МАКСИМИЛИАН БЮССЕР, MB&F

Одним из триумфаторов нынешнего Grand Prix d'Horlogerie de Geneve стал Максимилиан Бюссер. Когда о победе его модели MB&F Legacy Machine Perpetual было объявлено со сцены, зал устроил ему настоящую овацию.

— Надеялись ли вы на аплодисменты, когда основывали свою марку 11 лет назад?

— Нисколько. Я создал MB&F и с тех пор отдалился от мира часов. Он стал мне неинтересен, мне казалось, что деньги и цифры моим коллегам важнее, чем часы и изобретательность. Мы направили наш корабль совсем другим курсом, нас долго считали пиратами, маргиналами, сумасшедшими. На самом деле этот гром аплодисментов оказался для меня самой важной и прекрасной наградой, пожалуй, даже более важной, чем приз GPHG.

— Как появилась модель MB&F Legacy Machine Perpetual?

— Про это можно книгу написать. Автор механизма — Стивен Макдонал, ирландский часовщик, которого иначе как гением не назовешь. Он теолог из Оксфорда, который увлекся часовым делом и в конце концов отправился подучиться в Швейцарию, в школу WOSTEP. Всего после шести месяцев учебы школа попросила его стать преподавателем! Он один из пяти часовщиков, спасших MB&F в 2007 году,— это очень длинная история, я расскажу ее в другой раз. Четыре года спустя он тоже оказался в затруднении. Я решил с ним встретиться, чтобы посмотреть, не могу ли я чем ему помочь. И тут к моему величайшему ужасу он сказал, что у него есть идея для нового вечного календаря. Ужасу — потому, что вечный календарь остается самым капризным и ненадежным усложнением. Но Стивен уверял меня, что мы преодолеем все сложности. Я согласился, и он работал в одиночку три года, создавая с нуля свой революционный механизм. Начнем с того, что он исходил из 28 дней в месяце вместо 31, как другие. За датой следит невероятный "механический процессор", который отсчитывает ее по ретроградной шкале. И наконец, чтобы владелец не сломал часы при регулировке, Стивен изобрел новую систему независимых корректоров. Количество изобретений в этих часах потрясает! И когда мы собрали из 561 детали первый прототип, он сразу заработал! Мы сделали 25 моделей из розового золота и 25 — из платины. Год спустя ни один механизм не заблокировался, не пропустил дату и не был сломан клиентом. За 25 лет работы я никогда не видел ничего подобного.

— Что вы думаете о нынешней ситуации на рынке? Все так плохо, как говорят?

— Особенность нынешней ситуации — кризис больших брендов. Группы наращивали производство и выпускали больше, чем могут продать, в надежде на новый рост. Жизнь больших брендов была очень легка в течение пяти прошедших лет, часто эти бренды были сфокусированы на самом консервативном рынке — китайском. Из-за этого они потеряли вкус к творчеству. Их главные рынки внезапно исчезли. Теперь им надо рисковать, но вот вопрос, способны ли они еще на что-нибудь. Наше ремесло то и дело встречается с кризисами. Они бывают тяжелыми. Но если вы посмотрите на рост часового экспорта с 1990-х годов, это вас впечатлит: нынешнее падение еще не перекрыло роста. Тем не менее циклы становятся все более короткими, а колебания все более резкими. Мне кажется, в XXI веке важнее быть проворным, чем большим.

— Сколько часов вы производите в год?

— Мы достигли тех цифр, о которых я когда-то мечтал у себя на кухне: 300 часов и 15 млн франков при 15 работниках. Это идеальный размер компании: достаточно большой, чтобы разрабатывать один-два механизма в год, и достаточно компактной, чтобы оставаться гибкими, быстрыми и, главное, обходиться без посторонней помощи. Я достиг своего маленького "уровня счастья" и решил, что марка не будет расти дальше. В этом году мы создали 280 часов на базе шести калибров.

— Сколько времени проходит от разработки до продажи?

— Каждая из наших моделей переживает целую одиссею. Например, разработка HM5 On the Road Again заняла больше четырех лет, так как мы допустили ошибку в самом начале и потратили 18 месяцев, чтобы ее осознать. В среднем мы закладываем от трех до четырех с половиной лет между началом проекта и первой поставкой часов клиенту. Эта неспешность одновременно и страшно раздражает, и является одной из главных радостей нашего ремесла.

— Ваша компания называется Maximilian Busser & Friends, "Бюссер и друзья". Где вы находите друзей и легко ли с ними работать?

— "Друзья" — это инженеры, часовщики, которые превращают мои идеи в часы. Назвав марку так, я хотел дать понять, что буду работать только с людьми, которые разделяют мои ценности, и что я буду обращаться с ними так, как хотел бы, чтобы они обращались со мной. И по прошествии лет очевидно, что мы друзья.

Беседовал Алексей Тарханов