Станислав Кучер — об атмосфере в российском обществе

Глава общественного совета при Министерстве культуры Павел Пожигайло заявил, что фильм британского комика Армандо Ианнуччи «Смерть Сталина» нельзя выпускать в России, если он «так же провокативен, как "Матильда"». Обозреватель «Коммерсантъ FM» Станислав Кучер считает, что это уже не смешно.

В дореволюционной России нельзя было смеяться над царями, но можно было над коммунистами. В СССР над царями смеяться было можно, над коммунистами — ни в коем случае. В России 1990-х можно было смеяться над всеми. В России второго десятилетия XXI века нельзя смеяться ни над кем, кроме оппозиции и внешних врагов. Воистину, мы живем в самое замечательное время в самой прогрессивной стране. Если вы полагаете иначе, вы ни черта не понимаете в истинной толерантности.

Я написал «ни черта» и тут же подумал: а, может, лучше было выразить ту же мысль матом, ведь может найтись оскорбленный в своих чувствах верующий, который подаст в суд и на радиостанцию, и на меня? Я сказал «в самой прогрессивной стране»? Но это же явная ирония, способная оскорбить высокие патриотические чувства части нашей аудитории! Соответствующий закон, правда, еще не принят, но посмотрите, что происходит вокруг «Матильды» — для того, чтобы оскорбиться и начать по этому поводу опасную истерику, никакой закон не нужен.

Самое несмешное в моих рассуждениях то, что еще несколько лет назад я бы назвал текст в подобной стилистике, в лучшем случае, неудачным покушением на гротеск, в худшем — банальным словоблудием. Сегодня же каждый журналист, публицист, писатель, сатирик в прямом смысле не знает, как отзовется его слово, еще недавно казавшееся абсолютно безобидным.

То, что небезопасно шутить над национальным лидером, стало ясно еще на заре нулевых — вспоминаем судьбу программы «Куклы» и волшебную трансформацию телекомпании НТВ. Эту простую истину общество усвоило быстро, и в результате сейчас мы имеем атмосферу, в которой даже отдельные КВН-ские номера большие начальники изучают на предмет потенциальной угрозы национальной безопасности. Я имею в виду, в частности, пародию на игру «Угадай мелодию», в которой мелодии пытается угадать «Путин» (в кавычках, разумеется), у него не получается ни разу, но ведущий, дрожа от страха, находит выход из сложной ситуации. Этот номер, высмеивающий, понятно, не Путина, а тот самый страх перед Путиным, в ряде регионов то снимали, то снова возвращали в эфир.

Если бы в конце 1990-х мне рассказали вот эти все сегодняшние новости — от скандала вокруг еще не вышедшей на экраны «Матильды» до реакции Пожигайло на сатирический фильм «Смерть Сталина» (который, в отличие от творения Учителя, еще вообще никто из чиновников не видел), — нет, я бы даже не задумался об эмиграции или смене амплуа. Я бы просто покрутил пальцем у виска и послал рассказчика куда подальше, потому что даже больной на всю голову маргинал тогда не мог предсказать, что подобное в постсоветской России может стать реальностью. Но эти вещи происходят, каждый раз выходя на новую орбиту маразма.

Пока я писал текст реплики, пришла очередная совсем несмешная новость: петербургская международная выставка «Кино Экспо» сначала отменила показ «Матильды», как сообщили в оргкомитете, из-за опасений за безопасность людей, а затем перенесла его на другой день, ограничив количество зрителей.

Мотивируя свою позицию в отношении сатирической комедии «Смерть Сталина», глава общественного совета Минкульта заявил, что это «спланированная провокация против коммунистов» и попросил проверить, есть ли в фильме «попытка разжечь национальную рознь, оскорбление каких-то чувств».

Я не видел еще ни «Матильду», ни «Смерть Сталина». Я не исключаю, что ни то, ни другое кино мне не понравятся в принципе, но еще больше мне не нравится другое.

Проглотив однажды фактический запрет на критику и сатиру в отношении первого лица государства, мы под занавес второго десятилетия XXI века «проснулись» в стране, где «сакральным», в зависимости от настроений нескольких влиятельных персонажей, может стать вообще кто угодно и все что угодно.

Я понимаю, что на самом деле в обществе нет никакого запроса ни на сталинизм, ни на монархию, ни на воинствующую религиозность. Я понимаю и то, что в самой власти вряд ли найдутся люди, готовые всерьез поклоняться фигуре Сталина, Ленина или тем паче Николая II, что мракобесный азарт маргиналов используется конкретными людьми в конкретных политико-коммерческих целях. Но от этого понимания не становится легче, поскольку момент, когда хвост начнет вилять собакой, способен наступить раньше, чем кажется. Если уже не наступил.