Директор центра образования N109 Евгений Ямбург объяснил, зачем ему понадобилось "Гнездо".
— Чего вы ждете от этого проекта? "Гнездо" — произведение художественное, как оно будет работать в школе?
— Я жду, что эта совершенно замечательная инсталляция начнет работать прагматически, для детей. Огромное количество детей сегодня имеют проблемы в развитии — это характерная особенность сегодняшней России. У родителей-психотиков — дети-психотики, у родителей-невротиков — дети-невротики, а кто при такой жизни не невротик? Состояние стресса, фрустрации — детям это мешает общаться. Если говорить кондовым языком психологии, это комната психологической разгрузки. Но эта психологическая разгрузка происходит в общении с прекрасным — и это лучше, чем какие-то медицинские процедуры. Много детей-аутистов, и общение в гнезде с яйцом поможет решить многие проблемы. Кроме того, здесь огромная возможность для изучения иностранных языков: яйцо будет болтать на английском, немецком, французском, и тот ребенок, который стесняется делать ошибки при одноклассниках и учителе, в гнезде сможет раскрыться, снять стресс.
— Первые дни к "Гнезду" будет выстраиваться очередь, а потом?
— Конечно, сейчас это экзотика, это, как говорят подростки, "прикольно", и первые дни будет, как они же говорят, "лом". Но этот ажиотаж очень быстро пройдет, а дальше начнется длительная, сложная работа по разработке всяких программ — дефектологических, психологических. "Гнездо" станет очень тонким и точным инструментом педагогической работы. Сюда будут приходить те, кому это нужно, у кого есть проблемы. Это системная и долгая работа на многие годы вперед.
— Почему вы так заинтересовались проектом Александра Райхштейна? Может быть, есть и другие современные художники, чьи работы можно было бы применять в школе?
— Я люблю многих современных художников — они мне интересны как взрослому человеку, который интересуется искусством. Но я говорю как педагог: мне важно соединить современное искусство с педагогикой, а это сложно. Как правило, современное искусство сегодня элитарно и малодоступно: оно требует огромного напряжения для понимания и предполагает знание контекста, потому что в постмодернизме колоссальное количество подмигиваний, реминисценций, ссылок — это такая шахматная партия, где надо знать разные гамбиты и прочие комбинации для услаждения себя любимых. А Александр Райхштейн — художник абсолютно элитарный, но не сноб. Это человек, который хочет быть понятым и, более того, хочет быть полезным. Не примитивной утилитарной полезностью, как, скажем, соцреалисты, а очень глубокими вещами. А поскольку он сам как ребенок и открыт миру, то и все, что он творит, может использоваться в педагогике.