В прошлом обзоре мы писали об указе президента, отменяющем с 25 марта институт спецэкспортеров. Проведенное сравнение указа президента с практически одноименным законопроектом, прошедшим первое чтение в Думе, показало, что прощание со спецэкспортерами вряд ли будет окончательным. Однако правительство, похоже, не собирается дожидаться превращения законопроекта в закон. Правда, к различным отраслям оно подходит весьма дифференцированно. Об этом красноречиво свидетельствуют два документа: правительственное постановление "О регулировании доступа к системе магистральных нефтепроводов, нефтепродуктоводов и терминалов в морских портах для вывоза нефти, нефтепродуктов за пределы таможенной территории России" и результаты проверки деятельности экспортеров леса, к которой привлекались все контрольные органы, начиная с Федеральной службой валютного и экспортного контроля и кончая Федеральной службой контрразведки. Если нефтяной экспорт, находящийся в фокусе внимания МВФ, продолжает либерализовываться, то с экспортерами леса обошлись по-свойски.
МВФ помог либерализовать доступ к трубе
Равные права грузоотправителей нефти — независимо от их формы собственности — на доступ к экспортным нефтепроводам были последние полгода одним из ключевых моментов торга российского правительства с международными финансовыми организациями. Еще в сентябре 1994 года рабочая группа российского правительства и миссия МБРР договорились о том, что к началу 1995 года будут разработаны процедуры недискриминационного доступа к экспортным нефтепроводам. При этом основой новой системы вывоза нефти должен был стать неограниченный доступ к трубе всех производителей нефти. Ограничения могли вводиться только при допуске к нефтепроводам с ограниченной пропускной способностью (речь, прежде всего, идет о трубопроводах, проложенных к Новороссийску). В этом случае приоритеты допускались только в рамках межправительственных обязательств России. "Простые смертные" могли рассчитывать на прокачку нефти на Запад пропорционально существующим объемам добычи. В дальнейшем предполагалось разработать механизм доступа к нефтепроводам и трейдеров. Однако в декабре 1994 года Минтопэнерго сумело существенно изменить ситуацию. В проекте правительственного постановления, определяющего новый порядок экспорта нефти и нефтепродуктов, было указано, что поставки нефти на внутренний рынок должны составлять не менее 65% от объема добываемой нефти. Другими словами, отменяемые с 1 января 1995 года экспортные квоты заменялись внутренними.
Реакция международных финорганизаций не заставила себя ждать. Президент МБРР Льюис Престон в своем письме предостерег Москву от простой замены одной административной системы регулирования нефтеэкспорта другой. Угроза остаться без международных кредитов оказалась действенной — внутренние квоты были исключены из основных условий использования системы магистральных нефтепроводов, утвержденных 31 декабря. Хотя право доступа к трубе все равно зависело от поставок нефти на внутренний рынок. Такое положение дел в принципе устраивало Минтопэнерго, так как позволяло ему контролировать экспортные поставки нефти с помощью внутриведомственных распоряжений.
То, чего не добился МБРР (отмены внутренних квот на поставки нефти), смог достичь МВФ. Во время последних переговоров в Москве миссия МВФ настояла на том, чтобы российское правительство не только взяло на себя обязательство изменить условия использования системы экспортных нефтепроводов, но и выполнило их в кратчайшие сроки. Согласно последнему правительственному постановлению "состояние поставок нефти и нефтепродуктов на внутренний рынок не может служить основанием для ограничения доступа грузоотправителей к транспортным системам или отказа в регистрации экспортных контрактов".
Тем не менее либерализация распространяется только на производителей нефти. Логика проста — поддержать производителя экспортной продукции. Ответ крупнейших нефтяных трейдеров, судя по всему, будет состоять в покупке акций добытчиков и в превращении производителей.
"Рослеспром" восстанавливает управляемость экспорта
Несколько иная ситуация складывается в лесном экспорте, где управляемость или хотя бы видимость ее призвано обеспечить госведомство — "Рослеспром". Возврат лесного экспорта в лоно государственного регулирования проходил на фоне удручающих итогов проверок лесопромышленного комплекса "компетентными" госорганами. По их данным, 50% валютной выручки от экспорта российских лесоматериалов в 1994 году было сокрыто; 30% российской лесопродукции было вывезено по демпинговым ценам. Кроме того, выявлены многочисленные финансовые нарушения, в основном при бартерных операциях. Правда, итоги предновогодних проверок нефтеэкспортеров отличались не намного. Выводы возможны двоякие. Можно признать, что институт спецэкспортеров (как и любой чисто административный институт) является инструментом с заведомо низкой эффективностью и сделать ставку на повышение результативности действующей системы валютного и ценового контроля. А можно попытаться восстановить полный административный контроль. Стоит ли удивляться, что к лесовикам применили второй вариант.
Сейчас государственную экспортную политику в отношении лесного комплекса претворяет в жизнь госкомпания "Рослеспром". Получив власть, "Рослеспром" не преминул ею воспользоваться. И на переговорах с финскими импортерами по фиксации минимальных экспортных цен на лиственные балансы по контрактам первого квартала "Рослеспром" занял жесткую позицию, которую не смогли поколебать возражения финнов — цены на лиственные балансы на первый квартал были определены российской стороной в 34 ЭКЮ за кубометр. Понятно, что "Рослеспром" (конечно же, руководствуясь "исключительно государственными интересами") теперь может позволить себе достаточно свободно общаться с западными потребителями, ибо чувствует за собой право говорить от имени всего лесопромышленного комплекса. Чего стоит заявление главы "Рослеспрома" Мирона Тацюна по поводу недавних откровений финнов о поиске альтернативного поставщика в Азии — оно прозвучало как возможность полного отказа от потребительского рынка Финляндии и "отправке эшелонов с сырьем в совершенно противоположном направлении". Теперь замыслы "Рослеспрома" простираются еще дальше — на американский континент, который давно считается вотчиной канадских лесоэкспортеров.
Как бы то ни было, сейчас русский лесной экспорт вполне может выйти из длительной стагнации. Общеизвестно, что ударной силой экспортной политики является как раз объединительный фактор. Правда, процесс объединения в России и на Западе имеет существенные различия. Там объединяются действительно на добровольных началах и исключительно чтобы лучше отстаивать интересы членов группировки на иноземных рынках. Само собой, о такой кооперации не принято кричать на каждом углу. В России же больше практикуется административные меры (приказ сверху), при этом реакция конкурентов в расчет не берется. Какой путь наиболее эффективен, покажет время. Возможно, в результате проведения новой "силовой" лесоэкспортной политики России действительно удастся закрепиться на старых рынках и открыть для себя новые. Одно беспокоит — не обернется ли не слишком корректная в отношении западных партнеров позиция нескончаемой чередой ответных заградительных демаршей против агрессивных русских.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН, АЛЕКСАНДР Ъ-ВОЛЫНЕЦ