Заседание Совета федерации
И будет теперь кому всех рассудить...
Растянувшаяся на год эпопея с довыборами конституционных судей наконец завершилась. Вчера сенаторы избрали последнего, девятнадцатого судью — первого проректора Академии труда и социальных отношений Марата Баглая. Таким образом, Конституционный суд обрел наконец полную конституционность, а Борису Ельцину удалось добиться почти равного соотношения сил внутри него. Однако ожидать, что суд немедленно приступит к работе, рано — для этого судьи должны избрать своего председателя. Наиболее вероятной кандидатурой в кулуарах суда называют Владимира Туманова. Комментарий ВЕРОНИКИ КУЦЫЛЛО.
Марат Баглай был обречен на избрание — "в пару" к нему кандидатом на последнюю вакансию в Конституционный суд Борис Ельцин поставил председателя Судебной палаты по информационным спорам при президенте России Анатолия Венгерова. А поскольку на сенаторов приставка "при президенте" действует как красная тряпка известно на кого, при рейтинговом голосовании Венгеров набрал в пять раз меньше голосов, чем Баглай. Злые языки, правда, поговаривали в кулуарах верхней палаты, что на решение сенаторов повлияла и "пятая графа": там, где у Баглая стояло "русский", у Венгерова оказалось "еврей".
Итак, эпохальное событие наконец свершилось. Однако наивно было бы ожидать, что суд немедленно наведет в стране конституционный порядок, по мнению части депутатов, ежечасно попираемый. Принятый летом закон о Конституционном суде серьезно снизил его политические возможности по сравнению с ранее действовавшими. Судьи не могут принимать вопросы к рассмотрению по собственной инициативе, а правом их "задавать вопросы" обладает довольно ограниченный круг инстанций (например, если раньше запрос в КС мог послать любой депутат — а их было больше тысячи — то теперь только одна пятая депутатов одной палаты или палата в целом большинством голосов).
И тем не менее даже по новой Конституции Конституционный суд достаточно весомый политический инструмент — его решение о неконституционности указа президента, постановления правительства или закона является окончательным и обжалованию не подлежит. Признанный неконституционным правовой акт считается потерявшим силу.
Для того чтобы действительно приступить к работе, суд должен избрать своего председателя. В кулуарах пока называются две возможные кандидатуры: Татьяна Морщакова и Владимир Туманов, обладающие, по общему мнению, в суде наибольшим авторитетом как юристы. Однако по неофициальной информации устраивающая почти всех Морщакова упорно отказывается от высокой чести. Самый старший из судей по возрасту Туманов (он должен сложить свои судебные полномочия чуть позже, чем президент России) пока не отказывается. Правда, он считается одним из наиболее "пропрезидентских" членов суда. Но поскольку Борис Ельцин, представляя кандидатуры на вакантные места, сумел добиться если не перевеса в свою пользу, то все же почти равного соотношения сил, вполне возможно, что "излишняя политизированность" Туманова уступит в глазах остальных судей его юридическим качествам.
В целом же расклад сил в суде можно обрисовать только очень приблизительно — так как некоторые вновь избранные судьи пока никак не проявили себя и в политическом смысле являются "темными лошадками". Из "старых" судей во время московских событий осени позапрошлого года жестко против действий президента России выступили девять судей: Николай Ведерников, Валерий Зорькин, Виктор Лучин, Гадис Гаджиев, Борис Эбзеев, Николай Селезнев, Олег Тиунов, Владимир Олейник и Юрий Рудкин. На стороне Бориса Ельцина тогда осталось только четверо: Эрнест Аметистов, Тамара Морщакова, Николай Витрук и Анатолий Кононов.
По первым оценкам, из шести "новичков" четверо — Владимир Туманов, Ольга Хохрякова, Юрий Данилов и Владимир Ярославцев — вполне лояльно относятся к главе государства и проводимой им политике. Владимир Стрекозов и Марат Баглай, что называется, "под вопросом" — один "скорее нет", другой "скорее да". Приблизительность оценок объясняется еще и тем, что, как показывает российская историческая практика, с течением времени и в зависимости от ситуации в стране политические пристрастия могут претерпевать довольно глубокие изменения и у давно действующих политиков, даже если они юристы. Например, "лояльный" Аметистов не слишком восторженно отзывается о чеченской кампании Бориса Ельцина. Поэтому полная картина расстановки сил внутри Конституционного суда появится, вероятно, только при рассмотрении им конкретных дел.
Растянувшаяся на год эпопея с довыборами конституционных судей наконец завершилась. Вчера сенаторы избрали последнего, девятнадцатого судью — первого проректора Академии труда и социальных отношений Марата Баглая. Таким образом, Конституционный суд обрел наконец полную конституционность, а Борису Ельцину удалось добиться почти равного соотношения сил внутри него. Однако ожидать, что суд немедленно приступит к работе, рано — для этого судьи должны избрать своего председателя. Наиболее вероятной кандидатурой в кулуарах суда называют Владимира Туманова. Комментарий ВЕРОНИКИ КУЦЫЛЛО.
Марат Баглай был обречен на избрание — "в пару" к нему кандидатом на последнюю вакансию в Конституционный суд Борис Ельцин поставил председателя Судебной палаты по информационным спорам при президенте России Анатолия Венгерова. А поскольку на сенаторов приставка "при президенте" действует как красная тряпка известно на кого, при рейтинговом голосовании Венгеров набрал в пять раз меньше голосов, чем Баглай. Злые языки, правда, поговаривали в кулуарах верхней палаты, что на решение сенаторов повлияла и "пятая графа": там, где у Баглая стояло "русский", у Венгерова оказалось "еврей".
Итак, эпохальное событие наконец свершилось. Однако наивно было бы ожидать, что суд немедленно наведет в стране конституционный порядок, по мнению части депутатов, ежечасно попираемый. Принятый летом закон о Конституционном суде серьезно снизил его политические возможности по сравнению с ранее действовавшими. Судьи не могут принимать вопросы к рассмотрению по собственной инициативе, а правом их "задавать вопросы" обладает довольно ограниченный круг инстанций (например, если раньше запрос в КС мог послать любой депутат — а их было больше тысячи — то теперь только одна пятая депутатов одной палаты или палата в целом большинством голосов).
И тем не менее даже по новой Конституции Конституционный суд достаточно весомый политический инструмент — его решение о неконституционности указа президента, постановления правительства или закона является окончательным и обжалованию не подлежит. Признанный неконституционным правовой акт считается потерявшим силу.
Для того чтобы действительно приступить к работе, суд должен избрать своего председателя. В кулуарах пока называются две возможные кандидатуры: Татьяна Морщакова и Владимир Туманов, обладающие, по общему мнению, в суде наибольшим авторитетом как юристы. Однако по неофициальной информации устраивающая почти всех Морщакова упорно отказывается от высокой чести. Самый старший из судей по возрасту Туманов (он должен сложить свои судебные полномочия чуть позже, чем президент России) пока не отказывается. Правда, он считается одним из наиболее "пропрезидентских" членов суда. Но поскольку Борис Ельцин, представляя кандидатуры на вакантные места, сумел добиться если не перевеса в свою пользу, то все же почти равного соотношения сил, вполне возможно, что "излишняя политизированность" Туманова уступит в глазах остальных судей его юридическим качествам.
В целом же расклад сил в суде можно обрисовать только очень приблизительно — так как некоторые вновь избранные судьи пока никак не проявили себя и в политическом смысле являются "темными лошадками". Из "старых" судей во время московских событий осени позапрошлого года жестко против действий президента России выступили девять судей: Николай Ведерников, Валерий Зорькин, Виктор Лучин, Гадис Гаджиев, Борис Эбзеев, Николай Селезнев, Олег Тиунов, Владимир Олейник и Юрий Рудкин. На стороне Бориса Ельцина тогда осталось только четверо: Эрнест Аметистов, Тамара Морщакова, Николай Витрук и Анатолий Кононов.
По первым оценкам, из шести "новичков" четверо — Владимир Туманов, Ольга Хохрякова, Юрий Данилов и Владимир Ярославцев — вполне лояльно относятся к главе государства и проводимой им политике. Владимир Стрекозов и Марат Баглай, что называется, "под вопросом" — один "скорее нет", другой "скорее да". Приблизительность оценок объясняется еще и тем, что, как показывает российская историческая практика, с течением времени и в зависимости от ситуации в стране политические пристрастия могут претерпевать довольно глубокие изменения и у давно действующих политиков, даже если они юристы. Например, "лояльный" Аметистов не слишком восторженно отзывается о чеченской кампании Бориса Ельцина. Поэтому полная картина расстановки сил внутри Конституционного суда появится, вероятно, только при рассмотрении им конкретных дел.