коллоквиум
Вчера президент России Владимир Путин встретился с финалистами конкурса сочинений "Мой дом. Мой город. Моя страна". Студенты-финалисты считают себя представителями нового поколения, а перспектив у старого, по мнению финалистов, давно нет. По мнению специального корреспондента АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, Владимир Путин был тем не менее к студентам расположен.
Идея этого конкурса принадлежит газете "Известия". Так сказал министр культуры Михаил Швыдкой перед самой встречей. У господина Швыдкого, как и министра образования Владимира Филиппова, было время поговорить и с журналистами, и с конкурсантами, так как в какой-то момент стало ясно, что встреча в Ново-Огареве вовремя не начнется. И я даже могу рассказать, в какой именно.
Мы стояли на крыльце резиденции, когда минут за двадцать до начала встречи из дверей неожиданно вышли президент России Владимир Путин и глава президентской администрации Александр Волошин. Президент подошел к "Мерседесу", который стоял у входа, но не сел в него. Он ждал кого-то еще. Ожидание, можно сказать, затянулось. Это было, конечно, очень и очень странно. Кого могли ждать президент страны и глава его администрации? Это их должны, по идее, все ждать. Президент, кажется, даже сделался немного озабоченным, но никого не просил поторопиться, а стоял и ждал, о чем-то негромко переговариваясь с господином Волошиным.
Наконец, когда даже мое терпение уже иссякло, из дверей резиденции не спеша выбежала лабрадор Кони и, приветливо виляя хвостом, первой запрыгнула в предупредительно открытую дверцу и неплохо устроилась на заднем сиденье. Похоже, она так делает всегда и исключений не бывает. Александр Волошин забрался на заднее сиденье вслед за ней. Владимир Путин вынужден был обойти машину и сел с другой стороны. Таким образом, Кони оказалась посередине. И все они куда-то уехали. Так и стало понятно, что начало встречи откладывается.
Тем временем Михаил Швыдкой и делился с нами подробностями конкурса. Выяснилось, что, узнав про инициативу "Известий", он позвонил министру образования и сказал, что если студенты намерены писать сочинения, то ведь надо срочно подключаться Министерству образования. Конкурс должен был пройти в три этапа. Сначала студенты пишут сочинение, потом члены жюри проводят с ними два собеседования. Членов жюри долго искать не пришлось. Его любезно согласилась возглавить автор детективов Александра Маринина. Кроме нее не обошлось без участия президента Фонда эффективной политики Глеба Павловского, актера и продюсера Сергея Жигунова и сопредседателя партии "Единая Россия" Олега Морозова. Собралась, таким образом, компания единомышленников, в задачу которой входило из 10 000 номинантов выбрать нескольких. Сам Михаил Швыдкой стать членом жюри предусмотрительно отказался и Владимиру Филиппову тоже отсоветовал.
Президенту России хотели сначала показать четырех студентов. Потом решили остановиться на семи. А потом решили, видимо, что и остальных стыдиться не надо. Все-таки эти люди, как сказал Швыдкой, о чем бы ни собирались писать, а все равно писали о любви. А это по-прежнему еще дорогого, как ему кажется, стоит.
Главный редактор газеты "Известия" Михаил Кожокин отметил, что среди победителей конкурса нет ни одного москвича или петербуржца. Это было, признаться, странно: неужели те и другие не любят ни свой дом, ни свой город, ни свою страну? Или любят, но не в состоянии выразить эту любовь в словах? Неизвестно еще, что хуже.
Тут к крыльцу подвезли финалистов. С одним из них, Александром Деготьковым, студентом Елабужского пединститута, я поговорил.
— Я первый раз в Москве,— застенчиво сказал он,— и рад и счастлив, что попал сюда. Хочу сказать, что культура, которая у нас была, уходит в небытие. Вместе с языком, кстати. Склонения, спряжения — все уходит... А мы говорим на новорусском сленге.
— А Маринина носителем какого языка является?
— Я люблю Маринину и читаю ее,— предупредил он.
— Но ведь не Достоевский.
— Ну, трудно сравнивать! Мне нравится ее язык... Не столько даже язык,— поправился, впрочем, Александр,— сколько ее образы. Точнее, не ее образы, а ее сюжеты... Понимаете меня?
Я не стал расстраивать его.
— Как вы добрались до финала?
— Мы много разговаривали с членами жюри. И я понял, что у молодого поколения проблем не больше, чем у них. Мы — поколение 80-х. Половина жизни у нас прошла в СССР (до десяти лет), а еще половина в России.
— А в чем ваше отличие от прежнего поколения?
Я задавал юноше эти вопросы, так как мне казалось, что он очень хочет на них ответить. И я, кажется, не ошибался.
— Олигархи очень не нравятся,— честно сказал он.
— А что такое?
— Будем с ними бороться.
— Как?
Я даже не спросил почему.
— Они сами поймут, что ничего у них нет тут, никакого будущего.
— Да что не нравится в олигархах?
— Все.
— Так это вы написали, что они раковая опухоль на теле страны? Нам об этом только что рассказали.
— Нет, не я. Это другая девушка, тоже финалистка конкурса. Но мы все так думаем.
— А кто именно больше всех не нравится?
— Ну, не скажу! Я еще хочу доучиться в своем институте.
Александр Деготьков подумал, наверное, что и так сболтнул лишнего:
— Я вообще-то не против них как людей. Я против них как олигархов.
Тут подъехал еще один человек, который тоже не является большим любителем олигархов. Он приехал уже без Александра Волошина и лабрадора Кони, пожал финалистам руки и пригласил на второй этаж резиденции. Впрочем, он почти не опоздал.
Люди из ближайшего окружения президента попросили студентов вести себя как можно раскованней и не стесняться задавать любые вопросы. Но попробуйте вести себя раскованней, когда вы первый раз в жизни приехали в Москву, увидели президента да еще ненавидите олигархов. К тому же, похоже, они заранее распределили вопросы, которые должны были задать.
Владимир Путин, впрочем, поначалу сам демонстрировал большую раскованность. Он рассказал, как ему сказали, что среди финалистов не оказалось никого из Москвы и Питера.
— Вас обманывают,— раскованно ответила одна студентка.— Я, например, из Петербурга.
Президент сказал, что надо бы подумать, как организовать для студентов хорошие стажировки, как за границей, так и внутри страны, и стал подробно расспрашивать, как студенты выяснили, что идет такой конкурс, и решились принять в нем участие. Другая студентка рассказала, что случайно зашла на кафедру и узнала и вот что из этого вышло.
— То есть вы редко заходите на кафедру? — спросил Путин.
В таком духе он продолжал минут десять. Но студенты ничего не могли с собой поделать. Они должны были задать свои вопросы. Поэтому спросили, не сбрасывает ли президент со счетов наше прошлое и если не сбрасывает, то в каком времени и в каком событии хотел бы оказаться. И могут ли его заинтересовать какие-нибудь битвы и перевороты. Владимир Путин ответил, что в перевороте ему не хотелось бы принимать участие. (А зачем, действительно: он ведь и так президент. О перевороте сейчас должны думать другие люди.) Но потом добавил, что из исторических событий переходных периодов его больше всего интересует Февральская революция. Вот в ней он хотел бы поучаствовать. Но не сказал, на чьей стороне.
— А в битве на Куликовом поле хотели бы участвовать?
— Я подумаю над вашим предложением,— ответил он.
Подробно ответил Владимир Путин на вопрос, как он борется с информационной блокадой, в которой он живет уже не первый год. С блокадой он борется, накладывая друг на друга разные источники информации. Если наложить, всегда останется что-то общее. Именно это, по мнению президента, и есть правда. На вопрос, доволен ли он командой, президент отвечал, что он и собой-то недоволен, а не то что командой, но, спохватившись, добавлял, что присутствующие здесь члены команды его вполне устраивают. Не стану на всякий случай говорить, кто из команды присутствовал в эту минуту в зале.
Президент рассказывал, что дети его не хотят пока учиться за границей, хотя он считает, что это было бы логично, так как сейчас они учатся по немецкой программе в немецкой школе с немецким языком. Но вообще-то человек, по его мнению, должен быть свободным:
— Сегодня там поработал, завтра вернулся.
Поговорили и про поколения. Президент великодушно сказал, что каждое следующее лучше предыдущего. Студенты не спорили.
Постепенно стало ясно, что определенного задора, с которым президент пришел на эту встречу, все меньше и меньше. Студенты задавали такие вопросы, что было впечатление, как будто они ни разу за несколько лет не слышали своего президента. Впрочем, возможно, так оно и было.
Оживился он еще только пару раз. Заговорили о демографической проблеме. Пути и способы ее решения очень интересуют студентов. Один веско сказал, что все тут зависит от его поколения.
— Я очень на вас надеюсь,— оживился и Владимир Путин.— Ну, не на вас лично...— поправился он.— А на всех, кто здесь собрался.
Одна девушка в ответ сказала, что ей страшно рожать, так как повышен риск родовой травмы и антисанитария в роддомах.
— А какой смысл мучиться с ребенком, если у него будет родовая травма? — спросила эта несчастная.
Президент довольно мягко ответил ей, что раньше в деревнях рожали по пятеро-шестеро детей, и всех в страшной антисанитарии, а потом рассказал, что надо надо просто не бояться. Он вспомнил, как гениально во время питерских торжеств танцевала Ульяна Лопаткина, а когда он подошел к ней и сказал, что восхищен, она ответила, что это ее первый танец за два последних года: рожала и кормила ребенка.
— Не побоялась же...— пожал плечами президент.
Потом он опять вынужден был говорить на вечные темы: про ипотеку, про реформу армии (неожиданно похвалил СПС за участие в подготовке концепции ее реформы) и в конце концов про бюджетное недофинансирование.
Оживился он только еще два раза: когда один студент предложил, чтобы президента избирали на три срока ("Когда человек долго находится у власти,— ответил Путин,— кураж пропадает... Человек обрастает всякими околотворческими коллективами, которые в простонародье называют камарильями"), а потом, когда его спросили, чего он не может себе позволить, а очень хотел бы, сказал:
— Не могу выйти за рамки Конституции РФ. Иногда очень хочется.
Хорошо, что он себя пересиливает.