Вчерашнее заседание российского правительства наглядно опровергло утверждения некоторых должностных лиц о том, что скандал вокруг финансовых нарушений в ГК "Росвооружение" не имеет политической подоплеки. Просто первые ответы на вопрос "qui prodest?" оказались неверны — Владимир Шумейко, может быть, и был одним из создателей "Росвооружения", но к ноябрю 1994 года потерял возможность влиять на торговлю оружием, контроль за которой оказался в руках ближайшего окружения президента и главы специально созданного госкомитета. Прямую же выгоду от скандала намерен получить Павел Грачев: вчера он обратился к кабинету с предложением замкнуть торговлю оружием на возглавляемое им ведомство. Отсутствие аналогов подобной практики и навыков торговли министра не пугает — когда речь идет о миллиардах6 бояться некогда.
Передача контроля за экспортом оружия Министерству обороны, считает Грачев, позволит сохранить позиции России на мировом рынке вооружений и остановит потенциальных импортеров от обращения к конкурентам — прежде всего к США и Франции. При этом в качестве примера потери традиционного партнера министр привел Эфиопию, в последнее время все более отдающую предпочтение американскому оружию. Кто виноват в этом, а также в том, что по итогам 1994 года показатели оружейного экспорта России сократились на $800 млн (с $2,5 млрд до $1,7 млрд) министру хорошо известно. Это "раздутая бюрократическая система", и прежде всего госкомпания "Росвооружение", которая не только не разъясняет покупателям, "кому заказывать оружие и кто поставит заказ", но и создает такое положение, когда предприятия-производители "недополучают часть своей прибыли".
Исправить положение Грачев намерен лично. Свое видение проблемы он изложил в официальном письме премьер-министру. Мол, с оружием мы знакомы и кое-какой опыт в области рекламы имеется (министр действительно приложил немало усилий для продвижения оружия на новые рынки — многие его зарубежные коллеги узнали о возможностях российской военной техники на показательных учениях). А главное, нет у министра обороны никаких сомнений в том, что в случае получения права на координацию всей торговли оружием made in Russia и зарубежный рынок оживится, и чуть ли не все бюджетные проблемы будут решены — "за счет дополнительных доходов".
Опыта маловато? Чепуха! Еще год назад военное ведомство имело специальную структуру — "Воентех", которое в былые времена контролировало до 35% российского оружейного экспорта. Минобороны соответственно имело неплохой довесок к выделяемым бюджетным средствам. Но осенью 1994 года произошла новая и окончательная централизация экспорта оружия. Результат — создание Госкомитета по военно-технической политике и лишение "Воентеха" права самостоятельного выхода на внешний рынок. А военное ведомство оказалось отчасти в зависимом положении от госкомпании "Росвооружение": средства от поставляемой за рубеж техники со складов Минобороны отныне делились между самим ведомством и компанией-посредником. И хотя "Росвооружение" оставляло за свои труды, как правило, лишь 3-4% выручки, военные все равно были недовольны. А потому, как только позиции госкомпании ослабли, они тут же попытались взять реванш — сделать подконтрольным не только "Росвооружение", но и, судя по речи Грачева на вчерашнем заседании правительства, сам Госкомитет. А это свидетельствует о том, что министр либо слабо разбирается в расстановке сил, вовлеченных в оружейный экспорт, либо, в силу сложившейся традиции, уверен в своей неуязвимости. Даже перед всемогущей службой безопасности президента.
Что же касается реализации предложений Грачева, то она вряд ли возможна. Во-первых, ни в одной стране мира военные не имеют полной самостоятельности в области торговли оружием. Исключение составляет разве что Китай, и то лишь до известной степени: учитываются рекомендации МИД, а также политические последствия экспорта оружия. Но над всем этим стоит высшее партийное руководство.
В США экспорт оружия, на первый взгляд, вообще хаотичен. Реально же есть устоявшийся список основных экспортеров, войти в который чрезвычайно трудно. Военные лишь рекомендуют, кому и что можно продавать. Ни во Франции, ни в Англии, ни в одной другой более или менее развитой стране мира нет практики "замыкания" оружейного экспорта на военное ведомство — как правило, оно наделяется функциями контроля за военно-стратегической обстановкой в регионе, куда поставляется техника, и дает соответствующие рекомендации.
Что же касается "дополнительных средств" для госбюджета (а значит, и для его оборонных статей), то они не более чем миф. Мировой рынок оружия сокращается, а на него выходят все новые экспортеры (не только оружия, но и оружейного сервиса), конкуренция — жесточайшая. Выжить на этом рынке могут сегодня профессионалы в области маркетинга и финансов, не признающие догм в области политики и считающие целесообразным все, что приносит доход. Может быть, такие люди и есть в ведомстве Павла Грачева, но их явно недостаточно для координации всей торговли российским оружием. А потому проблема, скорее всего, заключается в распределении средств от продажи оружия — она сегодня не устраивает ни производителей, ни военных, имеющих в законсервированном виде огромное количество современной боевой техники, которая просто не нужна нынешней российской армии (рассчитывали-то, производя ее, на масштабы советской). В связи с чем не исключено, что какие-то изменения в распределении средств после демарша министра все же будут произведены. Кстати, этого полностью не исключил и Евгений Шапошников — представитель президента в "Росвооружении". Выступая вчера на пресс-конференции по поводу скандала вокруг госкомпании, он негативно отозвался о возможности участия Минобороны в оружейном экспорте. Но подтвердил: недовольных распределением военных доходов много.
АЛЕКСАНДР Ъ-КОРЕЦКИЙ