"Сатирикон" вышел на арену

"Синее чудовище" в постановке Константина Райкина

Премьера театр

Московский театр "Сатирикон" открыл новый сезон премьерой широко разрекламированного блокбастера по сказке Карло Гоцци "Синее чудовище" в постановке художественного руководителя театра Константина Райкина. Огромной работе, проделанной по превращению театра в цирк, отдал должное РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.

Великая вещь — театральная геометрия. Одно дело привычные углы — прямоугольники зеркала сцены, игровой площадки и кулис. И совсем другое — круг. Неудивительно, что в поисках "приемов новых, сочетаний странных" режиссеры меняют геометрию. Кажется, она одна уже способна изменить природу зрительских эмоций. Труппы так называемого нового цирка в последнюю пару десятилетий взяли за правило разыгрывать свои представления в обычных итальянских сценах-коробках. Театрам сам бог велел переместиться в цирк или (голь на выдумки хитра) устроить арену на сцене. Голь, однако, это не про "Сатирикон" (про суммы, затраченные на постановку, уже слагают легенды). А вот арена — про него. Зрителя на "Синем чудовище" встречает "откусивший" центральные места от первых рядов кресел цирковой круг и развешанные над ним лесенки, обручи, лонжи и прочие атрибуты чудного искусства.

Что заставило Константина Райкина именно теперь сменить геометрию, предположить несложно. Во-первых, неотменимая необходимость чем-то удивлять, пленять, соблазнять публику и заманивать ее в Марьину Рощу: мест в зале театра "Сатирикон" меньше не становится, а залов в Москве между тем с каждым новым сезоном становится все больше и больше. Во-вторых, природа его собственного актерского таланта, подразумевающего любовь к радостным, демократическим, можно даже сказать, площадным, лицедейским приемам. В-третьих, и, наверное, в-главных, сам выбранный драматургический материал.

Жанр "Синего чудовища" Карло Гоцци по-научному называется фьябой, а попросту — волшебной сказкой. Как положено, есть в этой пленительной итальянской лжи и намек, и добрым молодцам урок. Но в лоб все равно никак не прочитать странную фантазию про неведомый китайский Нанкин и про Синее Чудовище, которое заколдовывает двух влюбленных — сына местного императора и грузинскую царевну. Девушка вынуждена переодеться в мужской костюм, поступить на службу во дворец, проявить чудеса не только хитроумия, но и физической выносливости, победить коварство жены императора и так далее. Но главное в том, что она должна полюбить урода, в которого превратился ее жених, угадать в страшиле доброе сердце и тем самым разрушить чары. (Короче говоря, это итальянский "Аленький цветочек".) Разумеется, для такого сюжета нужна спецупаковка, и цирк в качестве таковой вполне оправдан.

Прекрасное и ужасное вступают в "Синем чудовище" в смертельную схватку, правда, со счастливым исходом. В самом спектакле тоже есть театральные символы основополагающих категорий эстетики. Все прекрасное воплощено в мечте о Венеции, родном городе автора фьябы. Образ великого города составлен художником Аллой Коженковой в яркий, но простенький сувенирный набор: вид большого венецианского канала на живописном заднике, шмыгающие взад-вперед по сцене аки по воде гондолы, настоящая вода, выливающаяся во втором действии на арену, да схематичная модель моста Риальто, в который превращаются две спускающиеся на цирковой манеж лестницы. Время от времени персонажи вздыхают "О, Венеция!" — и действие будто останавливается на минуту, звучит ласкающая слух меланхоличная мелодия и происходит какое-нибудь превращение. В общем, это Венеция тех, кто в ней никогда не бывал.

Что касается ужасного, то на эту роль выбрано современное телевидение. Появление собственно чудовища среди симпатичных и чуть наивных персонажей старого, доброго цирка сопровождается звуками телевизионных передач и ядовито-голубым, будто от телеэкрана, свечением. А повадки недоброго волшебника в резиновой синей маске на голове напоминают утрированную манеру телеведущих — ничего человеческого, бесконечный наигрыш, фальшивая бодрость и абсолютная уверенность в своем, хотя бы краткосрочном, могуществе. Семиглавая же гидра, пожирающая нанкинских девственниц, составлена из металлических кранов-щупалец, на которых обычно "летают" в телевизионных студиях камеры.

Сказанное не означает, что "Синее чудовище" превращено в какой-то сатирический памфлет. Простодушный жанр циркового обозрения сильнее социально-критических стрел. Каждая мелочь способна стать для персонажей, среди которых традиционные маски комедии дель арте, поводом для отдельной игры. В любой момент уместным может оказаться вставной номер — вроде пародии на синхронное плавание. Есть и чисто цирковые номера, выполненные драматическими артистами и оттого заставляющие снять шляпу. А в финале вспыхивает настоящий огонь и летят конфетти — только законченный мизантроп не встрепенется и не ахнет от восхищения. Заняты же в спектакле в основном молодые актеры "Сатирикона", и после премьеры еще не стоит кого-то из них уверенно выделять. Нет сомнения в том, что все очень стараются. Победить синее телевизионное чудовище в борьбе за внимание зрителя — задача ответственная и весьма непростая.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...