанности входит расследование случаев квартирных пожаров и, по совместительству, психологическая реабилитация погорельцев. К работе инспектор относится творчески. Настолько, что клиенты обоего пола то и дело затаскивают его в постель. Тем временем его жена (Арсине Ханджан) сутками просиживает в казенном кинозале, цензурируя порнофильмы и тайком делая видеокопии для старшей сестры. Роковым участником треугольника становится богатый извращенец-вуайер (Дэвид Хэмблин), одержимый идеей эротических катастроф. Под видом киносъемок он арендует дом инспектора, устраивает грандиозное пип-шоу и поджигает здание. Наблюдая, как в лучах юпитеров полыхает его недвижимость, герой наконец-то обретает настоящую свободу. Свободу быть соглядатаем.
Финальным пожаром "Жертвоприношения" Тарковский поделил все человечество на верующих и неверующих. Циник и лирик Эгоян делит людей на тех, за кем подсматривают и на тех, кто подсматривает сам. И эта истина тоже требует жертв.
В жертву самопознанию приносит себя и Фланеган (Том Маккамус) из фильма Веллингтона. Актер без ангажемента, он просиживает штаны за банковской конторкой, как вдруг судьба подбрасывает ему шанс — роль "крутого копа" в криминальном телесериале. Жизнь героя раздваивается: днем он штампует чужие векселя, а по вечерам превращается в хозяина улицы, меткого стрелка и немногословного обольстителя. Конечно, роль перерастает сценарий и, конечно, настоящие блюстители порядка, к которым примазывается герой, оказываются куда хуже киношных — грубыми, продажными, не брезгующими халявой у проституток и наркодилеров. Заигравшийся лицедей кончает с собой, но не очень понятно, что обличает его смерть — то ли отдельные недостатки в работе канадской полиции, то ли опасность ее романтизации. В год выхода фильма язвительный урнал Tht Enependent заметил, что копы вполне могут сойти за "социальное меньшинство" и вчинить режиссеру иск за политическую некорректность. Веллингтон предусмотрел и такой вариант: в самом начале Фланеган становится свидетелем банковского ограбления и персональной жертвой загримированной под кинодиву налетчицы, так что все дальнейшее можно воспринимать как попытку компенсации ущемленного подсознания героя. Так это или нет, решайте сами, во всяком случае в геополитическом смысле канадская программа свою задачу выполнила.
Апокалиптически настроенные футурологи предсказывают: если настанет конец света, остатки человечества уцелеют на территории североамериканских штатов и Канады. А страна, где даже некоренные граждане жгут дома и с психоаналитическими целями маскируются под стражей порядка, заслуживает того, чтобы стать ковчегом последнего потопа.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ