В Театре Российской армии состоялась премьера спектакля "Загнанная лошадь" по пьесе Франсуазы Саган в постановке белорусского режиссера Николая Пинигина. В главной роли выступил старейшина труппы Владимир Зельдин, через месяц он отметит свое восьмидесятилетие. Внимание к спектаклю умножено тем, что это первая премьера театра после драматических событий, связанных с нападением на Леонида Хейфеца и последовавшим уходом его с поста главного режиссера.
Пьеса Франсуазы Саган, написанная в середине шестидесятых, на русском языке была опубликована два раза в разных переводах. В конце семидесятых, когда Саган была уже известна у нас и цензурой считалась относительно приемлемой, критикующей буржуазные устои, "Загнанную лошадь" напечатали в журнале "Театр". Спустя почти пятнадцать лет она же, но в менее удачном переводе и под названием "Когда лошадь теряет сознание", появилась в альманахе "Современная драматургия". Для западной пьесы последних десятилетий такое стечение обстоятельств являлось беспрецедентно удачным. Но сценическая судьба пьесы, во всяком случае в Москве, оказалась менее счастливой, чем печатная: постановок было не больше, чем публикаций. Для своего спектакля Николай Пинигин выбрал перевод старый, более добротный и близкий к оригиналу.
Во Франции появление тридцать лет назад драматургов, не порывавших с традицией "хорошо сделанной" бульварной пьесы, но добавлявших к ее испытанным рецептам толику психологизма, было явлением очень заметным. "Загнанная лошадь", не без изящества построенная на сочетании французской комедии нравов-положений и английской, "уайльдовской", салонной комедии с остроумными диалогами не лишена привкуса мелодрамы. Факт в современной репертуарной картине показательный: наверстывая упущенное, наш театр вынужден осваивать почти одновременно и "бульвар" и "постбульвар".
Действие пьесы происходит в любимом и знакомом советскому зрителю богатом английском поместье. Сюда, в имение семьи Честерфилд, дочь хозяев привозит из Парижа жениха-француза Юбера. Последний оказывается брачным аферистом. Вслед за ним появляется его якобы сестра, а на самом деле любовница, Корали, которую предприимчивый француз мечтает выдать за сына хозяев и таким образом завладеть их наследством целиком. Но в стареющем отце семейства вспыхивает любовь к молодой француженке. Оканчивающаяся для благородного сэра Генри, собравшегося даже бежать с Корали от собственного благополучия в счастливую неизвестность, печально: свадьбы расстраиваются, Юбер и Корали уезжают, а английский аристократ остается наедине с богатством, охотой, старостью и нелюбимой женой.
Бенефициант, Владимир Зельдин, в роли сэра Генри демонстрирует завидную для юбилейного возраста физическую форму и подвижность. Благодаря ему спектакль обнаруживает перекличку с лирическими мотивами гауптмановской "Перед заходом солнца". Если у Саган встреча с Корали есть последняя мужская любовная страсть английского аристократа, то для Зельдина-Генри это финальный аккорд уходящей жизни, вообще последнее ее проявление и прощание с ней. После отъезда французов он резким, решительным жестом сам накидывает на себя белый, точно саван, чехол и словно превращается в оледеневший сугроб.
Замысел Пинигина легче понять, отталкиваясь от оформления Зиновия Марголина, нежели от конкретных подробностей спектакля. Белый экран во весь задник с появляющимися на нем черными узорами, два огромных, в полсцены каждый, прозрачных "рояля" из плексигласа с воображаемыми клавишами предполагают небытовое, легкое и элегантное сценическое действие. Песни Марлен Дитрих поддерживают ощущение "концертного исполнения", которое должно оттенять исподволь нарастающий драматизм последней любви.
Коллеги по театру могут получить на спектакле Пинигина хороший урок режиссерского стиля. И он вовсе не обесценен тем, что зрители видят пока лишь честные попытки его усвоить. Ведь идущий может осилить только ту дорогу, которая ясно намечена.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ