Недавно Большой театр отметил 40-летие творческой деятельности Ирины Архиповой. Певица выступила в партии графини в опере Чайковского "Пиковая дама". Отметив юбилей Архиповой, театр отдал дань уважения своему прошлому. Но в его планах на будущее определенности пока не прибавилось.
Появившись вновь на сцене Большого, Ирина Архипова вернула себе, подобно своей героине, некогда проигранное состояние. Она была столь же царственна и величественна, как и ее собственный творческий путь, пройденный за многие годы. В вокале Архиповой покоряла свойственная певице точность интонации и четкость фразировки, а действие оперы, казалось, разворачивалось сообразуясь с ней одной (о грустных буднях "Пиковой дамы" в Большом театре мы писали в Ъ в связи с бенефисом Владислава Пьявко).
Для Ирины Архиповой партия графини — последняя крупная роль на оперной сцене. Она дебютировала в ней лишь в конце 1989 года, и этим поздним дебютом продемонстрировала мудрость и выдержку, присущую только истинно великим. Не меньшей выдержкой блеснуло и руководство Большого, почти полгода раздумывавшего, стоит ли поздравлять с творческим юбилеем человека, многие годы своей жизни служившего этому театру: примерно на такой отрезок времени отстояли друг от друга сама дата юбилея и его празднование. Правда, в отличие от служителей Терпсихоры, оперная часть театра не была охвачена забастовочным пылом. Но и творческих взлетов у нее тоже не наблюдалось.
Этап Большой революции, видимо, завершен: к власти пришли кем-то с нетерпением ожидаемые, а кем-то ненавидимые лица. Незамененным остался только Владимир Коконин, сменивший титул генерального директора на титул исполнительного, но не свой кабинет. В этой смене прилагательных можно видеть не одну только демагогию — зачинатель революции остался у руля власти, — но и проявление здравого смысла. Ибо с именем Коконина связан глобальный план реконструкции основного здания театра и строительства филиала. Если бы филиал действовал уже сейчас, ставить и петь в нем было некому. К тому же Большой уже имел свой филиал — КДС, и опыт показал, что не только антимузыкальность зала стала причиной неуспеха его деятельности, но и то, что в сознании зрителя Большой театр может быть только один. Но, с другой стороны, возможно, этот замысел — свидетельство дальновидности директора, поскольку реконструкция, буде она начнется, не станет похожей на косметический ремонт: "вы пойте, а мы здесь подкрасим". Всю работу в основном здании придется остановить, и филиал будет нужен просто чтобы сохранить работающую труппу.
Недавно мы также писали о пресс-конференции, где были названы имена Франко Дзеффирелли и Никиты Михалкова, Марка Захарова и Сергея Соловьева как возможных оперных постановщиков, а среди маэстро были упомянуты Геннадий Рождественский, Сейджи Озава, Клаудио Аббадо. А для осуществления этих планов потребуется немало труда.
Сегодня труппа Большого не готова сотрудничать с известными зарубежными мастерами, чья работа требует совершенно другого уровня поддержки их замыслов. Мэтрам нужны качественные составы исполнителей. Сегодня театр обладает солистами мирового класса только среди певцов старшего возраста. Среднего и молодого поколения достойного класса практически нет, и мало кто захочет работать с необразованными и неопытными певцами, не знающими ни языков, ни правил современного театра. Артисты совершенно не готовы работать в жестком режиме и под деспотическим руководством (пример постановщика Иоахима Херца, о чьей "Свадьбе Фигаро" в Большом мы тоже писали, в этом убеждает).
Чтобы создать в театре условия для возможного приглашения мировых звезд режиссуры и дирижирования, нужно, во-первых, безжалостно очистить репертуар. В театре слишком много старых спектаклей, приносящих одни моральные и материальные убытки — пусть лучше пока будет больше выходных. Нужно сокращать труппу, разросшуюся до нежизнеспособных объемов (многие певцы годами исполняют только "Кушать подано") и высвободить бюджетные средства, чтобы действительно поддерживать достойных артистов. Кроме того, начать серию приглашений с отечественных профессионалов, знающих мировую практику и умеющих работать на том же уровне, но способных понимать и терпеть нашу производственную специфику.
Желание Васильева выпускать по 5-6 премьер в год пока трудноосуществимо: для этого нет внутренних резервов. Приглашенные на не несколько спектаклей певцы не спасут положения, поскольку постановки должны жить в театре долгое время, а для этого нужно несколько качественных стабильных составов. Большой театр — по складу репертуарный, а не афишно-прокатный. Это в хорошем смысле слова архаичный театр, и театральный эксперимент, принятый почти повсеместно на мировой оперной сцене, публика будут принимать с большим скрипом. В этом смысле как раз Франко Дзеффирелли, звездный час в опере для которого давно прошел — фигура вполне подходящая. Он не совершает антиоперных поступков и представляет традиционный театр, где лидирует музыка, к которому привыкли и меломаны, и старшее поколение солистов. С ним, наверное, захотят работать многие. Но для того чтобы пригласить постановщиков, более склонных к экстравагантным решениям (хорошо это или плохо, но миновать этого трудно), Большому театру придется быть готовым к переменам — меняться самому, менять свою публику
МАРИЯ Ъ-БАБАЛОВА