Второй раунд женевских переговоров по ситуации в Абхазии и Южной Осетии на первый взгляд не внушает даже осторожного оптимизма. Слишком очевидны базовые расхождения между Россией и Грузией. Особую остроту ситуации придает то, что даже в случае будущих радикальных перемен в грузинских верхах нынешние тенденции не слишком изменятся. Кто бы ни пришел на смену Михаилу Саакашвили, он не пойдет "по пути соглашательства" с Москвой. У России на этот счет не должно быть иллюзий, учитывая, что даже марионеточная партия Игоря Гиоргадзе выступает за территориальную целостность грузинского государства. Иллюзорны и надежды на то, что Москва аннулирует признание двух бывших автономий Грузии.
В связи с этим возникает закономерный вопрос о самой целесообразности продолжения женевских переговоров. Необходимо понять, какие проблемы могут быть решены хотя бы в их третьем, четвертом или 25-м раунде.
Если отвлечься от эмоций, то становится ясно, что помимо правового статуса "мятежных" республик неотложного решения, в частности, требует проблема насилия в двух горячих точках. Речь идет о террористической, диверсионно-партизанской активности в Гальском районе Абхазии и Лениногорском районе Южной Осетии. Уже не сегодня-завтра без окончательного определения статуса Абхазии и Южной Осетии можно было бы двигаться к тому, что в начале ноября зафиксировала московская декларация по Нагорному Карабаху. Речь идет о принципе решения любого конфликта исключительно политическими средствами, без применения силы.
Именно этого Москва в течение четырех лет безуспешно добивалась от Тбилиси. Женевские переговоры дают возможность продавить такое решение при помощи западных посредников.
Второй вопрос — обсуждение международного присутствия в конфликтных зонах и вокруг них. После "пятидневной войны" на Кавказе интернационализация двух конфликтов стала реальностью. В этой связи для Москвы важно обеспечить выгодный для себя формат такого присутствия. Обойтись совсем без него не получится, да это и не в интересах России. А вот выйти в процессе переговоров на оптимальное сочетание российских интересов и международного присутствия вполне реально. Таким образом, возможные плюсы для Москвы на переговорах в Женеве могут быть связаны прежде всего с активизацией прагматичного диалога не столько с Грузией, сколько с Евросоюзом.
И последнее. Само по себе участие представителей Абхазии и Южной Осетии в переговорах, пусть и в качестве экспертов, уже говорит об их частичной легитимации. Хотя бы не как отдельных государств, но как политических единиц, без которых разрешение конфликтов невозможно. Но ведь обсуждение статуса Косово тоже начиналось схожим образом. Приштина не сразу строилась.
В общем, получается, что в Женеве у Москвы появляется шанс говорить тет-а-тет с Европой по широкому спектру вопросов безопасности на Кавказе, не размениваясь на перепалки с Грузией. Тем паче что говорить с Тбилиси ей сегодня практически не о чем.