Приватизация Московского станкостроительного завода им. Серго Орджоникидзе, впрочем как и акционирование многих крупных предприятий, не пошла по мирному пути. Новые хозяева завода уволили прежнего директора. Гонимый руководитель счел это незаконным и судится с обидчиками. В конфликт вмешались правительство, Госдума и Государственный комитет по антимонопольной политике (ГКАП). Причем ГКАП заинтересовался схемой, которая была использована крупными акционерами завода в ходе его приватизации. Комитет усмотрел в ней нарушение антимонопольного законодательства. А акционеры утверждают, что все прошло законно.
Завод обретает дальновидного арендатора
Московский станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе — уникальный в своем роде. Это единственное в России предприятие, выпускающее агрегатные и специальные станки, а также автоматические линии по обработке деталей для автомобильного и сельскохозяйственного машиностроения. Завод представляет собой комплекс зданий в очень престижном месте — в начале Ленинского проспекта.
В начале 90-х у предприятия стали появляться крупные задолженности. Чтобы поправить финансовое положение директор завода Анатолий Панов начал привлекать арендаторов. Одним из них стал КЭИбанк, который весной 1993 года получил в аренду у завода помещение бывшей столовой — 1,2 тыс. кв. метров. Больше года КЭИбанк и администрация завода мирно сосуществовали. Однако в ходе приватизации завода между ними возник серьезный конфликт.
Решение о приватизации трудовой коллектив завода Серго Орджоникидзе принял еще в августе 1992 года. Но Госкомимущество почти год затягивало утверждение документов. По мнению Анатолия Панова, это связано с тем, что он не устраивал руководство ГКИ в должности директора завода. 23 августа 1993 года на Панова было совершено покушение: не него напали неизвестные и жестоко избили. Полтора месяца директор лежал в больнице, а после выписки два месяца ходил на костылях.
Почти сразу после выхода Панова на работу ГКИ наконец подписало документы о приватизации завода. В ходе закрытой подписки, которая прошла в сентябре-ноябре 1993 года, трудовой коллектив выкупил 51% акций предприятия. 49% остались у ГКИ. Однако вскоре трудовой коллектив выпустил контрольный пакет из своих рук.
На чековом и денежном аукционах, которые прошли весной и летом 1994 года, 25% акций купило ТОО "Международный инвестиционный дом", 21% — ТОО "Объединение оргсервис", а еще 6% — ТОО "Тис-Траст". По данным антимонопольного комитета, все эти структуры были тесно связаны между собой. Так, одним из учредителей "Объединения оргсервис" стал КЭИбанк (имеет 60% в уставном капитале объединения). Учредителями "Международного инвестиционного дома" выступили КЭИбанк (10% в уставном фонде) и Межбанковское объединение "Оргбанк" (90% в уставном капитале). А ТОО "Тис-Траст" учредил Оргбанк (5%) и 4 физических лица, среди которых — гендиректор Оргбанка Сергей Семенов, владеющий 35% в уставном капитале ТОО (соучредителями "Тис-Траста" были также отец, мать и сестра Сергея Семенова — в совокупности семья владеет 95%). Более того, Оргбанк и КЭИбанк также оказались "родственными" банками: Оргбанк имеет 26% в уставном фонде капитале КЭИбанка.
Кроме того, некоторые из этих структур купили акции завода у его работников и таким образом эти учредители в целом получили более 50% акций завода.
Директора давят чужим авторитетом
После окончания аукционов события на заводе стали стремительно развиваться. Вечером 1 августа 1994 года домой Панову позвонил неизвестный и представился его жене Алексеем Александровичем. Звонивший предупредил, что у ее мужа будут серьезные неприятности и намекнул, что ему лучше самому уйти с завода. На следующий день Панов достал из почтового ящика записку: "Толя! Будь мужиком и подумай о себе. К моим пожеланиям присоединяются бывшие твои товарищи. Думаю наши авторитеты тебя немного вразумят. Еще раз подумай о себе. Могут быть неприятности. Твоя свита, думаю, все понимает и вы подумаете вместе. Алексей Александрович". Директор написал заявление об угрозах в отделение милиции. Но милиционеры анонимов не нашли.
4 августа в КЭИбанке собрались акционеры, владеющие контрольным пакетом акций предприятия. Решением этого собрания Панов был уволен с должности ("его деятельность наносила ущерб предприятию"), а также была создана служба безопасности завода.
5 августа Панова вызвали в ОВД "Лефортово", чтобы побеседовать по поводу некой фирмы, сотрудники которой находятся в розыске. К 9 утра Панов отправился к оперуполномоченному. Вызов Панова в лефортовское ОВД совпал со сменой власти на заводе. После встречи с оперуполномоченным к полудню Панов приехал к заводу, но на территорию пройти не смог. Его встретила служба безопасности и продемонстрировала приказ об увольнении, подписанный заместителем директора по экономическим вопросам Геннадием Луначевым. Панову разрешили пройти в свой кабинет под наблюдением охраны и забрать свои личные вещи.
Панова эти события задели за живое. Уволенный директор пожаловался в правительство и Генпрокуратуру России. 12 августа Луначев отменил свой приказ об увольнении, но издал новый циркуляр об отстранении Панова от должности. Это никоим образом не устраивало бывшего директора. Уже через три дня он подал иск о восстановлении на работе в Симоновский межмуниципальный суд. На заседании в декабре прошлого года судьи признали увольнение директора незаконным, обязав выплатить Панову зарплату и возместить моральный вред. Но приказ об отстранении его от должности суд оставил в силе. В феврале этого года Мосгорсуд признал решение Симоновского суда недействительным и направил дело на повторное рассмотрение.
Власти занялись приватизацией завода
Пока Анатолий Панов судился, к конфликту на заводе Серго Орджоникидзе начали проявлять интерес государственные организации. В сентябре прошлого года первый вице-премьер Олег Сосковец направил письмо министру внутренних дел Виктору Ерину и зампреду ГКИ Александру Иваненко. В послании поручалось "безотлагательно рассмотреть и принять необходимые меры по вопросу противозаконных действий, связанных с захватом АООТ 'Московский станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе' работниками КЭИбанка и созданных им структур". Через месяц аналогичную бумагу Ерину и Иваненко направил и вице-премьер Сергей Шахрай.
Депутаты Госдумы использовали в своем письме к Ерину и Ильюшенко еще более жесткие формулировки. По их словам, 5 августа 1994 года "в отсутствие по служебным делам генерального директора Анатолия Панова был произведен вооруженный захват АООТ 'Московский станкостроительный завод' руководителями КЭИбанка и созданными при нем коммерческими структурами". Депутаты сообщали, что завод приостановил производство, на нем демонтируется оборудование и увольняются квалифицированные работники.
Завод начали проверять правоохранительные органы. В марте-апреле нынешнего года руководство завода Серго Орджоникидзе получило ответы из Генпрокуратуры и МВД, в которых говорилось о том, что проверки не выявили никаких нарушений в ходе приватизации предприятия.
Однако 13 апреля 1995 года свою отношение к конфликту на предприятии выразил и Госкомитет по антимонопольной политике (ГКАП). Зампредседателя комитета Наталья Фонарева считает, что три коммерческие структуры, которые приобрели контрольный пакет завода Серго Орджоникидзе, а также Оргбанк и КЭИбанк можно квалифицировать как "группу лиц, контролирующих имущество друг друга". А такие "лица" по "Положению о выпуске и обращении ценных бумаг.." (п. 50) могут получить контрольный пакет акционерного общества только с разрешения антимонопольного комитета.
Кроме того, по данным антимонопольного комитета, Оргбанк через учрежденные им коммерческие структуры "фактически располагает 53,7% акций завода Серго Орджоникидзе". А это идет в разрез с государственной программой приватизации. Таким образом, по мнению ГКАП, есть основания считать сделки по приобретению акций предприятия недействительными. Свои соображения антимонопольный комитет направил в Генпрокуратуру и МВД России.
Новые акционеры уверены в завтрашнем дне
Заведующий юрконсультацией "Эксклюзив", которая обслуживает "Оргбанк" и завод Серго Орджоникидзе, Юрий Рекун рассказал корреспонденту Ъ, что директора Панова отстранили, потому что он плохо вел дела. По данным Рекуна, к лету 1994 года у завода появились крупные долги — Панов получал кредиты, но налогов в бюджет завод не платил. Поэтому к концу 1994 года долг предприятия достиг 9 млрд руб. Правда, по словам самого Панова, заводу должны были больше — 10,5 млрд. В итоге владельцы контрольного пакета акций предприятия отстранили Панова от должности. Впрочем, Панову предлагали занять пост первого заместителя директора, но он все время отказывался. По словам г-на Рекуна, никто из акционеров не покушался и не угрожал Панову. Г-н Рекун утверждает, что после увольнения Панова дела на заводе пошли хорошо: например, долги завода стали уменьшаться.
Кроме того, Рекун объяснил Ъ, что крупные акционеры не контролируют имущество друг друга. Г-н Рекун пояснил, что Оргбанк действительно имеет около 25% в КЭИбанке, но эта доля не позволяет ему контролировать КЭИбанк. Кроме того, вклады банков в уставные капиталы коммерческих структур, скупивших акции завода, не пересекаются. В "Международном инвестиционном доме" соучредителем является только Оргбанк, а в "Объединении оргсервис" — только КЭИбанк. А ТОО "Тис-Траст" вообще учредили физические лица.
Как сообщил г-н Рекун, после окончания аукционов, "чтобы не дразнить гусей", акционеры-юридические лица продали часть своих акций и теперь у каждого из них осталось не более 5% в уставном капитале завода. Акции предприятия купили физические лица, кто именно — коммерческая тайна.
АНДРЕЙ Ъ-НОВИКОВ