Генделевский фестиваль в Московской филармонии

В Московской филармонии проходит фестиваль «Георг Фридрих Гендель. Мир горний и мир дольний». Избранные шедевры композитора, светские и духовные, зачастую никогда прежде не исполнявшиеся в России, звучат в Зале Чайковского честь честью: с авторитетными дирижерами и солидными международными вокальными командами. Оперное начало невероятной ретроспективы оценивает Сергей Ходнев.

Одно дело, когда одна опера Генделя звучит раз в сезон (и тому как не порадоваться), и совсем другое — когда слушателю предъявляют сущий сундук с сокровищами. Возможность послушать на протяжении считаных дней отборные генделевские исполнения интернационального класса, придирчиво сравнивая составы, еще лет десять назад показалась бы небывальщиной. Такие возможности еще и в Европе поди найди, так что честь и хвала Московской филармонии и создателю ее генделевского проекта Михаилу Фихтенгольцу за то, что намерение, возникшее еще в доковидные времена, удалось реализовать с такой основательностью. Попутно оказалось, что формат монографического фестиваля именно Георгу Фридриху очень к лицу и что состязание одних его больших вещей с другими совсем не мешает им звучать объемно и доверительно. И увлекать так, как не увлекает ничто больше на свете — буквально как серьезное чувство или как несерьезные приключенческие романы, что читаны в блаженную подростковую пору с замиранием сердца. Если нужно было лишнее доказательство того, что барочная опера с ее прекраснодушными королями — вовсе не обязательно «концерт в костюмах», все образцы которого в отсутствие костюмов — на одно лицо (пусть и с прекрасной музыкой), то, собственно, вот оно.

Открывала фестиваль «Роделинда», московской публике известная на особый лад — она в постановке Ричарда Джонса шла некогда в Большом театре, причем тоже под управлением Кристофера Мулдса. Опера о свергнутом лангобардском короле Бертариде, который возвращает себе престол, похищенный совестливым тираном Гримоальдом, и отважную супругу Роделинду, в концертном исполнении ничуть не потеряла. Кастинг местами был не то что бы безупречен всегда и везде — к звучанию меццо Марины де Лизо (Эдвига, сестра Бертарида) и бас-баритона Эвана Хьюза (злодей Гарибальд, отпетый «Яго» этой оперы) были вопросы, а контратенор Том Скотт-Кауэлл (Унульф, соратник короля Бертарида), красивый в речитативах, заметно проигрывал в ариях. Но зато с заглавной партией гладко справилась спешно введенная в состав сопрано Анна Девин, а Бертарида пел контратенор Йестин Дэвис, один из самых звездных участников фестиваля и заодно специалист по этой роли, исполнив ее невероятно музыкально и с флейтовой красотой «английского» тембра (дуэт Роделинды и Бертарида «Io t`abraccio» пока выглядит высотой, превзойти которую фестивалю будет непросто). Английских же генделевских певцов призыва 1990-х напоминала манера тенора Томаса Эрланка (Гримоальд).

Другая славная опера 1720-х, «Тамерлан», в драматическом отношении получилась, возможно, даже более выигрышно. В обеих операх тщательная работа дирижера Кристофера Мулдса с Государственным камерным оркестром была налицо — даже в отсутствие аутентичных инструментов струнники заправски выдавали энергичную, сочную и толковую стилистически фразировку. Но нервозный, темный саспенс «Тамерлана» со всей непривычностью композиторских решений оказался внушительнее. И тут не в одних певцах дело: так, Тамерлан в исполнении колоратурного меццо Вивики Жено, еще одной суперзвезды фестиваля, был скорее уж неудачей. Феноменальная виртуозка, чья манера и чей тембр раньше выглядели просто эксцентричными, сейчас заметно потеряла в смысле ровности и стабильности звучания. Но благодаря дирижерскому вкусу и такту этот «Тамерлан» все равно наверняка запомнится чудесным по общей складности и общему обаянию концертным явлением. В котором были также византийский принц Андроник, неожиданно лирично поданный меццо Надеждой Карязиной, и пленный султан Баязет в изысканно-белькантовом исполнении молодого тенора Бена Блисса — по сути, главный герой оперы, благородный гордец, чье финальное самоубийство рушит все клише оптимистичной оперы-seria. И вдобавок оглушительная удача сопрано Софи Юнкер в сложной и многогранной роли Астерии, дочери Баязета, оказавшейся между жерновами больших страстей и большой политики.

На фестивале есть еще «мир горний» — духовно-ораториальные произведения Генделя. Фестиваль уже представил роскошную толику его юношеских римских опусов, но подытожить эту тему можно будет после того, как прозвучит великая оратория «Феодора».