Ларс фон Триер в новом для себя жанре

В своей новой картине "Нимфоманка" Ларс фон Триер выполнил давнишнее обещание снять порнофильм.

ЛИДИЯ МАСЛОВА

Почти порнографической откровенности исповедь женщины о ее сексуальных переживаниях в возрасте с двух до пятидесяти лет выходит в прокат двумя двухчасовыми частями, из которых для приличия вырезаны особенно крупные изображения половых органов — ими можно насладиться в полной режиссерской версии, длящейся пять с половиной часов.

Для датской компании Zentropa, которая производит фильмы Ларса фон Триера, это не то чтобы очень дерзкий шаг, а скорее возвращение к истокам: в 1990-е она выпускала настоящие порнофильмы, в том числе гей-порно и порно специально для женщин. Вообще, женоненавистничество, в котором принято подозревать фон Триера, видимо, лишь одна из его масок, один из номеров развлекательной программы длиною в жизнь (примерно как неосторожные слова о симпатии к Гитлеру, за которые в 2011-м его объявили персоной нон грата на Каннском кинофестивале).

Однако женщинам в его фильмах приходится хлебнуть лиха, не стала исключением и героиня Шарлотты Генсбур в "Нимфоманке", которую в сильно побитом виде подбирает на улице персонаж Стеллана Скарсгорда. Приведя ее домой и отпоив чаем, он выслушивает долгую и назидательную историю ее половой жизни, иногда вставляя свои комментарии, чтобы немного остудить накал сексуальных страстей и придать порнографическим по сути картинкам какой-то культурологический смысл, приплетая то христианскую символику, то числа Фибоначчи (жалко, не совсем в такой последовательности возрастает число нимфоманкиных партнеров, но она делает для этого все от нее зависящее). Режиссер "Нимфоманки" со своей стороны тоже иногда вмешивается в этот диалог между асексуальной культурой и животным инстинктом, как бы комментирует повествование, вставляя, будто в энциклопедии, какие-нибудь диаграммы, схемы и хроникальные кадры, чтобы зрители лучше понимали аналогию между поиском сексуальных партнеров и рыбалкой, хорошо представляли себе мушку нимфомииду или, на худой конец, освежили в памяти, как выглядит лягушка.

Практикующая нимфоманка скептически относится к теоретической аналитике своего образованного собеседника, тем более что, как выясняется, он вообще девственник. А прыткая героиня осознала свою сексуальность еще в тот момент, когда двухлетней малюткой познакомилась со своим половым органом, и впоследствии посвятила жизнь тому, чтобы сделать его (точнее, ее, которую хозяйка называет с солдатской прямотой, без всяких цензурных эвфемизмов) главным средством самовыражения. Кроме бесконечной череды случайных партнеров в жизни героини есть еще один, более постоянный мужчина, ее отец (Кристиан Слейтер), а также ее первый мужчина, лишивший ее невинности по ее же настойчивой просьбе, герой Шайи Лабафа, от которого она рожает ребенка по имени Марсель. Вероятно, своим именем ребенок обязан Прусту — якобы прочтя его эпопею о поисках утраченного времени, Ларс фон Триер и задумал "Нимфоманку", имеющую явную литературную природу и напоминающую также и о маркизе де Саде, и о "Истории О".

В контексте триеровского творчества "Нимфоманка" замыкает депрессивную трилогию, начатую в 2009 году "Антихристом" и продолженную в 2011-м "Меланхолией". В новой картине представлена все та же знакомая постоянным триеровским зрителям гремучая смесь наглости, шарлатанства, явного таланта и не менее явного наплевательства на связность и логику, мощной визуальной энергетики и натужного символизма, внезапных проблесков остроумия, чередующихся с припадками философского глубокомыслия, которая заставляет кинокритиков при попытке определить триеровское творчество жонглировать наукообразными латинизмами и галлицизмами opus magnum, enfant terrible, trompe-l'oeil... Что касается "оптического обмана", то его можно понимать в самом широком смысле применительно к Ларсу фон Триеру, у которого далеко не всегда понятно, то ли он и правда хочет сказать тебе что-то важное, после чего ты никогда уже не будешь прежним, то ли просто издевается и провоцирует. К тому же 57-летний "ужасный ребенок" вплотную приблизился к той стадии эволюции многих художников, когда все, что бы он ни снял, претендует на самое главное произведение, подводящее все мыслимые окончательные итоги и по форме, и по содержанию. При этом иногда степень самоуверенности автора достигает порога, за которым снижается способность к коммуникации со зрителем, и форму встречающим с недоумением, и мысль плохо считывающим. На что, впрочем, у режиссеров всегда есть алиби: чем невнятнее фильм, тем шире простор для интерпретаций.

В новой картине представлена все та же знакомая постоянным триеровским зрителям гремучая смесь наглости, шарлатанства, явного таланта и не менее явного наплевательства на связность и логику

Можно сказать, что сюжет "Нимфоманки" схематичен и почти отсутствует, а можно называть эту схематичность, как предлагает сам фон Триер, дигрессионизмом. Как всякий фокусник, он владеет искусством отвлекающего маневра, в том числе и вербального: пока все зачарованно стараются вникнуть в суть дигрессионизма, можно не заботиться об особых связях между лирическими отступлениями, из которых сплошь состоит "Нимфоманка" — в ней восемь глав, выполненных в разной стилистике, одни цветные, другие черно-белые, но придавать особое значение этому не стоит, как и многому другому у Ларса фон Триера, автора предельно своевольного, способного в любой момент легко нарушить им же самим установленные правила.

БУКВВторая часть "Нимфоманки" (которую наши прокатчики приберегли к Международному женскому дню), где изнуренная сексом бедняжка вдруг перестает испытывать оргазм и еще исступленнее стремится к тому, чтобы вернуть его обратно, обещает порадовать зрителя садомазохизмом, педофилией, гомосексуализмом и групповухой. Что-то, конечно, во всем этом есть болезненное, как часто бывает у фон Триера, немного кокетничающего и щеголяющего своими депрессиями и обсессиями, да и сам по себе надломленный облик его любимой в последнее время актрисы Шарлотты Генсбур, прекрасно передающей тягу героини к саморазрушению, создает печальную атмосферу невротичной безысходности. Откровенный секс душевно расстроенных людей можно было наблюдать в "Идиотах", в фильме "Рассекая волны" хождение праведницы по сексуальным мукам тоже преподносится с неким надрывом и достоевщиной, в "Антихристе" опять же герои совокупляются в лесу с явным ужасом и отчаянием — фон Триер максимально старается отдалиться от здорового, хотя, возможно, примитивного и обывательского отношения к половому акту как приятному способу скрасить досуг или обзавестись потомством. По-триеровски сексом занимаются не просто потому, что хочется и нравится или, во всяком случае, не в первую очередь потому, а из высших, принципиальных, экзистенциальных соображений (одно из них вынесено в теглайн "Нимфоманки" — "Забудь о любви"). В какой-то момент героиня вступает в феминистский клуб, участницы которого отвергают любовь как проявление собственничества, ни с кем не занимаются сексом больше одного раза и кощунственно переделывают слова покаянной молитвы "Mea culpa" в свой победоносный девиз "Mea maxima vulva". Так что выходит, героиня, отказывающаяся пройти специальный курс лечения от нимфомании, своим последовательным концептуальным развратом словно протестует против любви как идеи и ценности, противопоставляя ей животную похоть, максимально очищенную от наносного человеческого и социального. Всевидящим режиссерским оком фон Триер способен охватить весь мир, которым, как сообщает говорящая лисичка в "Антихристе", правит хаос. В "Меланхолии" своей божественной волей Ларс-громовержец планету и вовсе уничтожает, а в "Нимфоманке" мир потихоньку накрывается вагиной: в одном из сюрреалистических символических кадров между половых губ проглядывает чей-то внимательный глаз — но похоже, что он не столько следит за нами, сколько ехидно подмигивает.