Сменилось руководство Третьяковской галереи

Генеральный директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова, занимавшая этот пост восемь лет, с февраля 2015 года, отправлена в отставку. Официальное основание — истечение срока контракта, который последний раз продлевался в 2018-м. Новым директором стала Елена Проничева — выпускница МГИМО, бывший исполнительный директор Еврейского музея и центра толерантности (2013–2020) и директор Политехнического музея (с декабря 2020-го). Комментирует Сергей Ходнев.

Третьяковская галерея — не только узорчатое здание в Лаврушинском переулке с примыкающим Инженерным корпусом. Это и бывший Центральный дом художника на Крымском Валу: при Зельфире Трегуловой галерея получила здание в свое распоряжение полностью, в рамках большого ребрендинга назвала его «Новой Третьяковкой» и инициировала его масштабную реконструкцию по проекту знаменитого архитектора Рема Колхаса и его бюро OMA. И новое здание на Кадашевской набережной: сама идея появилась еще в нулевые, но только при уходящем директоре строительство сдвинулось с мертвой точки, и в 2024 году новый корпус пообещали открыть. И учрежденные при госпоже Трегуловой региональные филиалы — в Самаре (почти готов — первая выставка намечена на осень 2023 года), Владивостоке, Калининграде (строятся полным ходом). И так называемые малые музеи — старые дома-музеи известных художников (вдруг оказалось, что они не только достопочтенный балласт, что и их можно подать интересно) плюс новосозданный Музей Павла и Сергея Третьяковых.

Вот простые цифры: в 2014 году посещаемость музея составляла примерно 1 млн 400 тыс. человек. В 2015-м, когда госпожа Трегулова пришла в ГТГ,— более 1 млн 600 тыс. В 2017-м это число перевалило за 2 млн. Уже в предпандемийном 2019-м подошло к 3 млн (2 835 836 человек, если быть точным).

Но свести к голым количественным показателям, даже триумфальным, историю Третьяковки последних семи лет невозможно. Как невозможно и мерять ее скандальными происшествиями — вандальским нападением на репинского «Ивана Грозного» (2018), похищением гостившей в ГТГ картины Архипа Куинджи из Русского музея (2019), протечкой крыши в здании «Новой Третьяковки» (2020).

Возьмем казусы других музейных институций. Вот Музеи Московского Кремля: консервативно-торжественное витринное учреждение, всем известное, но десятилетиями привлекавшее по большей части туристов. С 2003 года все вдруг начало меняться — в Кремль с совершенно ослепительными гастролями стали приезжать музеи уровня Лувра, дрезденских «Зеленых сводов», венского Kunsthistorisches Museum, да и сам музей начал создавать эффектные и умные выставки на узловые исторические темы (скажем, «Вера и власть. Эпоха Ивана Грозного», 2007). Само оно так получилось? Нет, благодаря все той же Зельфире Трегуловой, которая в 2002–2013 годах была в кремлевских музеях заместителем директора по выставочной работе и международным связям. Вот музейно-выставочное объединение «Росизо»: там в 2010-е после глубокого затишья случилась череда огромных и резонансных международных проектов. «Казимир Малевич и русский авангард» (Амстердам, Бонн и Лондон, 2013–2014), тонкая выставка об Андреа Палладио и русском палладианстве (Венеция и Москва, 2015), блокбастер «Рождение космической эры», где переплетались наука, технологии, русский космизм и русский авангард (Лондон, 2015). Все это тоже отнюдь не само возникло — в 2013–2015 годах Трегулова возглавляла «Росизо».

Дело даже не в том, что она прекрасный искусствовед: из ученых совсем не всегда получаются идеальные руководители. И не в том, что она профессионал кураторского дела, каких в России страшно мало: одна шумная временная выставка — это одно, повседневная рутина массивного государственного музея — другое.

В ее директорстве была большая и, казалось бы, совершенно убедительная просветительская миссия.

Грандиозные выставки главных отечественных художников — только одна ее часть и притом довольно предсказуемая. Хотя никто не мог предположить, что эта практика тоже будет вызывать такой ажиотажный интерес — с рекордами и мемами («девочка-девочка, очередь на Серова заворачивает на твою улицу» — помните?).

Выставки в Третьяковке показывали — впервые за всю ее историю — сокровища первостатейных музейных собраний Европы (лондонская Национальная портретная галерея и Пинакотека Ватикана). По-новому освещали, казалось бы, безнадежно хрестоматийные имена истории отечественного искусства. Препарировали советскую культурную историю («Оттепель» 2017 года и посвященная застою выставка «Ненавсегда», 2020). Изучали на немецком и русском материале психологические, политические, религиозные, литературные обстоятельства европейского романтизма (сделанная совместно с Государственными музейными собраниями Дрездена выставка «Мечты о свободе», 2021). И все это с многодельными параллельными программами, лекциями, кинопоказами, инклюзивностью, музыкальными фестивалями и так далее.

И да, современное искусство на равных правах во все это встраивалось — галерея приняла в дар произведения из собраний Марата Гельмана (признан иностранным агентом) и других коллекционеров, делала соответствующие выставки, участвовала в крупных международных начинаниях — последнее из них, проект «Многообразие. Единство», представлявший главные имена сегодняшнего европейского искусства, дело совсем недавнего прошлого: выставка открылась осенью 2021-го и завершилась в феврале 2022-го.

Но казалось, что иначе быть не может: в конце концов, основателю Третьяковской галереи тоже попадало от общественного мнения за любовь к скандальным и неблагонадежным передвижникам. Что все инновационные идеи терпеливо и подробно объяснялись.

Что нападки на директора и кампании в соцсетях — это одно, но вот же результат: музей, которому равно удаются роли национального достояния и модного, открытого, современного учреждения, куда молодежь идет совсем не из-под палки.

Тем более что неудобным бунтарем Зельфира Трегулова не была ни в коем случае, и компромиссных решений на ее счету как директора тоже много — вплоть до самого отчаянного компромисса: вывоза приписываемой Андрею Рублеву «Троицы» в Троице-Сергиеву лавру на богослужения летом 2022 года (последовавшие за этим вояжем изменения в состоянии иконы так широкой общественности и не были предъявлены).

Вышло, однако, что все аргументы — хоть от статистики, хоть от науки, хоть от административной гладкости, хоть от здравого смысла — больше не работают.

Уволен авторитетный специалист мирового класса (директора главных музеев Старого Света эту репутацию подтвердят и сегодня) с прекрасными международными связями? Но кому сегодня нужен мировой класс и особенно международные связи.

Назначен на это место человек без профильного образования и без опыта работы в полноценном художественном музее? Ну что делать, в истории Третьяковки бывало и такое: в 1993-м гендиректором сделали архитектора Валентина Родионова, чтобы он на правах очередного «крепкого хозяйственника» решил настоятельные ремонтно-реставрационные вопросы.

Помнится, когда-то Министерство культуры анонсировало, что руководителей музеев будут назначать по гласной процедуре с подачей заявок и концепций со стороны претендентов и их публичным рассмотрением — так это и происходит во всем мире. Смена власти в Третьяковке проведена почти вовсе непублично. «Почти» — потому что в январе была странная история с жалобой посетителя на неполное соответствие постоянной экспозиции галереи духовно-нравственным ценностям. Таких жалоб всегда было много (и любой, кто дал себе труд полистать книгу отзывов на какой-нибудь большой выставке, знает, насколько причудливыми они бывают), но эта почему-то утекла в публичное пространство и прозвучала совсем незадолго до теперешних событий в руководстве ГТГ. Каким именно образом эти события связаны — на этот счет никаких официальных комментариев ни со стороны Минкульта, ни со стороны Третьяковской галереи так и нет. Можно, как бы то ни было, с полной основательностью прогнозировать, что теперь Третьяковской галереей дело не ограничится и что нас ждут перемены в руководстве крупных федеральных музеев начиная с ГМИИ и Русского музея. Готовых кадров, правда, нет, конкурсных процедур тоже не предвидится.