Аню Гринину спасет донорский костный мозг

Твой мир, Аня, устроен так: маму зовут Наталья и она с тобой всегда. Вы живете в комнате с двумя кроватями. У вас есть телевизор, есть ноутбук — он показывает мультики. Часто приходят люди: врачи, медсестры. Они добрые, но иногда делают больно. Почти каждый день приходит родной человек, который называется папа. Реже появляется другой родной человек, поменьше, он называется брат или Дима. Иногда они говорят о каком-то "доме", но ты его не помнишь. Тебе год и три месяца, восемь месяцев ты живешь в больнице. Это уже больше, чем половина твоей жизни.

Лейкоз. Эта болезнь приходит каждый год примерно к 5 тыс. наших маленьких сограждан, жителей России. Приходит в разное время, к некоторым, в том числе и к Ане, даже до рождения. Первыми признаки болезни, еще не зная какой, замечают чаще всего мамы. Потом замечают врачи. А бывает, и не замечают.

Наталья не плачет. Не отрывая от Ани глаз, она говорит вроде бы спокойно, тихо. Но так, что уж лучше бы плакала.

— Пока нас не привезли сюда, на Авангардную, ни один врач, понимаете — ни один врач! — даже не пощупал Анюте живот. А у нее уже просто выпирали печень и селезенка, даже я чувствовала, что это неправильно. Показываю врачу синяки. Спрашивает: "Это что у вас, укусы комаров?" Какие комары, февраль на дворе! Показываю сыпь, точечки на ножках. Вдруг осенило: "Может быть, недостаток тромбоцитов?" Пишет диагноз с вопросительным знаком: "Тромбоцитопения?" И дает направление на анализ крови.— Наталья поворачивается, смотрит мне в глаза и продолжает: — На анализ крови. Через неделю!

Здесь, "на Авангардной",— так в Петербурге называют Детскую городскую больницу N1 — врач ей сказал: "Вообще-то с таким предположительным диагнозом вас надо было немедленно усадить в скорую и везти сюда, к нам".

Могло бы это хоть что-то изменить? Не знаю. И никто не знает. Можно даже допустить, что не могло. Но ведь можно допустить и иное, а это значит: в таких случаях надо не полагать и не рассуждать. Надо делать, что положено, и как можно быстрее.

Аня доверчива: стоит Наталье ее отпустить — она спешит ко мне и хватается за мою руку. Но смотрит внимательно, будто оценивает мою надежность, готовая в случае чего поспешить обратно к маме. Кажется, тест на надежность сдан: Аня строит мне глазки, кокетничает. Мальчишки ведут себя иначе. Вообще это удивительно, даже в годовалых малышах видны будущие мужчины и женщины.

До "анализа через неделю" дело не дошло. Аня погибала, и ее перевезли наконец в больницу. В реанимацию. Здесь, прежде всего с помощью переливания, восстановили состав крови. Поставили диагноз — "острый лимфобластный лейкоз". Начали лечение, вывели в ремиссию, что значит - отогнали болезнь. Но ненадолго. Ремиссию сменил рецидив. Эти два "р", сменяя друг друга, так и сопровождают лейкозных малышей. Бывает, годами. Пока болезнь удается остановить или... Или не удается.

— Вы ведь опытная мама, у вас еще сын, наверное, сначала-то не особо тревожились, мол, все дети болеют?

— Нет, я сразу поняла, что это не какая-то простуда, что это плохо, опасно. О лейкозе знала только понаслышке, ну, интернет и мамы в отделении меня просветили по полной программе.

Да уж, что врачи, что мамы здесь опытные: это ведь отделение химиотерапии лейкозов. Между прочим одно из лучших в России, даром что больница "всего-навсего" городская.

Остановить Анину болезнь, как стало понятно, не получится без самой решительной, кардинальной меры: ей нужно заменить костный мозг. Ее собственный кроветворный орган работает ("творит кровь") неправильно. Так что нужно, подавив эту его губительную работу, пересадить в организм правильно работающие кроветворные клетки от донора. Брат Дима в качестве донора не подошел. Но предварительный поиск неродственного донора в международной базе данных показал, что потенциальных доноров для Ани имеется больше 4 тыс. Это уже неплохо, а то ведь бывает и так, что ни одного...

Другое хуже: деньги нужны, причем такие, каких в семье нет. Замену костного мозга здоровым проведут бесплатно, а вот детальный поиск донора, взятие у него клеток — это государством не оплачивается.

Не все так плохо в твоем мире, Аня. Есть мультики, которые ты смотришь с каждым днем все внимательнее и все чаще смеешься. Стоит выйти за дверь — там длинный-длинный коридор и просторный холл, в котором можно встретить других детей и других взрослых. Наконец, можно гулять в больничном дворе, а он весь в цветах и деревьях, пока еще зеленых, но уже с первыми признаками осени — твоей второй осени. Пусть она будет временем спасения, временем жизни.

Виктор Костюковский