Гибралтар остается камнем преткновения между Великобританией и Испанией

98,97% против 1,03% — таким был результат референдума, который одни сочли проявлением воли народа, а другие — незаконным и нарушающим резолюции ООН актом. Речь о состоявшемся в Гибралтаре 7 ноября 2002 года голосовании о его будущем статусе, а также о жителях этой Британской заморской территории и властях Испании соответственно. Гибралтарцы категорически отвергли идею совместного британо-испанского управления своей родиной. Прийти к компромиссу с Мадридом за прошедшие 20 лет так и не удалось, и, более того, ситуацию заметно усложнил «Брексит», против которого в 2016 году выступило подавляющее большинство гибралтарцев. Сейчас ЕС и Лондон активно работают над соглашением, которое прояснит технические аспекты существования и функционирования Гибралтара в постбрекситной реальности. Но в Мадриде не скрывают, что этот документ не сможет дать ответы на все вопросы. И главный среди них, по мнению испанских властей: когда наконец-таки произойдет «деколонизация Гибралтара»?

«Лишите Испанию надежды»

Нередко столь ошеломительные результаты выборов и референдумов провоцируют разговоры о том, насколько честным и прозрачным было голосование. Но в случае с гибралтарским референдумом, 20-летний юбилей которого жители британской заморской территории отмечают в эти дни, сомневаться не приходится: все социологические исследования заранее указывали на такой результат. Да и вообще все стало ясно после состоявшейся 18 марта 2002 года демонстрации против изменения статуса Гибралтара: на улицы с флагами Великобритании и ее заморской территории вышли около 20 тыс. человек, то есть примерно две трети жителей последней. «Сегодня Гибралтар голосует за "нет"» — с таким заголовком на первой полосе еще утром 7 ноября вышла газета Gibraltar Chronicle.

На референдуме гибралтарцам задали один вопрос. Формулировка была такой: «12 июля 2002 года министр иностранных дел (Великобритании.— “Ъ”) Джек Стро, выступая в Палате общин, заявил, что после 12 месяцев переговоров британское правительство и Испания пришли к согласию по многим принципам, которые должны лежать в основе долгосрочного урегулирования претензий Испании на суверенитет, включая принцип, согласно которому Британия и Испания должны разделить суверенитет над Гибралтаром. Одобряете ли вы принцип, согласно которому Великобритания и Испания должны разделить суверенитет над Гибралтаром?».

«Нет» ответили 17 900 человек, а «да» — всего 187. 89 бланков оказались пустыми или неправильно заполненными.

Таким образом, результат вышел ошеломительным: 98,97% против 1,03%. Явка составила 87,9%.

За ходом голосования следили наблюдатели во главе с тогдашним британским депутатом Джеральдом Кауфманом. В отчете говорилось, что гости были «чрезвычайно впечатлены тем, как был организован референдум», а требования к процедуре подсчета голосов вообще оказались строже, чем принято в Соединенном Королевстве.

Тем не менее нашлись и критики волеизъявления — и все они оказались в Испании. Так, Ана Паласио, занимавшая пост главы испанского МИДа, заявила в эфире радиостанции Onda Cero: «Это просто не выдерживает критики, не имеет никаких юридических последствий и противоречит всем без исключения резолюциям ООН». В частности, в Мадриде любят ссылаться на резолюцию Генассамблеи ООН 1514 (как и другие подобные документы, не имеющую обязательной силы), где в 1960 году было указано на «необходимость незамедлительно и безоговорочно положить конец колониализму во всех его формах и проявлениях».

Мариано Рахой, в 2002 году занимавший пост вице-премьера (а в 2011–2018 годах возглавлявший испанское правительство), также много говорил о ничтожности голосования с юридической точки зрения. И обращал внимание на то, что в Гибралтаре велась кампания только против соглашения, а вот сторонникам другой точки зрения якобы затыкали рты. «Лишите Испанию надежды, выберите "нет"» — такие плакаты часто встречались в Гибралтаре перед голосованием, а вот агитацию за изменение статус-кво действительно найти было практически невозможно.

Хотя после голосования один из гибралтарских журналов вышел с фотографией 51-летнего сантехника Мануэля Санчеса и статьей «Первый человек, проголосовавший "за"» на первой полосе.

«Собратья гибралтарцы, сегодня мы послали четкий сигнал всему миру. Во-первых, что это наша родина. Во-вторых, что мы народ с политическими правами, от которых мы не откажемся. И в-третьих, что эти права включают право свободно распоряжаться своим собственным будущим, и мы, конечно, не откажемся от этого»,— обратился к участникам референдума тогдашний глава правительства Гибралтара Питер Каруана. Однако отказаться от попыток изменить статус-кво по гибралтарскому вопросу такая решимость Мадрид все равно не вынудила.

Эксцентричный референдум

Маленький клочок суши площадью в 6 кв. км на самом юге Пиренейского полуострова вот уже более 300 лет остается камнем преткновения во взаимоотношениях двух европейских стран — Великобритании и Испании.

За долгую историю на Гибралтаре хозяйничали многие. На этом полуострове устраивали стоянки своих кораблей финикийцы и карфагеняне. Затем Гибралтар находился во владении Римской империи. В V веке н. э. земли перешли германским племенам — вандалам и готам. В 711 году началось завоевание Пиренейского полуострова маврами, от которых в конечном счете Скала была освобождена в 1462 году.

Судьбоносной стала война за испанское наследство в начале XVIII века, завершившаяся в 1713 году подписанием Утрехтского мира. Гибралтар был передан Британии, а большая часть населения территории ее покинула, поселившись на близлежащих испанских землях. Об этом испанцы не забыли. Так, в октябре постпред Испании при ООН Агустин Сантос Маравер напомнил на одном из заседаний, что исконное население Гибралтара было изгнано военными, а территории заселены «поселенцами». Согласно договору 1713 года, Британия имеет бессрочное право пользования Гибралтаром. Однако в документе оговорено: в случае, если англичане вдруг решат отказаться от владения, они будут обязаны предложить эту территорию испанцам.

Споры между Испанией и Великобританией то затихают, то вспыхивают с новой силой. В 1967 году был проведен всенародный референдум о судьбе Гибралтара. 99,2% жителей полуострова (при явке 95,8%) высказались за то, чтобы остаться подданными Елизаветы II. Теперь день референдума — 10 сентября — это национальный праздник Гибралтара.

В ответ на тот плебисцит франкистская Испания незамедлительно ужесточила пропускной режим на границе, а в 1969 году ввела полную блокаду. Решение, разделившее многие семьи, серьезно ударившее по экономике и сформировавшее у гибралтарцев национальное самосознание, было отменено только спустя несколько лет после смерти диктатора Франсиско Франко. В 1982 году Испания открыла границу с Гибралтаром, а затем подписала с Великобританией Декларацию о взаимопонимании. Но от своих претензий так и не отказалась.

Следующий референдум — 2002 года — стал следствием переговоров, которые вели Мадрид и Лондон. Проект соглашения строился на четырех принципах: уважение традиций, обычаев и образа жизни гибралтарцев, более тесное сотрудничество всех игроков, расширенное самоуправление и совместный суверенитет.

Великобритания и Испания, как совместные носители суверенитета, готовы были разделить "соответствующие" обязанности, включая "оборону, иностранные дела, контроль над морским и воздушным пространством и границами, иммиграцию, убежище"».

Однако этот пункт вызывал, пожалуй, наибольшие разногласия: правительство Тони Блэра хотело закрепить принцип долгосрочного совместного правления, а власти Испании настаивали на том, что это может быть лишь переходный этап. Конечная же цель Мадрида оставалась прежней — испанский суверенитет над Гибралтаром. При этом испанские власти упорно отвергали возможность того, чтобы договоренности были вынесены на суд гибралтарцев: речь должна была идти исключительно о пакте между Британией и Испанией.

Но гибралтарцев такой подход не устроил, и они организовали референдум, тем самым не только разозлив Мадрид, но и оставив в некоторой растерянности Лондон (министр иностранных дел Великобритании Джек Стро назвал идею референдума «эксцентричной»). Инициатива британских и испанских властей оказалась мертворожденной.

Прошло время, и стороны сочли нужным сосредоточиться на решении практических вопросов. В 2004 году начались трехсторонние переговоры между Великобританией, Испанией и Гибралтаром, а 18 сентября 2006-го был подписан договор, касавшийся четырех важных вопросов: совместного использования гибралтарского аэропорта, упрощения пересечения границы, выплаты пенсий испанцам, работавшим на территории Британской заморской территории, и модернизации телекоммуникаций Гибралтара.

Следующим этапом в изменении статуса колонии стало принятие новой конституции 30 ноября 2006 года. В прежней конституции 1969 года были определены властные полномочия правительства Гибралтара, а все, оставшееся за рамками закона, находилось в юрисдикции Великобритании. Новый закон перевернул ситуацию: строго ограничены оказались полномочия Великобритании. При этом было зафиксировано главное: полуостров остается во владении британской короны.

В целом испанские социалисты во главе с Хосе Луисом Родригесом Сапатеро, руководившие страной в 2004–2011 годах, предпочитали тактику малых дел: сближаться с властями Британии и Гибралтара, решая конкретные практические вопросы. Снова политизироваться вопрос начал после победы на выборах «Народной партии» (история которой восходит к политикам времен франкизма) и ее лидера Мариано Рахоя. Через полтора месяца после прихода к власти правительства «народников» новый глава МИД Испании Хосе Мануэль Гарсия-Маргальо безапелляционно заявил: о сотрудничестве Мадрида и Лондона по конкретным проблемам, касающимся Гибралтара, можно будет говорить только после достижения прогресса «по фундаментальной теме — о независимости (британской колонии.— “Ъ”)». «Мы не будем принимать участие в переговорах о независимости Гибралтара до тех пор, пока на это не будет получено согласие его жителей»,— столь же безапелляционно ответил испанцу его тогдашний британский коллега Дэвид Лидингтон.

Жертвы «Брексита»

И без того непростую ситуацию окончательно запутал «Брексит». Напомним, что 23 июня 2016 года 51,89% участников проведенного в Соединенном Королевстве референдума выступили за выход из состава ЕС. Но в Гибралтаре таковых оказалось только 4,1%. 95,9% показали себя сторонниками ЕС. Жители полуострова прекрасно понимали, что «Брексит» ударит по всем основным сферам экономики: туризму, игорному бизнесу, финансовому и страховому сектору. Гибралтар практически полностью зависит от импорта (в первую очередь из Испании) и иностранной рабочей силы (оттуда же). Взять хотя бы тот факт, что около 15 тыс. рабочих мест в Гибралтаре заняты теми, кто живет по другую сторону границы (из них около 10 тыс.— испанцы) и, следовательно, регулярно пересекает ее.

Сразу после этого власти Испании моментально вспомнили свою инициативу о переводе Гибралтара под совместное управление двух стран (конечно, с последующим его переходом под юрисдикцию испанской короны). Тогдашний глава МИД Испании Альфонсо Дастис заверил: правительство не согласится с условиями сделки по «Брекситу», которые бы «ущемляли позицию и интересы» Мадрида по вопросу суверенитета или условий экономической деятельности Гибралтара.

В игру вступил и Евросоюз. В 2017 году тогдашний председатель Евросовета Дональд Туск представил дорожную карту инициатив и предложений, которые Брюссель собирался отстаивать на переговорах с Лондоном. Среди прочего там была зафиксирована необходимость дополнительного соглашения между Испанией и Великобританией по гибралтарскому вопросу.

После этого страсти стали накаляться стремительно. Глава правительства Гибралтара Фабиан Пикардо выступил категорически против каких-то особых правил для этой Британской территории. И заявил агентству Reuters: «Господин Туск, регулярно проводящий аналогии с разводом, ведет себя как муж-рогоносец, который отыгрывается на детях». Брюссель он обвинил в попытке «выместить свою злобу» за «Брексит», а Мадрид — в «хулиганском поведении». Министр обороны Майкл Фэллон в интервью BBC пообещал до конца защищать британскую колонию. А экс-лидер Консервативной партии Майкл Говард и вовсе провел параллели с той ситуацией, что сложилась накануне войны с Аргентиной из-за другой заморской территории Британии — Фолклендских островов. Политик напомнил, что в 1982 году тогдашний премьер Маргарет Тэтчер направила военные корабли к островам, чтобы «защитить небольшую группу британцев от другой испаноязычной страны». И выразил уверенность в том, что Тереза Мэй на посту премьера при необходимости «продемонстрирует ту же решительность в отношении Гибралтара». Власти Испании выразили «удивление» в связи с подобными заявлениями.

Так или иначе, несмотря на всю воинственную риторику, без поиска решений практических вопросов (например, как избежать коллапса на границе) было не обойтись. В ноябре 2018 года Мадрид и Лондон подписали четыре меморандума, которые вступили в силу 1 февраля 2020-го (то есть в день начала переходного периода по выходу Соединенного Королевства из ЕС) и действовали до 31 декабря того же года. Самый значимый из документов гарантировал сохранение прав жителей Гибралтара и Испании, а также их защиту в соответствии с законодательством ЕС.

Буквально за день до наступления 2021 года (и, следовательно, де-факто и де-юре выхода Великобритании из состава ЕС) власти Испании и Великобритании достигли предварительного соглашения по «постбрекситному» Гибралтару.

Переговорщики, например, согласились, что эта территория останется частью шенгенской зоны, а Испания станет страной-гарантом. После этого Мадрид попросил Европейскую комиссию начать переговоры по гибралтарской проблеме на уровне всего Евросоюза. И в октябре 2021 года лидеры стран ЕС дали Еврокомиссии такое право. Целью переговоров было заявлено заключение «широкого и сбалансированного соглашения» с учетом особого географического положения и особенностей Гибралтара.

С тех пор прошло уже несколько раундов переговоров, и по многим вопросам, похоже, удалось договориться. Во всяком случае, на встрече 14 октября главы МИД Испании и Великобритании Хосе Мануэль Альбарес и Джеймс Клеверли были полны оптимизма. А власти Гибралтара дают понять, что рассчитывают на подписание соглашения до конца года — даже несмотря на все задержки, связанные со сменой премьер-министров в Великобритании (напомним, что до 6 сентября правительство возглавлял Борис Джонсон, затем его сменила Лиз Трасс, а 25 октября пост перешел Риши Сунаку).

Между тем такая оценка все-таки может оказаться слишком оптимистичной. «Мы обсуждаем очень важные вопросы, в частности касающиеся пограничного контроля и будущих отношений Гибралтара с шенгенской зоной, которая, как вы знаете, является для нас ключевой частью договора»,— сказал в октябре телерадиокомпании GBC генпрокурор Гибралтара Майкл Лламас. По его словам, переговоры нельзя назвать простыми, так как «у каждого свои проблемы и свои красные линии».

Например, Лондон категорически не согласился с перспективой размещения в Гибралтаре (в случае его присоединения к шенгенской зоне) испанских силовиков. Сейчас наиболее вероятный вариант — размещение в пунктах пропуска сотрудников Агентства ЕС по безопасности внешних границ (Frontex).

Брюссель стремится к поиску решений для устранения физических проверок на границе, что позволило бы гарантировать целостность шенгенской зоны.

О том же говорят и в Лондоне. Как заявил в октябре в интервью изданию El Periodico de Espana посол Британии в Испании Хью Эллиотт, цель всей работы — «обеспечить беспрепятственное передвижение людей между Гибралтаром и Испанией, чтобы способствовать процветанию этого района — Гибралтара и Кампо-де-Гибралтар (район в испанской провинции Кадис.— “Ъ”). «Это требует инновационного решения с точки зрения пограничного контроля. Детали прорабатываются»,— добавил он.

Кроме того, дипломат согласился с предположением журналиста о том, что среди тем для обсуждения — аспекты, связанные с нахождением военной базы Британии в Гибралтаре (например, вопрос о том, как контролировать передвижение военных и перемещение военных грузов на территорию шенгенской зоны, в которую, напомним, Соединенное Королевство не входит).

Еще один вызывающий дискуссии вопрос — присоединится ли Гибралтар к юрисдикции Суда Европейского союза, что необходимо для создания полностью интегрированного пространства. «Гибралтар британский, и я не вижу никакой роли Суда ЕС на этой территории»,— говорил на посту премьер-министра Великобритании Борис Джонсон.

Выступая этой осенью на Генассамблее ООН, премьер Испании Педро Санчес дал понять: Испания сделает все возможное «для развития процветающего социально-экономического района, охватывающего все пространство и территорию Гибралтара». Между тем от более масштабной цели никто отказываться не собирается. Как подтвердил в октябре постпред Испании при ООН Агустин Сантос Маравер, «позиция Испании в отношении суверенитета и юрисдикции в Гибралтаре» остается неизменной. Мадрид еще надеется, что когда-нибудь Гибралтар будет «деколонизирован». То есть, проще говоря, станет испанским.

Впрочем, испанцам остается уповать лишь на то, что в один день Гибралтар лишится своего символа — диких обезьян. Ведь только в таком случае, согласно древней легенде, Великобритании придется отказаться от последней колонии в Европе. А вот менее фантастические варианты не просматриваются. Невозможно представить себе ни резкое, на 180 градусов, изменение позиции гибралтарцев, ни какие-либо силовые действия со стороны Испании.

И даже прямые столкновения на иных фронтах сейчас невозможны. Так, в октябре в ходе состоявшейся жеребьевки отборочного футбольного турнира Евро-2024 Испания и Гибралтар попали в одну группу. Но встретиться на футбольном поле им не суждено — организаторы немедленно переместили Гибралтар в другую группу. Как говорится, от греха подальше.

Павел Тарасенко