культурная политика
Вчера в Эрмитаже в обстановке музейного великолепия прошло заседание Госсовета страны. Президент, руководители 89 субъектов федерации и члены правительства ломали голову над тем, что делать с культурой. Потом с облегчением позанимались другой вечной темой — подготовкой к зиме. С подробностями — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
На этот Госсовет губернаторы приехали с женами. Ведь речь шла о культуре, в том числе и о культуре поведения. Впрочем, губернаторские жены, по смущенным признаниям некоторых из них, вели довольно свободный образ жизни в эти два дня в северной столице. Так, накануне Госсовета они отправились гулять по ночному Петербургу. Участие мужей в этом проекте предусмотрено не было. Наутро супругов разлучили уже насильно: господа пошли на Госсовет, а не очень уверенные в себе с утра дамы отправились осматривать экспозицию Эрмитажа.
Перед заседанием руководители субъектов были настроены довольно решительно. Так, Ахмат Кадыров на мой вопрос, какие культурные преференции он хотел бы получить для своей республики на Госсовете, уверенно ответил, что он для своей республики хочет сначала войну закончить.
А президент Татарстана Минтимер Шаймиев, говоря о том, как могут взаимодействовать центр и национальные республики, подчеркнул:
— Люди мудрее нас!
Вопрос: кто же тогда, собственно говоря, сам Минтимер Шаймиев?
Стол для заседания смонтировали в Георгиевском зале. Журналисты смотрели прямую трансляцию в соседнем Фельдмаршальском зале. Телемониторы установили рядом с едва ли не самой большой (по размерам) гордостью Эрмитажа — каретой, которую в свое время на всякий случай купил Петр Первый в Париже. В организации этого мероприятия чувствовался почерк художника уровня Бориса Краснова.
Но не все зависит от художника. Госсовет начался с опозданием в 30 минут. Ждали президента. На Госсовет он до сих пор не опаздывал. Но это, конечно, не значило, что он теперь никогда и не опоздает. Появившись, президент начал разрабатывать тему культуры с самого на сегодняшний день дорогого — с Константиновского дворца. Он рассказал, что на дворец было потрачено всего 10 млн рублей из бюджета и то только для того, чтобы иметь возможность контролировать весь процесс реконструкции. Говоря о культуре в целом, президент признался, как ему не нравится, что во многих учреждениях культуры прочно обосновались мебельные магазины и автосалоны. Это прозвучало бы штормовым предупреждением для тех и других, если бы господин Путин не оговорился, что не имеет ничего против и магазинов, и салонов, только бы они были на своем месте. Да, но остался вопрос, где же теперь их место.
Это было, пожалуй, самым острым моментом в выступлении господина Путина. Основная тяжесть разговора о культуре должна была, видимо, по замыслу лечь на плечи губернатора Свердловской области господина Росселя, который был председателем рабочей группы по подготовке Госсовета. Эдуард Россель осмысленно, как он заявил, опустил положительные тенденции и достижения в российской культуре, чтобы сосредоточиться на ее недостатках.
Недостатков у нашей культуры еще много. Так, государственное влияние на нее осуществляется по ведомственному принципу. То есть на культуру влияет только Министерство культуры. Это очень плохо.
— Государственная культурная политика должна охватывать и физическую культуру, и культуру производства,— отметил господин Россель. То есть ясно, что ею обязаны заниматься и другие ведомства. Только в этом случае государство, по меткому замечанию господина Росселя сможет стать подлинной теплицей для талантов. А пока не стало, в "каждом субъекте федерации должен быть минимальный культурный стандарт: гранты и премии".
При этом, как ни сложно будет этого достичь, надо соблюсти "нормы и права всех потребителей культуры".
— От имени рабочей группы заявляю: мы знаем куда плыть! — заявил господин Россель.
Для остальных участников совещания и, например, для меня это, впрочем, осталось большой загадкой.
Однако многое прояснилось после выступления министра культуры господина Швыдкого. Его можно без преувеличения назвать блестящим. Господин Швыдкой говорил, не заглянув в лежащие перед ним бумаги, и, в отличие от его предшественника, который читал доклад, говорил связно. Культура, по мнению министра, вступила в экономику рыночного общества и приобретает черты, которых мы не знали прежде. Но так ли ужасны эти черты? Нет! Например, появление телеканала "Культура" полностью, по его словам, изменило ситуацию на телевидении. И скорее всего, наверняка благодаря центральной передаче этого канала "Культурная революция", ведущим которой является, как известно, сам господин Швыдкой. По количеству наименований книг, издающихся за год, Россия вообще вышла на пятое место в мире. Спасибо за это госпожам Марининой и Дашковой. Наконец, господин Швыдкой заявил, что необходимо разрешить приватизацию архитектурных памятников и других объектов культуры вне зависимости от уровня их охраны. Это означало, что, по его мнению, приватизировать надо и те памятники, которые охраняются государством, и те, которые не охраняются никем. Это заявление следовало признать революционным, хотя о том, что оно готовилось, было известно еще за пару недель до Госсовета.
Сделал господин Швыдкой и еще одно заявление, не такое, правда, революционное:
— Я был бы идиотом, если бы не согласился с тем, что культура недофинансирована!
Подумав, он, правда, не согласился с этим:
— Протекционизм государства по отношению к культуре должен иметь границы.
Министр предложил уйти от единой тарифной сетки в культуре, потом не удержался и признался, что на самом деле культура давно уже ушла от единой тарифной сетки к контрактной системе.
— Многие люди у нас теперь получают осмысленно,— подчеркнул он.
В заключение господин Швыдкой с большой публицистической силой пролоббировал интересы крупных компаний, которым по роду своей деятельности (в основном занимаются нефтью и газом) приходится уделять внимание благотворительности в сфере культуры.
— Раньше Министерство культуры считалось прачечной, а теперь любая льгота считается прачечной,— с жаром сказал он.— Но ведь и меценатам надо оказывать услуги.
Все на первый взгляд довольно понятно: услуга за услугу. Но уверен, что схема тут не такая прямолинейная. Жизнь, как всегда, сложнее.
После министра выступил директор Эрмитажа господин Пиотровский. Он рассказал поучительную историю. 27 мая этого года, в дни празднования 300-летия Петербурга, Эрмитаж, как известно, был открыт всю ночь. И вот люди, которые пришли сюда в эту ночь, продемонстрировали удивительные свойства души.
— Им не хватало урн,— рассказал господин Пиотровский.— И люди несли бутылки из-под кока-колы через все экспозиции, выходили из дверей музея и шли через весь двор. И только выйдя со двора Эрмитажа, они выбрасывали бутылки на улицу!
Господин Пиотровский до сих пор испытывает огромную благодарность ко всем этим людям и на этом основании считает, что культура не умерла, нет. Хотелось бы еще, конечно, узнать мнение на этот счет дворников соседних с Эрмитажем улиц.
И еще одну идею закинул для обсуждения на Госсовете господин Пиотровский. Это, он сказал, его любимая идея. Он очень хочет стать организатором государственной лотереи.
— Но никак не получается,— с досадой воскликнул господин Пиотровский,— никто не хочет делиться!
Последняя серьезная проблема, которая беспокоит директора Эрмитажа,— "черная" археология. Борьба с нею пока бесперспективна, а изловить "черных" археологов не получается. Таким образом, "черная" археология процветает.
— Тех, кого, вы сказали, надо изловить, мы обязательно изловим,— пообещал господину Пиотровскому президент.
Слово получил министр информации господин Лесин. Он должен был, как ни странно, рассказать, что делать с культурой на селе. Господин Лесин рассказал. Фестивали народного творчества "Душа России" показали, а программа "Играй, гармонь!" на телевидении вообще выходит регулярно и популярностью на селе пользуется. Через эту передачу государство и влияет, таким образом, на сельскую культуру. Не иначе, в этой программе используется пресловутый 25-й кадр. Ведь больше ничем такую силу воздействия на сельских зрителей объяснить нельзя.
Режиссера Карена Шахназарова шокировало выступление нашей футбольной сборной перед отборочным матчем со швейцарской командой. Швейцарцы перед видеокамерами говорили, что будут биться, а россияне — что выиграют, если повезет. По мнению господина Шахназарова, это означает следующее:
— Эти россияне не знают, что лучшие романы в мире были написаны русскими писателями! Что три главных достояния человечества — вертолет, телевидение и запуск человека в космос — были сделаны их соотечественниками.
Потом режиссер рассказал историю, которая впоследствии имела неожиданное продолжение. Дело в том, что господин Шахназаров однажды сел в такси. Он, конечно, зря так поступил и потом, наверное, много раз ругал себя за это. Ведь таксист сказал Карену Шахназарову, что ему неинтересно смотреть российские фильмы и что лучше он будет смотреть американские.
— А мне было бы интереснее ездить с китайским таксистом! — обиженно воскликнул тогда господин Шахназаров.— Они не пьют и не выражаются!
И совсем уж на прощание он побаловал членов Госсовета историей о том, как он, став директором Мосфильма, решил начать с установки жидкого мыла в туалетах концерна. Сотрудники несколько месяцев методично сливали это мыло и выносили его через проходную. Всем, кроме господина Шахназарова, эта ситуация казалась безвыходной. Всем, но не ему. И ведь он оказался прав. Сотрудникам это надоело, и они оставили мыло в покое. Происшедшее господин Шахназаров считает большой победой всей отечественной культуры.
Президент, выслушав Карена Шахназарова, вдруг сказал, что в дискуссии режиссера с таксистом он на стороне таксиста.
— Такой протекционизм в странах с недостаточным развитием экономики — это путь к дальнейшей деградации,— уверенно, но не очень понятно сказал президент.
Очевидно, ему очень хотелось защитить таксиста.
Артист Олег Басилашвили взял с собой на трибуну "Декларацию прав культуры" Дмитрия Сергеевича Лихачева.
— Может быть, как-нибудь изменится сама собой и статья в Конституции РФ, которая говорит о культуре кратко: "Культура в России свободна!"
Кто-то скажет, что такое цитирование некорректно, что нельзя вырывать из контекста... Между тем, если такая фраза в основном законе действительно есть, ее просто необходимо навсегда вырвать из контекста Конституции РФ. Ведь это в наших общих интересах. (А то ведь еще можно было написать, например, что культура у России отдыхает.)
Мэр Москвы Юрий Лужков, выйдя на трибуну и сразу почесав правую ногу где-то в районе лодыжки (чтобы больше, видимо, не отвлекаться на это), предложил "как следует врезать Минфину, который недостаточно финансирует культуру", и "передавать объекты культуры тем, кто еще может".
— Стоило ли Шестаковичу писать свою симфонию во время войны? — неожиданно спросил он членов Госсовета.
Казалось бы, что это вдруг? Но на самом деле Юрий Лужков исчерпывающе ответил главе временной администрации Чечни Ахмату Кадырову, который вместо того, чтобы сосредоточиться на культуре, хочет сначала закончить войну в своей республике.
В заключение Юрий Лужков признался, что боится подпускать своих детей к телевизору:
— В любое время там есть все: секс, насилие, вандализм... Ничего нашего там нет!
Секса, таким образом, в нашей стране, увы, опять нет.
Председатель Российского фонда культуры Никита Михалков с некоторой обидой подарил членам Госсовета книгу об охране памятников, изданную его фондом. (Обиделся он потому, что об этом фонде, он сказал, ни разу никто не вспомнил за время заседания.) В речи господина Михалкова было несколько важных замечаний, как то:
— С русским человеком надо разговаривать. Если с ним не разговаривать, тогда он замыкается, а потом берется за дубину.
— Если мы считаем, что культура — мать народа, то мы не должны сделать народ сиротой.
Его выступление в этом месте явно перекликалось с мыслью губернатора Камчатки господина Машковцева:
— Мы должны сделать так, чтобы пошел человек в музей и начал закладывать в себе основы патриотического воспитания.
— Тема, за которую мы взялись, бесконечна, как космос, как сама жизнь,— вынужден был признать президент России.
И он неожиданно перешел к другой такой же бесконечной теме — подготовке к зиме. Правда, упомянул, что ее освещение носит информационный характер. Информировал вице-премьер господин Христенко. Не очень было понятно, зачем президент решил соединить напоследок коня и трепетную лань. Но потом все стало на свои места.
А пока выступал господин Христенко, в фельдмаршальском зале появились уже три часа скитающиеся по Эрмитажу губернаторские жены. Они покорно осмотрели карету Петра I.
— Что с ними теперь делать? — с отчаянием спросил один распорядитель другого.
— А надолго еще там?
— Да минут на 20.
— Ну тогда покажите им еще Малахитовый зал!
И дамы обреченно пошли в Малахитовый зал. Они твердо решили дождаться своих мужей. После заседания супругов пригласили на обед.
Между тем в Георгиевском зале никто уже давно не вспоминал про культуру. И даже подготовка к зиме была с прошлым. Президент напоминал о том, что каждый руководитель субъекта федерации должен стать руководителем антитеррористической группы, если еще не стал... Зачем все это было нужно? Госсовет ведь по культуре. Это прояснилось, когда президент перешел к личности губернатора Петербурга господина Яковлева и связанной с этим долгожданной новости (см. стр. 1). Между темой культуры и темой нового назначения господина Яковлева обязательно нужен был какой-то буфер. Иначе переход получился бы слишком резким. Ведь сами по себе две эти темы не имеют ничего общего.