Вышел из печати седьмой номер санкт-петербургского журнала "Вестник новой литературы". Как и многим другим литературным изданиям, "Вестнику" не удается соблюдать периодичность появления в свет: предыдущий номер вышел еще весной прошлого года.
Непредсказуемость издательской ситуации ставит перед редакциями литературных изданий новые задачи. Скажем, при изготовлении "Вестника" нет смысла использовать отзывы на периодику, литературную хронику и прочие скоропортящиеся продукты. Поэтому все тексты журнала претендуют на почти академическую монументальность, и лишь завершающий номер разговор соредакторов журнала Михаила Берга и Михаила Шейнкера с критиком из США Александром Генисом звучит актуально.
Практически все материалы номера — это литература о литературе. И даже литература о литературе о литературе: скажем, эссе Виктора Кривулина об англоязычных эссе Иосифа Бродского о русских писателях. Такова же и "центральная проза" номера под названием "Момемуры": она написана в жанре литературной мистификации, и авторами ее якобы являются два слависта-иностранца, которые делятся наблюдениями над своими русскими объектами. За этой литературной игрой, однако, угадывается распространенный у нас жанр литературных воспоминаний. Для тех читателей, которым не чужда литературная жизнь обеих столиц последних двадцати лет, многие персонажи, носящие прозрачные псевдонимы, окажутся знакомы. В данной главе — а это уже третий отрывок "Момемуров" — речь идет о громкой истории начала 80-х с Московским клубом беллетристов и альманахом "Каталог". Все участники "Каталога" за прошедшие годы снискали известность, некоторые — вполне скандальную, и автор "Момемуров" не может сдержать нот ностальгии: это свидетельствует о том, что литературная его молодость прошла еще при советской власти. Есть в номере и женская проза — повесть Светланы Васильевой, тоже построенная на литературном приеме, популярном в России со времен повестей Белкина: автор якобы публикует чужие записки и их комментирует. Наконец, еще одна, переведенная с иврита, "Лолита" — повесть Шмуэля Агнона "Во цвете лет", написанная от лица самой нимфетки.
В целом же позицию редакторов не удается узнать даже из их беседы "за круглым столом". Тема разговора — ситуация в текущей российской словесности, которую участники единодушно признают запутанной и неясной. Все трое пеняют на отсутствие постсоветской критики, которая бы сформулировала хоть какие-либо ориентиры, повесила внятные дорожные знаки на путях отечественной беллетристики. Причем Генис упирает на свою любимую мысль, что русская литература волей-неволей должна вскоре освоить опыт западного бестселлера, отбросить интеллигентские предрассудки и стать массовым чтивом. Примеры он приводит достаточно спорные, объявляя, скажем, Владимира Сорокина "писателем глубоко массового характера". По-видимому, это очевидно лишь самому критику: книги Сорокина лежат на прилавках и расходятся хуже, чем даже отечественные детективы. Захочет ли редакция "Вестника" устремиться в направлении, указанном Генисом?
НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ