Гендиректор РФПИ Кирилл Дмитриев о сделке «МегаФона», Mail.Ru Group, РФПИ и Alibaba

«МегаФон», Mail.Ru Group, Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) и Alibaba объявили о создании совместного предприятия на российском рынке. О том, как распределятся роли партнеров и какие инвестиции планируются в совместный бизнес, “Ъ” рассказал гендиректор РФПИ Кирилл Дмитриев.

— Расскажите о создающемся альянсе. Как будут распределяться доли, какой будет роль каждого участника?

— У нас будут три российских участника — РФПИ, Mail.Ru Group и «МегаФон». У всех троих будут миноритарные доли, которые в сумме дадут более 50% владения в российских активах Alibaba. Будет создано СП под названием AliExpress Russia, оно будет включать текущие активы Alibaba в России и ее трансграничные операции, включая активы торговых площадок AliExpress и Tmall. Alibaba будет инвестировать в это СП. Все это сделано для того, чтобы мы могли осуществить максимальную синергию с бизнесами Mail.Ru Group и Alibaba, чтобы каждый участник партнерства был заинтересован в общем росте. Партнерство с «МегаФоном» также для нас важно, потому что это один из ведущих сотовых операторов в России и высокотехнологичная компания. У нас будет не только совместное голосование по многим пунктам, но и стратегический план обмена трафиком, продуктовыми инициативами. И, подчеркну, мы открыты к партнерству с другими игроками на территории России. Кроме того, совместно с Mail.Ru Group мы планируем инвестировать в различные другие бизнесы, в том числе в области продажи и доставки продуктов питания онлайн, в другие направления. Alibaba будет иметь в объединенном бизнесе 48%, они получат все права как миноритарные акционеры по защите своей доли и интересов. Вместе с ними мы будем активно развивать этот бизнес.

— То есть остальные 52% будут распределены между РФПИ, «МегаФоном» и Mail.Ru Group? Как именно?

— Да. РФПИ приобретает пакет в 13% акций создаваемого предприятия, «МегаФон» получит 24% акций в обмен на долю 10% в Mail.Ru Group, которая сейчас принадлежит оператору, а сама Mail.Ru Group передает в СП компанию Pandao, которая также занимается интернет-торговлей, денежные средства и дистрибуцию в формате интеграции с продуктами Mail.Ru Group. Доля Mail.Ru Group в AliExpress Russia составит 15%.

— Это, по сути, крупнейшая сделка в российской интернет-отрасли. Как вы ее оцениваете?

— Для нас это действительно — и для российского, и для технологического рынка в мире — воистину историческая, важнейшая сделка. На основе российского бизнеса Alibaba будет создано СП, в котором российская сторона получит контроль, а все данные, которые будут использоваться Alibaba, будут обрабатываться и храниться на территории России, и в СП будут использоваться отечественные платежные системы. Мы также вместе с партнерами в рамках сделки построим большой центр для развития технологий искусственного интеллекта и центр обработки данных в России.

Это очень знаковая и важнейшая история, которая не только позволит локализовать многие китайские технологии в России, но и, что очень важно, даст доступ нашим предприятиям малого и среднего бизнеса и большому количеству отечественных компаний к пользовательской базе в более чем 600 млн потребителей, которыми располагает Alibaba в Азии. Оборот Alibaba в РФ составляет несколько миллиардов долларов в год и показывает ежегодный рост более 50%. Наверное, это одна из самых важных сделок не только этого года, но и в принципе в технологическом секторе России.

— Изначально речь шла о планах совместных инвестиций Alibaba с РФПИ в логистическую инфраструктуру российского интернета. Как в вашем партнерстве с Alibaba появилась Mail.Ru Group?

— Mail.Ru Group для нас — очень комфортный и мощный партнер, потому что у компании есть не только 100 млн пользователей на различных платформах, и мы, таким образом, не только практически соединим интернет-торговлю и социальные сети; дело еще и в том, что Mail.Ru Group — одна из наиболее инновационных компаний России, которая очень активно развивает технологии, а нам очень был нужен такой мощный российский технологический партнер. Мы идеологически схожи, технологически Mail.Ru Group — один из лидеров в России. Сделка позволит и самой компании усилить свои позиции не только в России, но и на международном уровне.

— О планах совместных инвестиций с Alibaba в российский интернет вы говорили в начале декабря на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным. Когда вы с Alibaba начали переговоры о создании СП? Чья была инициатива?

— Мы общались с Alibaba более двух лет. И первоначально речь действительно шла о логистике, потому что бизнес Alibaba подразумевает огромные инвестиции в логистическую инфраструктуру. Важно понимать, что по мере развития этого бизнеса он принесет многомиллиардные инвестиции в Россию. Фактически все регионы в России получат дополнительные рабочие места, и эти логистические центры будут сокращать время доставки товаров.

Но по мере того как мы стали обсуждать этот проект с Alibaba, мы все-таки стали думать о более обширном партнерстве, которое затронет не только логистику. При этом мы открыты в этом направлении к партнерству и с другими группами, которые строят инфраструктуру на территории России. К примеру, мы всячески поддерживаем инициативу ВТБ по построению логистической инфраструктуры в России. При этом для нас было важно, чтобы такое широкое партнерство защищало интересы России. То, что данные российских пользователей могут оказаться не под контролем РФ, и то, что в СП могут использоваться не наши платежные системы,— в долгосрочной перспективе это создавало определенные риски. Поэтому мы, общаясь с Alibaba, начали переговоры и с Mail.Ru Group, чтобы вместе реализовать структуру, которая бы давала российским участникам ведущую роль. В итоге договорились о всеобъемлющей сделке, которая позволяет развивать не только логистические мощности, но и основной бизнес — e-commerce, а также искусственный интеллект. И фактически это позволило России получить очень важного и мощного партнера. Как вы знаете, капитализация Alibaba превышает $420 млрд, и для России партнерство с таким мощным мировым игроком — это, безусловно, важно и поможет тому технологическому прорыву, который Россия планирует сделать в рамках построения цифровой экономики.

Когда рынок e-commerce в стране только начал развиваться, в принципе никто не думал, насколько ценны данные, где они должны храниться. Alibaba построила многомиллиардный бизнес в России до нашего партнерства, который, в общем, опирался в основном на китайскую сторону и хранение данных в Китае. И сохранение информационной безопасности России, а также доступ наших предприятий малого и среднего бизнеса к платформе Alibaba были одним из мощных плюсов нашего вхождения в эту сделку.

— При создании такого рода СП необходимы большие финансовые вливания. Какими они будут и на что будут направлены?

— Действительно, мы будем инвестировать. В рамках партнерства РФПИ инвестирует конкретно в эту сделку, и Alibaba также будет инвестировать дополнительные средства, и ряд наших партнеров. Деньги пойдут как на рост существующего бизнеса, так и на развитие новых направлений. Это будут инвестиции в людей, технологии, логистику, в локализацию многих из технологий Alibaba на территории России. И здесь я особенно хотел отметить развитие искусственного интеллекта, потому что Alibaba находится в уникальной позиции, обрабатывая 325 тыс. трансакций в секунду. В России очень хорошие ученые, математики, наша страна является одним из лидеров по технологиям искусственного интеллекта. Для нас это очень важное направление развития. Поэтому речь идет о сотнях миллионов долларов, возможно, о миллиардах долларов совместных инвестиций. Но это все будет пофазово, по мере воплощения нашего стратегического плана.

— Сейчас идет речь о рамочном соглашении? То есть сделка не закрыта, конкретные договоренности еще только будут обсуждаться?

— У нас есть подписанное соглашение между участниками. Часть деталей там уже прописана, часть необходимо еще проанализировать. У нас есть совместная «дорожная карта» по локализации продуктов Alibaba, поддержке локальных российских предприятий. Сделка, безусловно, потребует одобрения ФАС, возможно, других регуляторных органов в России. Мы надеемся ее полностью закрыть к концу этого года.

— Кто возглавит СП? Есть ли ясность с тем, кто войдет в совет директоров?

— О том, кто возглавит СП, и о составе совета директоров мы сообщим к концу года.

— Это может быть как российский топ-менеджмент, так и китайские партнеры?

— Обсуждаем. Базовая позиция, что у российских акционеров будет ведущая роль в этом СП на всех уровнях.

— Консультации о совместном проекте Alibaba Group и Mail.Ru Group шли на фоне предстоящего запуска платформы трансграничной электронной торговли на базе «Яндекс.Маркета», намеченного на октябрь. Имел ли какое-то значение фактор конкуренции с этим проектом? Оказывало ли это давление в плане скорости достижения договоренностей?

— Конкуренция — это хорошо и крайне важно для технологического прогресса.

И если посмотреть на рынки, где в России есть мощная конкуренция (к примеру, телеком, ритейл), то мы увидим, что это одни из самых продвинутых технологически отраслей, где российские клиенты получают фактически одно из лучших в мире качество услуг. Именно благодаря конкуренции.

Российский рынок, безусловно, готов содержать довольно большое количество электронных платформ торговли. Мы крайне высоко оцениваем технологическую мощь и знания и «Яндекса», и других игроков в этом СП. Действительно, в каких-то секторах будем конкурировать, в каких-то секторах, может быть, даже будем совместно развивать какие-то проекты. Но тайминг «Яндекс.Маркета» никак не оказывал влияния на ход сделки, мы просто двигались по тем параметрам переговоров, которые, как я говорил, важны для нас,— это, в частности, защита данных и российские платежные системы.

— Если на пару лет оглянуться назад в прошлое, то на рубеже 2016–2017 годов Сбербанк и Alibaba Group обсуждали возможность создания СП в сфере интернет-торговли. Можно ли говорить о том, что сделка между РФПИ, Alibaba и Mail.Ru Group — это, по сути, то, что не срослось тогда между Сбербанком и Alibaba, и параметры той расстроившейся сделки плавно перетекли в вашу?

— У нас, конечно, получились все-таки довольно разные сделки. Сбербанк — абсолютный лидер не только на российском финансовом рынке, но и технологический лидер во многих секторах. И мы видим возможность быть партнером Сбербанка по различным направлениям, и всегда считаем, что роль Сбербанка как лидера технологической отрасли — это важный маяк для многих компаний. Они одними из первых стали подчеркивать важность технологии искусственного интеллекта, необходимость изменения бизнеса в финансовой отрасли. Но это все-таки разные сделки, у нас нет, как видите, банка в нашем консорциуме. Но мы открыты к партнерству с различными российскими банками, в том числе и со Сбербанком.

— В составе фонда есть структура «РФПИ-Технологии». Каков объем финансирования у этой структуры, какие направления — приоритетные? Какая стратегия у РФПИ в отношении технологического сектора России? Вы уже несколько раз упоминали искусственный интеллект, вероятно, это одно из ключевых направлений.

— Абсолютно точно. Инфраструктура — это около 40% инвестиций РФПИ, технологии — 25%. Но при этом мы с нашими партнерами осуществили 58% всех российских инвестиций в технологии в прошлом году. Очевидно, мы играем значимую роль на рынке. Мы уже проинвестировали в технологии более 15 млрд руб. и в ближайшие два года планируем вложить еще свыше 60 млрд руб., то есть увеличить наши инвестиции почти в четыре раза. Практически мы доросли до инвестиций в технологии, ранее мы не инвестировали в этот сектор много. У нас была очень консервативная стратегия, и мы должны были заработать доверие инвесторов. Как вы знаете, у нас позитивная доходность и в долларах, и в рублях.

Теперь мы доросли до возможности инвестировать в технологии, и в то же время и технологии доросли до того, что сейчас являются одним из наиболее приоритетных направлений в развитии экономики России.

Если еще два-три года назад тот же искусственный интеллект был некоей сказкой, то сейчас мы видим, что, например, Google сумела за счет искусственного интеллекта снизить стоимость энергии для своих дата-центров на 50%. А это экономит компании миллиарды долларов в год. Поэтому технологии — это не просто какая-то интересная вещь. Это то, что может позволить российским компаниям повышать продуктивность на десятки процентов и быть конкурентоспособными с ведущими мировыми компаниями. Для нас это проекты, где мы видим абсолютно четкий экономический эффект.

Например, мы инвестируем, как вы знаете, в онлайн-медицину. Также мы ждем значительного прорыва в генетике. Мы верим в эту сферу, в то, что у России одни из наиболее образованных и продвинутых кадров — и в математике, для искусственного интеллекта, и в генетике. Здесь очень большой потенциал для лидерства. Но, безусловно, искусственный интеллект — большое направление, это возможность снизить издержки в различных отраслях.

И в ритейле, и в электронной торговле, и в логистике мы видим большой потенциал развития, поэтому инвестируем в этот сектор, в том числе совместно с Alibaba и с Mail.Ru Group.

Таким образом, мы объединяем — что важно — наших партнеров из различных стран, которые вместе с нами изучают различные технологии и говорят, насколько они конкурентоспособные в мире. Например, мы планируем инвестиции в WayRay — компанию, которая производит навигационные системы для автомобилей, использующие принцип дополненной реальности. В том числе с нашими азиатскими партнерами, чтобы помочь этой российской технологии быстро выйти на различные международные рынки.

Поэтому «РФПИ-Технологии» — это не просто «давайте мы куда-то в технологии проинвестируем, потому что это интересно». Это очень четко продуманная система партнерств с международными игроками, система отбора ведущих российских технологических компаний. Мы проанализировали более 600 российских технологических компаний, отобрали 50 наиболее перспективных и планируем вложиться в них в ближайшее время.

— На каких условиях вы вкладываетесь в IT-проекты? Существует ли стандартный диапазон по суммам у таких сделок?

— Инвестиции могут составлять и несколько миллиардов рублей, и даже десятки миллиардов рублей. Мы не инвестируем на совсем ранних стадиях, потому что хотим, чтобы был уже конкурентный в мировом масштабе продукт. Мы входим в проекты после этапа венчурных инвестиций, где нужен капитал именно для роста технологических компаний. В основном мы фокусируемся на миноритарные доли, потому что нам важно, чтобы основатели и другие соинвесторы были заинтересованы в росте капитализации компании.

— РФПИ инвестирует в российские проекты, привлекая в качестве соинвесторов зарубежных партнеров, и это обязательное условие. Насколько у вас связаны руки в отношении сделок с зарубежными проектами?

— В российские компании мы действительно инвестируем с такими традиционными нашими технологическими партнерами, как фонд Mubadala из Объединенных Арабских Эмиратов, Public Investment Fund из Саудовской Аравии, Суверенный фонд Китая, банк международного развития Японии JBIC. У нас есть партнерство с сингапурским фондом Vertex. Мы много инвестируем в России, но и также вкладываем часть средств в Китай. Например, мы являемся одним из инвесторов DiDi Taxi, это лидер по онлайн-заказам поездок в такси в Азии. С момента нашего входа в них (а мы купили небольшой пакет) стоимость DiDi Taxi выросла в семь раз. Мы также через Российско-китайский инвестиционный фонд являемся инвесторами компании Nio — это ведущий производитель электрических автомобилей в Китае, который планирует скоро разместиться на международных финансовых площадках, его капитализация тоже в разы превышает стоимость наших инвестиций. Почему мы делаем такие вложения? Потому что мы работаем над тем, чтобы эти компании были нашими партнерами по развитию похожих бизнесов в России. Поэтому мы точечно делаем инвестиции и на международных рынках, именно в те проекты, которые стратегически важны для России.

— На встрече с президентом в декабре вы сообщили, что РФПИ планирует инвестиции в ряд российских интернет-порталов с целью расширения их деятельности за рубежом. В мае в Петербурге вы объявили о сделке с производителем «умных браслетов» HealBe. О каких еще российских проектах идет речь?

— Мы считаем, что на базе российских интернет-порталов можно развивать технологию поиска во многих других странах. Мы знаем, что «Яндекс» участвует в развитии турецкого рынка поиска. Технологии «Яндекса» будут очень востребованы, как мы считаем, для очень многих стран, в том числе на Ближнем Востоке. Мы также вложились в компанию Dakaitaowa — первую интернет-платформу Китая, созданную российскими инвесторами для продвижения наших товаров в Китай. Важно понимать, что ее бизнес-модель — не просто продажа российских товаров, а упаковка российских товаров с рекламой на китайском рынке, на китайском языке, это доставка российских товаров. И этот бизнес активно растет. Кстати, он является одним из главных партнеров Alibaba по продвижению именно российских товаров на китайский рынок.

В HealBe мы инвестировали около полумиллиарда рублей. Считаем, это уникальная компания, потому что пока они единственные в мире, кто может считать точно не только потраченные, но и потребленные калории, что очень важно для здоровья и для большого количества людей, поэтому мы активно будем развивать партнерство HealBe, в том числе с ведущими корпоративными игроками. Это полезный продукт не только для обычных потребителей, но и для нефтехимических, нефтегазовых компаний, наших больших инфраструктурных компаний, потому что они позволяют следить за состоянием человека, резко понижая, например, риски аварийности. Мы также планируем инвестировать в производителя дронов, которые более эффективно распыляют удобрения.

— Уже неоднократно поднимался вопрос о возможности инвестиций в «Яндекс.Такси». В конце января вы говорили, что фонд с партнерами планируют вложить в совместное предприятие «Яндекс.Такси» и Uber десятки миллионов долларов. В июне сказали, что планы сохраняются, добавив, что об инвестициях может быть объявлено в ближайшей перспективе. Уже сентябрь, каков статус у этой сделки?

— Если говорить прямо, мы уперлись в желание «Яндекса» повысить оценку этого бизнеса после слияния «Яндекс.Такси» с Uber. Мы всегда инвестируем по довольно консервативным оценкам, важно, чтобы наши инвестиции получали хорошую доходность. И здесь мы абсолютно четко видим, что если «Яндекс» продолжит иметь, с нашей точки зрения, завышенные ожидания по оценке этого бизнеса, то мы не будем в него входить. И тогда мы рассмотрим варианты партнерства с другими игроками на российском рынке в этом секторе, который мы считаем крайне перспективным.

— Судя по создающемуся СП с Mail.Ru Group, речь идет о «Ситимобил»?

— Да, это возможно.

— Деятельность РФПИ в технологическом направлении вряд ли можно назвать венчурной, учитывая, что вы вкладываетесь в проекты на достаточно поздней стадии развития, генерирующие выручку. И все же с какими основными проблемами вы сталкиваетесь, подбирая проекты для инвестиций?

— Мы считаем, что действительно качественных проектов могло бы быть больше. Они есть, но хотелось бы их видеть больше. Очень важно, чтобы это не были просто проекты на уровне идеи. У нас, безусловно, очень много талантливых молодых людей, которые предлагают различные идеи. Но важно, чтобы было объединение знаний, технологий и бизнеса. Какие-то компании хорошо понимают технологии и не совсем понимают бизнес, кто-то, может быть, строит бизнес, но на базе старых технологий. А на стыке бизнеса и технологий, мы считаем, можно делать уникальные прорывы. В том числе мы помогаем многим компаниям объединить это.

— Помимо проблемы с наличием качественных проектов, есть мнение, что в России мало возможностей для «выходов». Инвесторам некому продавать доли в проектах, фиксируя прибыль, кроме таких крупных компаний, как «Яндекс», Mail.Ru Group, Сбербанк. Есть ли решение, по-вашему?

— Действительно, есть такая проблема. Мы обсуждаем с Московской биржей специальную технологическую часть для «выхода» на нее именно технологических компаний. Нам кажется очень важным, чтобы наши технологические компании ставили амбициозную задачу быть не только лидерами на российском рынке, но конкурентоспособными и глобальными игроками. И мы считаем, что если такие бизнесы построены, то они, безусловно, будут привлекать инвесторов — таких как мы и наши партнеры. Если построен действительно конкурентоспособный в международном масштабе технологический бизнес, он точно получит возможности финансирования на различных этапах своего роста.

— Какие у РФПИ планы насчет киносети «Каро»? Не планируете выходить оттуда? Переговоры с корейской CGV о продаже ей сети не возобновлялись?

— Бизнес «Каро» переживал довольно сложные времена два-три года назад. Количество посещений кинотеатров снизилось. Но в последнее время мы видим очень значимый рост посещений в «Каро», экономические показатели растут, поэтому в ближайшее время не планируем выходить из этой инвестиции. Что касается партнерства с корейскими сетями, мы действительно считаем, что есть нереализованная синергия на кинорынке с различными международными игроками, ищем различные возможности для партнерства.

— РФПИ и организатор боев без правил UFC создали СП UFC Russia, которое планирует среди прочего заняться реализацией медиаправ на показ соревнований. До конца года права на показ UFC принадлежат «Телеспорту». Будет ли в дальнейшем это СП продлевать контракт с «Телеспортом»?

— Посмотрим. Все, что я могу сказать: первый бой UFC будет 15 сентября в «Олимпийском», куда проданы все билеты. И для нас это тоже важное событие, потому что оно позволяет многим нашим спортсменам выходить на высокий международный уровень. Как вы знаете, UFC смотрят сотни миллионов людей по всему миру. Это возможность для многих наших талантливых спортсменов вырваться на мировую арену. Важно, что UFC — это пример нашего американского партнера. Мы открыты к партнерству как с азиатскими, ближневосточными, так и с европейскими и американскими инвесторами. Геополитика — вещь, безусловно, сложная, но возможность вместе развивать бизнес-диалог между нашими странами крайне важна для конструктивного движения вперед. По поводу контракта UFC Russia с «Телеспортом» пока еще рано говорить.

— РФПИ участвовал в разрешении корпоративного конфликта между «Роснефтью» и АФК «Система», а также подписал соглашении с ЦБ по участию в работе фонда непрофильных активов. Как получилось, что фонд оказался задействован в этих историях?

— Мы действительно делаем значительные инвестиции, привлекаем международных партнеров в сделки. И, безусловно, считаем, что в России очень важная часть инвестклимата — это и мирное разрешение корпоративных споров. Мы очень рады, что спор позитивно разрешился и для «Роснефти», и для АФК «Система».

Что касается ЦБ — мы действительно видим целый пласт работы в России по непрофильным активам, по проблемным активам, которые накопились в большом количестве в банках с некачественным управлением. И эти активы необходимо приоритезировать, развивать и двигать вперед. Кроме чистых инвестиций, которые РФПИ осуществляет и в технологический сектор, и в инфраструктурный, и во многие другие, мы играем важную созидательную роль и в формировании правильного инвестклимата в России, и в реализации инвестпотенциала таких недооцененных сфер деятельности, как непрофильные активы банков.

— Какие дальнейшие планы по инфраструктурным инвестициям? Как будете работать с Фондом развития, созданным правительством?

— Инфраструктура — одно из основных наших направлений. Потребность инфраструктурных инвестиций в России оценивается в $70 млрд ежегодно. Мы очень системно подходим к этому. Мы показали нашим партнерам, что, инвестируя в платные дороги, в аэропорты, другие инфраструктурные объекты в России, можно получать хорошую доходность и в рублях, и в долларах. Это не супердоходность, а вполне разумная, но в то же время это надежный денежный поток. И мы считаем, что для экономического рывка России вперед надо инвестировать не только в технологии, но и в инфраструктуру.

Поэтому мы проанализировали фактически все инфраструктурные проекты России очень детально — более ста проектов. У нас есть детальнейшая модель по всем из них и даже такой анализ, который показывает, сколько каждый из инфраструктурных проектов, будучи реализованным, внесет в рост российского ВВП, сколько он создаст рабочих мест. Эта аналитика очень математически точная и практическая, она позволяет правильнее и отбирать проекты, и взаимодействовать с Фондом развития.

Фонд развития, создаваемый государством, может давать капитальные гранты — в какие-то проекты 10%, в какие-то 20%. Он может стать важнейшим механизмом, который превращает проект из недоходного в тот, куда могут инвестировать РФПИ, иностранные и российские инвесторы с минимальной доходностью.

Вкладывая 10% в проект, государство позволяет привлечь 90% от инвесторов. И здесь очень важно, что это не теоретические рассуждения. Например, мы инвестировали часть средств ФНБ в проект «ЗапСиб-2» СИБУРа. И СИБУР уже возвращает эти средства в бюджет. При этом доходность выше, чем если бы эти средства были инвестированы, как раньше, в американские ценные бумаги. Мы фактически изъяли наши средства из американских ценных бумаг, инвестировали их в России с большей доходностью в проект, который способствует экономическому росту, создает рабочие места. Мы работаем в том числе с рабочей группой Российского союза промышленников и предпринимателей по обсуждению инвестиций в различные секторы. Именно инвестиции лежат в основе экономического роста. У нас есть много успешных компаний — таких как СИБУР, «Фосагро», «Северсталь», «Норникель», многие другие, они одни из лучших в мире по инвестициям в свой и смежные сектора. И совместно с ними и государством будем реализовывать инфраструктурные проекты таким образом, чтобы средства не тратились неэффективно.

Мы считаем, что дискуссия с компаниями перешла от идей каких-то изъятий к идее совместных инвестиций в значимые для России проекты. Именно это лежит в основе экономического роста. И доходные инвестиции, которые возвращаются назад, позволяют инвестировать и дальше. Это именно то, что крайне необходимо российской экономике. Мы можем это делать, опираясь на экспертизу РФПИ и ведущих российских компаний, и наших международных инвесторов.

Интервью взял Роман Рожков