Блицинтервью

Для организации финансирования строительства трех тоннелей и моста на БАМе к 2032 году прорабатываются две модели — концессия и EPCF-контракт. О разнице между моделями и сроках строительства “Ъ” рассказал первый заместитель генерального директора по финансам и экономике АО «Бамтоннельстрой-Мост» Никита Сатюков.

— В чем преимущества концессионной модели, в чем — EPCF?

— Для нас это значения не имеет, мы строительная организация. Концессия — более традиционный и известный для всех участников инструмент развития транспортной инфраструктуры, а EPCF отличается быстротой согласования, так как, по сути, это двусторонний договор.

— И ОАО РЖД заказывает ваши услуги на базе контракта жизненного цикла?

— Смысл в том, что ОАО РЖД заказывает строительство объекта, мы его как подрядчик выполняем и привлекаем кредит на строительство. Строим, сдаем объект ОАО РЖД, а ОАО РЖД рассчитывается за построенные объекты с учетом процентов по кредиту. Если говорить с точки зрения государства, то преимуществом схемы EPCF является отсутствие потребности в бюджетном финансировании во время строительства объекта.

— За счет чего будут возвращаться инвестиции по концессионной схеме или по схеме EPCF?

— За счет увеличения потока грузов. Объемы перевозок существенно вырастут за счет реализации этих инфраструктурных проектов. И у участников процесса появятся дополнительные потоки доходов, в том числе для того, чтобы возвращать вложенные средства.

— Инфраструктура в итоге будет находиться на балансе у ОАО РЖД?

— Это зависит от схемы. Если говорить о EPCF-контракте, то после строительства она будет на балансе ОАО РЖД. Если речь идет о концессионном механизме, то все зависит от того, кто будет концедентом, и от условий концессионного соглашения. Переговоры еще идут.

— О каком объеме инвестиций идет речь?

— У нас есть приблизительные параметры, но итоговая стоимость строительства будет определена по результатам проектирования. Проектирование пока не начиналось, оно начнется после утверждения схемы реализации и подписания документов.

— В какие сроки должно быть реализовано строительство? До 2032 года?

— По тем объектам, по которым мы подали концессионную инициативу, до 2032 года. Но в рамках этого периода какие-то из них строятся десять лет, какие-то — в более короткие сроки. Так, второй Северомуйский тоннель — это десять лет.

— Не меньше?

— Нет. Но это с учетом того, что одновременно идут проектирование и строительство. И это достаточно амбициозный срок, поскольку первый действующий тоннель строили 28 лет.

— Но простая арифметика говорит, что, даже если начать прямо сейчас, к 2032 году его уже не достроить…

— Если правильно организовать производственный процесс, запараллелить проектирование и строительство и если достаточно своевременно будет поступать финансирование, то это реалистично.

Интервью взяла Наталья Скорлыгина