Главные коллекции XXI века. Проект Елены Стафьевой

На протяжении двух лет во второй половине 2000-х главные дизайнеры 90-х — Миучча Прада, Жан-Поль Готье, Мартин Марджела — показывают коллекции, между которыми есть внутренняя рифма — некоторая странность, сверх той, к которой все уже привыкли, что-то выступающее из пространства их эстетики, вполне тогда уже устоявшейся.

Вообще-то, ничего особенно экстравагантного, ничего вызывающего или неожиданного в этих коллекциях не было. Жан-Поль Готье развивал в Hermes тот самый nonchalant chic, максимально роскошный и максимально легкий, который и есть эрмесовская суть, Миучча Прада помещала разные винтажные образы в современный контекст, а Мартин Марджела производил ревизию своих главных хитов. Но в каждой из этих коллекций контрапунктом возникает некая тема, неглавная, совсем боковая, которая станет знаком важнейшего движения, фактически грядущей фэшн-революции — назовем ее «второй деконструкцией»

Коллекция Hermes SS 07 будет одной из самых запоминающихся коллекций времен Готье. Благородного шоколадного цвета платья из джерси с несколько раз обвивающими талию кожаными поясами и кожаными застежками, кожаные курточки и жилеты с перекрещивающимися на груди полочками и перекрученными за спиной ремешками, застегнутыми впереди на талии, длинные многослойные летящие платья, и хайлайт коллекции — желтое шифоновое платье с той самой курточкой, смотревшее с каждой глянцевой обложки. Мини-шорты под длинными платьями, открывающими впереди ноги, и купальники, много очень элегантных, очень по-эрмесовски красивых купальников. Их Готье соединит с платьями-халатами, брюками, но вдруг среди всего этого вполне привычного пляжного шика мелькнет пиджак — вполне формальный, с четкой линией плеч, прямой длинный черный пиджак, чуть ли не деловой. И больше ничего — только босоножки на высоченной платформе по тогдашней моде, что создавало вполне головокружительные пропорции. Эти вещи, купальник и пиджак, совершенно из разных функциональных плоскостей, не существуют друг с другом не только в реальной жизни, но не особенно представимы в паре даже на подиуме. Ни в пиджаке, ни в купальнике не было ничего экстраординарного, но вместе они запоминались.

Прада в том же самом сезоне, весна-лето 2007, покажет чалмы, сделав их тем самым ударным аксессуаром, который станет бестселлером. В чалмах Prada SS 07 появятся все, вся светская хроника будет в этих самых чалмах, их будут носить без разбора и юные барышни и солидные дамы — в общем, возникнет тот самый эффект хита, который Миучча Прада так отлично умела организовать в 2000-е. Но на подиуме они произведут впечатление не в последнюю очередь благодаря тому, что будут соединены с трусами — атласными, с максимально высокой талией, стилизованными под 30-е годы. В коллекции были и чалмы с юбками, и чалмы с платьями, и чалмы с суперкороткими кофтами, едва прикрывающими уже обычные трусы, но именно чалмы с высокими атласными трусами, которых было буквально пять выходов на все дефиле, стали самыми цитируемыми и узнаваемыми луками из той коллекции. Трусы сами по себе — вообще белье, будуар,— не были какой-то новостью, а даже были вполне исторической частью моды, как и сама по себе чалма, тоже не впервые тогда выведенная на подиум, но вместе они были настолько из разных опер и настолько не стыковались с тем, как можно одеться, что это вызвало особое оживление. И Прада на бэкстейдже после показа успокаивала журналистов в том смысле, что не волнуйтесь, никто не заставляет ходить в трусах и чалме, есть же и разные юбки и платья. Пропорции опять же были максимально смещены в сторону ног и их длины, и вообще эти плотные атласные трусы смотрелись восхитительно.

Весна-лето 2009 года станет юбилейной, 40-й коллекцией, отметившей 20-летие Maison Martin Margiela,— и последней, сделанной Мартином Марджелой. И это придаст ей некоторый символический смысл. Марджела в ней покажет абсолютно узнаваемые свои предметы — узкие плечи-сигареты с приподнятым окатом рукава, с которых он начинал в 90-е, прямые широкие плечи, на которые он перешел в начале 2000-х, телесные боди с плечами-крылышками, топы из пластиковых пакетов, шубы из волос и т. д. И эти вещи он наденет или на голое тело, или на телесные трико, или сами по себе, как, например, боди,— только обозначив верхнюю одежду куском красной ткани, накинутой сверху и покрывающей лицо модели, или синей лентой, обмотанной вокруг ее корпуса. Такого количества верха без всякого низа — причем вполне институционального верха — не было до того, пожалуй, ни в одной из других коллекций Марджелы.

90-е годы прошли под знаком деконструкции, именно деконструирование кроя и силуэта стало главным их достижением. Деконструкцией тогда занимались все — японцы, бельгийцы, французы и даже некоторые итальянцы. К началу 2000-х уже никого нельзя было шокировать кособокой юбкой или пришитыми к спине рукавами, а тем более необработанными кромками и вывернутыми наружу швами. Что-то из деконструкторских достижений прижилось и вошло в обиход, что-то осталось — и до сих пор остается — уделом только Рей Кавакубо, но в целом эта первая волна деконструкции уже исчерпала свои возможности. Одновременно все более заметной становилась работа стилистов, которые создавали образы — в модных съемках, но и в сериалах, и самом главном сериале рубежа десятилетий «Sex And The City». Патриша Филд тогда проделала колоссальную работу по разрушению идеи total look, по смешиванию брендов и не брендов, дизайнерского и винтажного, по превращению mix & match в главный фэшн-прием. В пятом сезоне, вышедшем летом 2002-го, Кэрри, фотографируясь для обложки своей книги, отказывается от пеньюара с перьями и выбирает пиджак с ремнем и туфли на шпильках — и все. И это становится ее секси-нарядом.

Дизайнеры к середине десятилетия приходят к новой деконструкции — уже не кроя и силуэта, но дресс-кодов, тех конвенциональных протоколов, которые определяли, что, как, с чем и в каких ситуациях принято носить. Они работают не с конструкцией одежды, но с готовыми формами — предметами обычного гардероба, фактически реди-мейдами, и весь эффект состоит в том, как их сочетать друг с другом и в какой контекст помещать. Фактически они начинают действовать на поле стилистов, заходя на него с другой стороны. Они расшатывают привычные протоколы, согласно которым пиджак должен быть соединен с чем-то ему соответствующим,— и это что-то никак не купальник и не просто голые ноги под ним, а чалма требует, например, струящихся шелковых брюк или такого же платья, но не трусов.

Это и станет второй деконструкцией и приведет следующее поколение фэшн-дизайнеров, создавших новейшую моду, которую все назовут «модой стилистов». Миучча Прада, Жан-Поль Готье и Мартин Марджела, исчезнувший из мира моды после того показа, растворившийся в ее истории и ставший главным героем новой моды, начнут тот процесс, который приведет нас к треникам с шифоновой блузкой, гипюровым юбкам с худи и повсеместным сегодня объемным мужским пиджакам, из-под которых часто не видно, надето ли под ними что-то. К тому, что все можно носить со всем и во всех возможных обстоятельствах. И чем страннее сочетание функций вещей и обстоятельств, тем лучше.