На экраны Москвы выходит фильм "Тень вампира" (Shadow of The Vampire) режиссера И. Элиаса Мериджа (E. Elias Merhige) — продукт скрещивания киномании и мистики. Несколько подпорченный голливудским самомнением и пресным вкусом.
Фильмы о вампирах всегда появлялись в нужное время в нужном месте. Вампир приходил на экран в момент кризиса нации: в 1922-м — в Германии, в 1930-м — в Америке, в 1958-м — в Великобритании, далее везде. В фольклорном образе бессмертного монстра марксисты находили метафору кровососа-эксплуататора, а в наши дни — наркомании и СПИДа. В общем, вампира можно было считать любимейшим из кинематографических злыдней — по крайней мере, пока ему на смену не пришел каннибал.
Однако "Тень вампира" вызвана к жизни вновь вспыхнувшим в Голливуде интересом к кинематографическим легендам прошлого, а вовсе не к вампирам как таковым. На сей раз воскрешен не какой-нибудь третьестепенный Эд Вуд, а Фридрих Вильгельм Мурнау, немецкий режиссер номер один и классик Великого немого, создатель бессмертного шедевра "Носферату", признанного предчувствием ужасов нацизма.Голливуд не был бы Голливудом, если бы сразу не стал хватать быка за рога. Даже если бык экзотической восточно-европейской породы. "Носферату" был объявлен первым в истории кино вампирским фильмом, хотя задолго до него этой темой занимался во Франции Луи Фейяд. А сыгравший зловещего графа Орлока (Носферату) Макс Шрек стал жертвой гипотезы, будто он самый что ни на есть настоящий вампир, и стало быть, фильм Мурнау был своего рода документальным и даже научно-исследовательским проектом. Режиссер якобы скрывал от съемочной группы, что обещал Шреку в награду соблазнительную шею главной актрисы. А чтобы объяснить странности поведения Шрека, не расстающегося с костюмом и гримом Носферату, Мурнау представил его фанатом системы Станиславского, прошедшего в Москве школу переживания и перевоплощения.
Такой ход не лишен остроумия. Однако сценарист Стивен Катц (Steven Katz) с режиссером настолько пришли в восторг от своей талантливости, что начали хвастаться как дети. Достаточно послушать Катца: "Я замыслил вампирского 'Крестного отца'. А получился вампирский 'Апокалипсис сегодня'... Подавляющее большинство фильмов о вампирах сделаны отвратительно. Действительно оригинальных — единицы. Мне посчастливилось принять участие в создании одного из них". Вторит сценаристу и выступивший в роли продюсера Николас Кейдж (Nicolas Cage). Сам артист небезызвестный и, говорят, в молодости на съемках "Поцелуя вампира" съевший ради вдохновения живого таракана, он особенно воодушевился на данном проекте именем Станиславского. Но вынужден был уступить роль Носферату другому голливудскому лицедею — Уилему Дефо (Willem Dafoe).
Дефо и вправду сыграл почти гениально: он не просто имитировал ужимки вампира, но сумел передать его экспрессионистскую "крысиную" пластику. Великолепен также и грим актера, отмеченный оскаровской номинацией. Но, увы, все другие персонажи фильма неинтересны, включая самого режиссера Мурнау, который-то и был, судя по всему, настоящим вампиром. Играющий его Джон Малкович не нашел ключа к своему герою — одному из самых загадочных персонажей в истории кино. На экране не ощущаются ни его особая чувствительность, ни гомосексуальность, ставшая причиной одиночества и ранней гибели, ни сила творческой личности. Бледны и остальные участники съемочной эпопеи, вяло движется сюжет, стандартен и банален декор, а самые сильные куски все равно принадлежат оригиналу — фильму Мурнау.
В свое время этот шедевр не был полностью оценен современниками. Даже такой проницательный историк кино, как Зигфрид Кракауэр, писал, что "Носферату" быстро устарел и вызывал смех, когда его спустя всего лишь пять лет после премьеры показывали в лондонских клубах. Сегодня ясно, как ошибочен был этот приговор. Что касается картины Мериджа, то вот она-то уж вряд ли достигнет вампирского эффекта бессмертия. Зато Уилем Дефо может рассчитывать, ежели посетит очередной Московский фестиваль, поиметь премию Станиславского. Ведь он, надо полагать, не натуральный кровосос, а значит, овладел искусством монструозного перевоплощения ничуть не хуже Джека Николсона.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ