Константин Симонов — о стоимости нефти

Сделка ОПЕК+ прекратила свое действие. 1 апреля страны официально вышли из соглашения об ограничении добычи нефти, которое действовало с 2016 года и позволяло удерживать цены в диапазоне от $50 до $70 за баррель. В начале марта на совещании стороны сделки не смогли договориться о ее продлении. С момента объявления о ее развале и на фоне падения спроса из-за коронавируса цены на нефть рухнули: баррель Brent моментами стоил меньше $23, а российская Urals упала до уровня 1999 года. При этом Fitch считает, что мир оказался в крупнейшем энергетическом кризисе, но его пик еще впереди, передает «РИА Новости». Ведущий Борис Блохин и директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов обсудили дальнейшие варианты развития событий на рынках.

— Действительно ли пик еще впереди и каким он будет? Сколько будет стоить нефть?

— Я думаю, Brent неизбежно опустится ниже $20, он уже вплотную подходит к этой отметке. Сейчас совершенно неясно, до какой степени будет опускаться спрос на нефть. В реальности сделка ОПЕК+ завершилась еще 6 марта, когда саудиты ультимативно потребовали на 1,5 млн сократить добычу от всех участников, 0,5 млн, соответственно, приходилось на долю «+», то есть России и других стран, которые в ОПЕК не входят. Саудиты вышли из нее де-факто и начали наращивать добычу. Поэтому сейчас цены падают, конечно, не из-за окончания сделки ОПЕК+, а из-за влияния коронавируса и обвального падения спроса на нефть.

Посмотрите, как меняются прогнозы: если в начале истории с коронавирусом, когда только Китай был охвачен этой эпидемией, говорили о падении мирового спроса на 5–7%, то теперь, в прошлую пятницу, говорили о 20%, сегодня уже 25%. Завтра, я вас уверяю, уже 30% будет падение. Потому что никто не может сказать, до какого предела будет опускаться спрос на нефть, что будут делать Соединенные Штаты в этой ситуации, как долго продлится карантин во многих странах. Но факт остается фактом: авиация фактически стоит, транспорт резко сократил потребление топлива.

— Есть ли сейчас какие-то сценарии, которые предполагают восстановление цен на нефть или хотя бы повышение? Когда это может случиться и при каких обстоятельствах?

— Должно произойти что-то крайне радикальное. Потому что сейчас вероятнее всего, к сожалению, продолжение ценовой войны, агрессивная политика Саудовской Аравии, которая и дальше пытается выбить российскую нефть с рынка. Цены Urals — это отражение как раз этой истории. Наши поставщики должны давать дополнительный дисконт для того, чтобы сохранить европейский рынок. Китай активно выкупает нефть Urals, но тоже получает эту нефть с дисконтом. В этом плане инерционный сценарий заключается в том, что цены могут падать и дальше, хотя кажется, что падать им просто уже некуда. Но, тем не менее, так будет. И, естественно, надо готовиться к достаточно длительному периоду сокращения цен.

Если говорить все-таки о каких-то оптимистичных сценариях, есть два варианта. Первый: Саудовская Аравия все-таки осознает, что это безумная политика не только наносит серьезный вред другим нефтяным экспортерам, в том числе и России, но и прежде всего наносит вред самой Саудовской Аравии.

В этом плане она стреляет себе в ногу — предлагает сверхнизкие цены, рассчитывая, что все остальные ее конкуренты умрут раньше, чем она сама.

Но если саудиты осознают, что у них ситуация крайне сложная и скользкая, тогда, возможно, они вернутся за стол переговоров. Хотя сейчас Саудовская Аравия решительно отрицает любую такую возможность. Второй: какая-нибудь новая, скажем так, аккуратно, политическая заварушка в районе Ормузского пролива. Например, если Иран потопит пару танкеров с саудовской нефтью и перекроет Ормузский пролив, цена, действительно, может вернуться и к $60, и к $70.