Старейший из нынешних литературный журнал отметил двойной юбилей: семидесятилетие и четверть века с тех пор, как редакция рассталась с Александром Твардовским, который руководил "Новым миром" в общей сложности 16 лет.
Второй, печальный юбилей для российской культуры едва ли не столь же важен, как и основной. В послесталинский период роль "Нового мира" далеко выходила за рамки собственно словесности. По степени влияния на умонастроения интеллигентских слоев с ним нельзя сравнить ни телевидение, ни "Современник", ни передачи зарубежного радио. Общественное значение журнала было таково, что редакторство Твардовского увело в тень его собственное творчество, при том, что Твардовский был официально назначен "первым поэтом".
В начальный период редакторства Твардовского на виду оказалась в первую голову публицистика. Это были не литературно-критические по виду и общественно-политические по сути опусы, какие многие наладились писать в 60-е, а настоящие очерки. Скажем, "Районные будни" Овечкина подготовили рождение деревенской прозы. Причем многие позже прославившиеся деревенщики были открыты именно Твардовским: Абрамов, Можаев, Лихоносов, Носов, Тендряков. Но в отличие от журналов "почвенных", "Новый мир" отнюдь не замыкался на деревенской теме. Здесь впервые была опубликованы "Созвездие козлотура" Искандера, что впервые с 30-х дало образец чистой сатиры, "Большая руда" Владимова — новый взгляд на пролетариат, "Семеро в доме" Семина — повесть о предместье. Наконец, вещи Гроссмана задали тон всей поздней "интеллигентской" прозе, из них родился Юрий Трифонов, тоже пригретый Твардовским. Но, как ни крути, самая большая победа и крушение, от которого журнал никогда не оправился, связаны с именем Солженицына.
Историю взаимоотношений Твардовского и Солженицына жизнь выстроила про законам мифа. Началось, как у Достоевского с Некрасовым: безвестный автор прислал рукопись, напечатанную на обеих сторонах плохой бумаги через один интервал, и Твардовский прочитал ее залпом (надо бы ночью). Не было, правда, Григоровича и рысаков, на которых два маститейших литератора мчались некогда поздравлять будущего автора "Карамазовых". Зато, как у Пушкина, было вмешательство самодержца — публикацию "Ивана Денисовича" разрешил Хрущев.
Слава Солженицына росла — звезда Твардовского закатывалась. В 1968 году на Западе вышел "В круге первом", который Твардовский хотел печатать. После 1964-го, года крушения Хрущева, началась очередная "перестройка", а новая власть и без того имела зуб на Твардовского за "Ивана Денисовича". Теперь же, в год танков в Праге, все вообще было расставлено по своим местам: Солженицын стремительно шел к своему "Нобелю", "Новый мир" Твардовского катился в небытие. Солженицына исключили из Союза писателей в 1970. Как раз перед крушением журнала он обращался с "примирительным" письмом к Суслову, ссылаясь на "Новый мир". Может быть, это было последней каплей, и Твардовский журнал потерял.
Это имело, помимо прочего, одно важное следствие. Если до сих пор в самиздате ходили вещи преимущественно ушедших авторов, Волошина или Мандельштама, а здравствующие, пока существовал "Новый мир" тешили себя призрачными надеждами на публикацию, то начиная с конца 60-х родился, так сказать, актуальный литературный самиздат, попортивший властям много крови. Более того, не Пастернак с "Доктором Живаго", отказавшийся от Нобелевской премии, не конспираторы Синявский и Даниэль, печатавшиеся за границей под псевдонимами, а именно Солженицын, втиснутый в русскую литературу Твардовским, проторил советским либеральным писателям 70-х дорогу на Запад. Именно он научил открыто давать интервью западным корреспондентам и даже устраивать на собственных квартирах пресс-конференции, передавать свои произведения в эмигрантские журналы, хлопать дверью сперва Союза писателей, потом Советского Союза...
Кстати, не будем забывать, что Горбачев, будучи студентом, зачитывался именно "Новым миром", который редактировал Твардовский. Мы знаем, что из этого вышло.
НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ