Умер Николай Фадеечев

На 88-м году жизни в московской больнице скончался от сердечной недостаточности легендарный танцовщик Большого театра народный артист СССР Николай Борисович Фадеечев.

В кордебалет Большого театра он поступил в 1952-м, сцену покинул в 1977-м — то есть танцевал в период слома эпох, когда под яростные споры теоретиков и практиков патриархальный «драмбалет» был повержен новым направлением: героическим «симфоническим балетом» во главе с его лидером Юрием Григоровичем, занявшим пост главного балетмейстера Большого театра. Премьер Большого Николай Фадеечев будто не заметил ни баталий, ни смены приоритетов: он скромно царил в «горних высях» — в амплуа «голубых принцев», оставаясь во все смутные времена безукоризненным и неподражаемым Альбертом, Зигфридом, Дезире, Жаном де Бриеном, Юношей в «Шопениане».

Балерины всех поколений — от Майи Плисецкой до Людмилы Семеняки — боготворили его как кавалера. Его партнерский дар исчерпывающе описала скупая на похвалы Галина Уланова, станцевавшая с 23-летним дебютантом все спектакли «Жизели» на эпохальных лондонских гастролях Большого театра в 1956 году: «Он не только "удобный" партнер. Он, скорее "тактичный": с ним все делаешь как будто сама. Он все время рядом, и поэтому всегда чувствуешь себя уверенно, но он так ненавязчив, как будто его вовсе нет». К этой характеристике стоит добавить канатные нервы дебютанта: кордебалетный танцовщик, впервые исполнявший главную партию с мировой знаменитостью старше себя без малого на четверть века, танцевал с необычайным спокойствием, невероятным достоинством и естественной непринужденностью, будто родился графом Альбертом. «Самым аристократичным коммунистом» окрестили его придирчивые лондонские рецензенты.

Меж тем всего за пять лет до лондонского триумфа, в старших классах Московского хореографического училища, никто из педагогов не подозревал в мосластом угловатом юнце будущего главного советского аристократа. Даже просто ведущего солиста: отмечая старательность и музыкальность единственного мальчика, оставшегося в классе военного набора 1943 года, его физические данные оценивали на «хорошо», но вот прыжок — главное качество премьера-виртуоза — считали «плохим». В старших классах подростку-переростку повезло с педагогом: Александр Руденко, сам учившийся у Василия Тихомирова, премьера и главного поборника академизма еще дореволюционного Большого театра, развил в своем «страусе» (как называли длинноногого Николая одноклассники) не только прыжок, выносливость, физическую силу, но и безукоризненное классическое «произношение», перфекционизм, а также стремление к легкости танца.

Тезис «Не надо себя "рвать"» станет основным не только в четвертьвековой карьере танцовщика Фадеечева, но и в его педагогике.

Он не «рвал» ни на сцене, ни за кулисами. Не добивался ролей, не строил карьеру, не влезал в доверие к «главным», не гнался за званиями (хотя «заслуженного артиста РСФСР» получил в почти детские по тем временам 26 лет): все получалось само собой. Первое заметное явление — в четверке «кавалеров» из «Раймонды» — чистая случайность: кордебалетного парня выхватили прямо из коридора, заменив им сбоившего солиста, и на следующий же день выпустили в спектакле. Тут же дали афишную партию с личной вариацией — Бернара из той же «Раймонды» и почти сразу, на второй сезон,— принца в «Лебедином озере». Роль, подготовленная под руководством Марины Семеновой и принесшая ему мировую славу «идеального Зигфрида», получилась практически сразу. У пропорционально сложенного юноши с мечтательным лицом, благородными манерами, безукоризненными двойными турами и неспешными чистыми пируэтами не было конкурентов ни в Большом, ни в иных театрах. С ним не могли равняться ни дородные отяжелевшие принцы старшего поколения, ни прыгучие технари-виртуозы, не обладавшие такой элегантностью и чистотой формы. В академической классике у него не было конкурентов почти до конца карьеры. А уравновешенность, умение «не рвать», грамотно распределять силы позволили ему обойтись без травм, сохранив свои знаменитые партии до выхода на пенсию.

Разумеется, Николай Фадеечев танцевал и бодрых героев: Базиля в «Дон Кихоте», Фрондосо в «Лауренсии», но тут его обходили более темпераментные коллеги. Его Ромео в постановке Лавровского был лиричен и мягок, но юношеского пыла веронскому аристократу не хватало. Ведущего солиста Большого не обошел и актуальный репертуар.

Николай Фадеечев оказался довольно флегматичным Данилой в «Каменном цветке» Юрия Григоровича и больше главный балетмейстер его в своих оригинальных балетах не занимал — в них-то как раз надо было «рвать и метать».

Однако Фадеечев станцевал главные партии в «Асели» Олега Виноградова и в «Кармен» Альберто Алонсо. И не беда, что его корректный Хосе растворился в тени блистательной Майи Плисецкой; балерина осталась им довольна, и, уже в качестве балетмейстера, подарила ему лучшую роль неклассического репертуара — Каренина в своей «Анне Карениной», сурового госчиновника и ранимого мужа.

С 1977 года Николай Фадеечев служил педагогом-репетитором Большого. Через его руки прошли все главные принцы Большого новейших времен: собственный сын Алексей Фадеечев, Андрей Уваров, Сергей Филин, Николай Цискаридзе, Артем Овчаренко. И почти все унаследовали по прямой дореволюционную культуру московского мужского танца. На репетициях невозмутимый грузный педагог не прыгал и не скакал — руками показывал позы, объяснял секреты и тонкости поддержек и берег здоровье своих подопечных, неизменно встречая их в зале сочувственным: «Ноги есть?» Теперь, наверное, так уже никто не спросит.

Татьяна Кузнецова